На задворках империи - Виктор Иванович Носатов

– А я слышал, что только на содержание конюшен Генерального штаба в прошлом году было выделено полмиллиона, – с горечью в голосе промолвил генерал Постовский. – А коней-то там много меньше, чем контрразведчиков…

Офицеры возмущенно заспорили по этому поводу, перебивая друг друга.

– Господа, разрешите высказать предложение, каким образом можно пополнить свой бюджет, – подал голос генерального штаба полковник Баташов, желая прекратить ненужный спор. – Для этого необходимо совместить в контрразведывательной работе полезное с приятным. Ведь ни для кого не секрет, что разведки враждебных нам стран затрачивают немалые средства для добывания наших секретов. Так давайте же поможем им…

Услышав такое предложение, офицеры удивленно уставились на полковника, явно недоумевая, что же такое заумное могло прийти ему в голову.

– Я предлагаю довольно оригинальный план введения в заблуждение наших противников. Например, провести штабную игру в нашем Генеральном штабе, взяв за основу ложные стратегические исходные данные, а затем широко торговать этими документами, выдавая их за материалы нашего действительного развертывания армий в случае войны. Если торговля этими фиктивными документами будет вестись всеми заинтересованными военными округами, то в Генеральном штабе противника почти что невозможно будет отличить в массе приобретаемых документов фиктивные от подлинных…

Все молча переваривали сказанное, но из субординации никто не проронил ни слова. Все ждали, что на это скажет генерал Монкевиц.

– Шпионы были, есть и будут, потому что нет такой тайны, которую невозможно раскрыть, поэтому главная задача контрразведки сделать все для того, чтобы противник узнал о наших замыслах как можно позже, – сказал задумчиво генерал. – То, что предлагает полковник Баташов, конечно, заманчиво, но я думаю, что начальник Генерального штаба эту идею не поддержит. Уж очень он щепетилен в таких вопросах… Сегодня наш брат должен быть прежде всего реалистом. Таким, как наш уважаемый Евгений Евграфович! По Высочайшему указу его объемный отчет о памирских экспедициях удостоен большой золотой медали Императорского Российского географического общества. Разрешите мне от имени начальника Генерального штаба и от себя лично поздравить нашего коллегу и пожелать ему дальнейших успехов в его нелегкой службе…

– Я присоединяюсь к поздравлениям в адрес Евгения Евграфовича, – подошел к явно смущенному всеобщим вниманием полковнику Постовский, – и хочу непременно добавить, что за те два года, что он возглавляет разведывательное отделение Варшавского военного округа, где, вы все знаете, велась наиболее интенсивная борьба со шпионажем, была раскрыта деятельность около сотни иностранных шпионов… Правда, до суда удалось довести только 17 дел, но это не наша вина, а наша беда. До сих пор еще не в полной мере действует «Закон об изменении действующих законов о государственной измене путем шпионства»…

– Господа! Господа! – выступил вперед генерал-квартирмейстер Киевского военного округа. – Вы, многоуважаемый Петр Иванович, начали за здравие, а кончили за упокой. Давайте хоть на минутку отложим дискуссию и поздравим Евгения Евграфовича с его исследовательскими достижениями!

Офицеры гурьбой направились к взволнованному и смущенному полковнику, искренне желая ему успехов в службе.

Дождавшись, пока все коллеги поздравят Баташова, Монкевиц, обращаясь к Постовскому, сказал:

– Недавно я имел разговор с начальником Варшавского военного округа Георгием Антоновичем Скалоном. Он очень обеспокоен активностью вражеской агентуры в Царстве Польском и просил меня ускорить формирование контрразведывательного отделения в Варшаве. Я готов помочь. Но я не знаю, кого поставить во главе. Может быть, у вас есть кто-то на примете?

– Нет! – категорически заявил Постовский. – Но я догадываюсь, куда вы клоните, и Евгения Евграфовича не отдам. Он прирожденный разведчик и другого такого профессионала у меня нет!

– Но вы же сами только что хвалили его и в том числе как опытного контрразведчика, который раскрыл около сотни шпионов…

– Я все понимаю… Но, может быть, следует порекомендовать на эту должность жандармского полковника Ежова – начальника Варшавского губернского жандармского управления? – предложил Постовский. – Ведь и он приложил немало усилий для слежки и последующей «ликвидации ряда дел» вражеских агентов…

– Нет! И еще раз нет! – запротестовал Монкевиц. – Необходимо исходить из того, что жандармский офицер, как правило, не обладает специальными знаниями военной организации русской и иностранных армий и, вследствие этого, не может руководить контрразведывательной службой. Я полагаю, что офицеры-жандармы могут быть в отделении вспомогательной силой и вести контршпионскую деятельность по указаниям стоящего во главе отделения офицера Генерального штаба…

– Это правильно!

– Так точно!

– По-другому и быть не должно, – послышались одобрительные возгласы офицеров.

– А как вы на это смотрите, – обратился обер-квартирмейстер к Баташову, – может быть, преждевременно офицеру Генерального штаба брать на себя, по сути дела, жандармские функции?

– Я думаю, в нынешней военно-политической обстановке, сложившейся на наших западных границах, каждый офицер должен определиться, где он может больше всего принести пользу своему Отечеству! Не следует забывать, что времена «иду на вы» отошли безвозвратно в область преданий и что пренебрежение упорной и не всегда благородной контрразведывательной деятельностью в данное время может привести к излишне крупным жертвам в решительную минуту, когда российской армии необходимо будет развернуться в полную силу против врага. Я готов потрудиться на этом важном поприще в меру своих сил и возможностей…

– Вот и прекрасно! Приказ о вашем назначении уже подготовлен, – обрадованно промолвил Монкевиц, – дело было за вашим согласием. Евгений Евграфович, разрешите поздравить вас с новым назначением и пожелать успехов в вашей дальнейшей нелегкой, но так необходимой для нашего Отечества службе.

Очень скоро полковник Баташов станет известной фигурой и по ту сторону границ. Его оппоненты, противники, враги – австрийские и германские руководители спецслужб полковник Ронге и подполковник Николаи – познают на себе мертвую хватку разведчика, а также масштабность и последовательность его действий, не позволявшие расслабиться им ни на один день в годы мира, и особенно в годы войны.

Глава XVII

Ташкент. Июнь 1914 г

1

Генерал-губернатор Туркестанского военного округа генерал от кавалерии Самсонов, своим ростом и широкими богатырскими плечами чем-то похожий на Самсона библейского, после торжественной службы в соборе Великомученика и Целителя Пантелеимона, посвященной Святой Живоначальной Троице, радушно принимал у себя дома ташкентских гостей и сослуживцев. Для него это был двойной праздник, потому что День Святой Троицы являлся и храмовым праздником его родного Николаевского кавалерийского училища, которое он окончил по первому разряду. По этому торжественному случаю кроме подчиненных ему офицеров и чиновников среди приглашенных были и представители местной знати и даже несколько европейцев.

С особым почтением Александр Васильевич встретил прибывшего накануне посла индийского раджи Махендры Пратапа, борющегося за независимость Индии. Он даже спустился с парадной лестницы, чтобы поприветствовать дорогого гостя и с удовлетворением