Ошибка Марии Стюарт - Маргарет Джордж

«Я должна подумать об этом. К кому можно обратиться за помощью, чтобы вернуться на трон? Я не собираюсь безвольно подчиняться и отправляться в изгнание, уходить в монастырь, как… кто это был? Какой-то низложенный король или свергнутая королева – кажется, Жанна Валуа?[19] Не могу вспомнить… Я отправлюсь во Францию. Да, во Францию. Они помогут мне вернуться на трон. Они пришлют войска, целую армию. Но тогда им придется сражаться и с Англией: пойдут ли они на такой риск? Мои родственники Гизы больше не имеют прежней власти, а Екатерина Медичи осторожна и самолюбива. Хотя маленькому Карлу IX исполнилось семнадцать лет, он во всем слушается свою мать. У него нет права голоса.

Филипп Испанский? Он еще более расчетливый и мнительный, чем Екатерина Медичи, и считает себя защитником церкви. Теперь, когда папа осудил меня, они и пальцем не пошевелят, чтобы помочь мне. Нет, только не Испания.

Скандинавские страны… У Босуэлла там есть связи, и он служил на шведском флоте. Но они протестанты и не станут возвращать на трон католического монарха, тем более опозоренного».

Она нервно засмеялась. Католики серьезно относятся к осуждению Папы Римского и уже по этой причине откажутся помогать ей, в то время как протестанты сочтут это семейной ссорой, а королева-католичка так или иначе останется для них врагом.

Скорее всего, она не может рассчитывать на помощь за пределами Шотландии. Это может оказаться фатальным.

Англия? Всегда оставалась Англия, традиционный недруг Шотландии, но теперь положение изменилось. Маленький Джеймс был крестным сыном Елизаветы и до сих пор – хотя она официально не признавала это – оставался наследником ее престола. А Елизавета, как известно, ценила родственные связи и серьезно относилась к королевским прерогативам. Она, всегда опасавшаяся смут и мятежей, едва ли проявит снисходительность к группе мятежных лордов, захвативших власть в Шотландии. И она подарила Марии кольцо, которое означало…

– Я принес одежду, – сказал Босуэлл, вошедший в комнату с ворохом красной и черной одежды в руках. – Пришлось одолжиться у жены одного торговца, – он показал ей вещи. – Конечно, платье будет коротковато: в Шотландии найдется немного таких же высоких женщин, как ты.

– Мне все равно, – ответила она. – Я рада, что сегодня перестану быть мальчиком.

Она поспешно встала и уединилась за вышитой шелковой ширмой, чтобы одеться. Пока она делала это, то слышала, как Босуэлл расхаживает по комнате и что-то бормочет себе под нос.

Юбка и нижняя юбка красного и черного цвета доходили ей лишь немного ниже колена. Также имелся корсаж, белый плотный воротник на шею и ленты для подвязывания рукавов. Она осторожно вышла из-за ширмы. Прикосновение юбки к коленям казалось странным.

Босуэлл прыснул со смеху.

– Ты похожа на молочницу, – заявил он.

– Из-за такой короткой юбки я чувствую себя наполовину голой, – призналась она. – Кто последует за королевой, которая имеет такой жалкий вид?

Босуэлл указал на поднос с завтраком: элем, сыром, клубникой и хлебом. Он ел стоя.

– Верхом ты будешь выглядеть вполне царственно, – сказал он в перерыве между двумя глотками. – Я послал Париса на юг в Мелроуз, чтобы привести моих разведчиков, сколько их ни нашлось.

Мария села и налила себе эля, а потом съела три дикие клубнички.

– Сегодня лишь четырнадцатое июня, и еще даже не рассвело, – сказала она. – Они не понадобятся здесь до завтра.

– Мы можем немного подождать. Это зависит от того, на какую поддержку мы можем рассчитывать со стороны остальных и кто присоединился к лордам Конгрегации. Разумеется, лучшее, на что можно надеяться, – это то, что мы соберемся с силами раньше, чем они.

В комнату вошел Джорди Далглиш, личный слуга и портной Босуэлла.

– Вы хотели видеть меня? – спросил он. Тихий, почти нежный голос контрастировал с мощной фигурой и грубыми чертами его лица.

– Да. Мне нужно знать, что случилось с Хантли и войском Гамильтонов. Считалось, что они должны подойти с юга и запада вместе со своими отрядами. Но их по-прежнему нет. В то же время Атолл и Гленкерн находились на марше со своими горцами из Хайленда и двигались в том же направлении. Они встретились по пути? Отчего вышла задержка?

– Ясно, – сказал Далглиш. – Я отправлюсь в Эдинбург.

– Передайте Бальфуру, что я разрешаю ему открыть огонь по мятежникам, если они попытаются укрыться в Эдинбурге, – внезапно добавила Мария. – Мы должны сохранить город для себя, а Бальфур должен исполнить свой долг как смотритель замка.

– Все в порядке, – сказала Мария после его ухода. Босуэлл благодарно посмотрел на нее.

– У тебя поистине королевское мужество, – сказал он. – Пусть оно не дрогнет в предстоящие дни.

Он указал на поднос с едой:

– Поешь как следует. Возможно, у нас не будет другой трапезы перед сражением.

Она встревожилась:

– Неужели так скоро?

– Это зависит от докладов, которые мы получим.

Парис вернулся с войском примерно из тысячи солдат Приграничья, гораздо меньше того, что ожидал Босуэлл. Джорди Далглиш явился вскоре после этого с противоречивыми сведениями: Хантли и Гамильтоны действительно подошли к Эдинбургу, но остановились в окрестностях города и заспорили, каким маршрутом идти в Данбар. Другой слуга, Уильям Поури, сообщил, что на дороге между Данбаром и Эдинбургом лорд Сетон и лорд Бортвик. Пока Босуэлл выслушивал эти доклады, в дверь постучали. Эдмунд Хэй, стряпчий Босуэлла в Эдинбурге, ждал у входа.

– В чем дело? – спросил Босуэлл. – Надеюсь, вы не принесли мне на подпись документы о праве на собственность и тому подобные вещи? Вы, законники, всегда следуете правилу: дела на первом месте, остальное потом. Даже похороны не отвлекают вас от этого.

Обильно потевший Хэй начал обмахиваться листом бумаги:

– Прошу прощения, здесь очень жарко.

Мария внезапно обратила внимание на жару. До тех пор она не замечала горячих порывов воздуха из открытых окон.

– Так в чем дело? – спросил Босуэлл. – Похоже, вы очень торопились.

– Я принес важное личное сообщение от Бальфура в Эдинбургском замке. Вот оно: мятежники не удержат своих позиций в Эдинбурге, где они уже начинают собираться, если будут знать, что по ним откроют огонь из замка. Но они прибывают так быстро и вскоре их станет так много, что, если королевская армия задержится в Данбаре, то лорд Бальфур будет вынужден вступить в переговоры с ними. Поэтому он просит вас не медлить и как можно скорее атаковать их, пока они не собрались с силами.

– Даже так? Лорды уже получили подкрепление из Хайленда?

– Нет, ваша милость.

– Ага! – он повернулся к Марии. – Тогда мы в самом деле должны ударить по ним. Судьба отдает их в наши руки!

Бальфур сидел на бастионе Эдинбургского замка, радуясь ветерку. Обычно там было неуютно находиться из-за вечно холодного ветра, словно выдержанного на льду и выпущенного на волю. Но сегодня дул свежий ветер, немного ослабивший жару, от которой задыхался город. Мортон, сидевший рядом с ним, потел в тяжелой черной одежде, которую он постоянно носил потому, что она якобы придавала ему достойный и благочестивый вид.

– Как думаете, это сработает? – спросил он Бальфура. – Думаете, Хэй сумеет убедить их?

– Надеюсь, что да. Босуэлл поверит своему стряпчему. В конце концов, зачем ему лгать?

Оба рассмеялись.

– Их выманят из Данбара и заставят отправиться сюда, – сказал Мортон. – Мы со своими отрядами встанем между ними и любыми подкреплениями с запада и севера, которые могли бы присоединиться к ним. Атолл и Гленкерн прибудут со своими горцами еще до начала сражения. Тем временем мы призовем горожан к оружию, чтобы они были готовы выступить в поход, с трехчасовым уведомлением.

– Я напишу призыв к оружию, – предложил Бальфур. – Мне нравится сочинять такие вещи.

Призыв, адресованный «всем, кто не хочет быть причастен к измене и преступлению» и предлагавший с оружием присоединиться к лордам Конгрегации, был зачитан у Меркат-Кросс. Он гласил, что «все, кто не примет участия в этом честном и праведном деле, должны покинуть Эдинбург в течение четырех часов».

К полудню королевская армия покинула Данбар и выступила на запад. В дополнение к пограничным отрядам они имели двести аркебузиров и шестьдесят всадников. Босуэлл распорядился забрать три бронзовых полевых орудия из Данбара. Привлеченные красно-желтым королевским штандартом, по пути к ним присоединились еще шестьсот всадников вместе с крестьянами, вооруженными лишь вилами и дубинами. К тому времени, когда они достигли Хаддингтона, армия насчитывала около двух тысяч человек. Лишь в Глэдмуре, за Хаддингтоном, Мария остановилась и приказала зачитать прокламацию:

«Ряд заговорщиков, под предлогом освобождения юного принца, несмотря на то что он находится у них под опекой, обнаружили свои преступные намерения. Вознамерившись свергнуть королеву и править государством по своему усмотрению, они подняли оружие против своего помазанного монарха. Это вынуждает королеву поднять оружие против них и возложить надежду на своих верных подданных, которые будут вознаграждены землями, титулами и иными владениями мятежников в соответствии с их заслугами».