Месть. Все включено - Ярослав Зуев

– Б-дь, стреляй! – истошно завопил один из них, судя по голосу тот, что остался с глазом.

– Стой! Стой! Это же чучело, Ваня!

– Фух, блядь. Я чуть в штаны не насрал!

– Не ты один, – сказал тот, который по мысли партнера родился в общественном транспорте. Он осветил манекен фонариком. – Ни х… себе. Это ж спортзал…

– Да по х… мне, что это! Сюда подсвети. Где телевизор.

Насколько Атасов помнил, у телевизора, вилку которого он только что выдернул из сетевой розетки, располагалась небольшая стойка с кассетами. Просьба подсветить в этом направлении говорила о том, что гости явились за кассетой, которая лежала у него за пазухой. Дальнейшие события только укрепили Атасова в этой мысли. Из бывшей гостиной донесся грохот, с которым кассеты из этажерки очутились на полу.

– Опупел, б-дь?! – крикнул тот, что сохранил глаз. – Всех соседей на уши подымешь! Вызовет какой-нибудь гондон милицию…

– Слушай, не гони, – оправдывался рожденный в трамвае. – Если наш клиент, каратюга хренов, соседей своими макиварами не достал конкретно, то… б-дь, кажется батарейка села.

– Кажется, б-дь?

– Ну, села…

– Запасная, б-дь, есть?

– Ни х… нет.

– Тогда зажги, б-дь, свет.

– А соседи?

– По бую. Что ты, б-дь, предлагаешь? На ощупь, е… твою мать, эту фуфловую кассету искать.

– Может, все заберем?

– Пупок, б-дь, не развяжется? И потом, на х… тебе все, если Сурков четко и ясно сказал – взять, б-дь, одну, желтого цвета.

– Где тут свет включается?

– Х… его знает, где.

Батарейка окончательно издохла. Теперь бандиты орудовали в кромешной тьме. Они не отличались кошачьим зрением. Снова что-то упало. Атасов решил, что один из тренажеров. Послышался сдавленный стон.

– Колено…

– Да тише ты, б-дь, говорю! Козел безрогий! Калека.

Через мгновение вспыхнул свет, обыск продолжился с удвоенной энергией.

– Ни х-я нет!

– Угу, тут желтой кассеты нет. Давай в другую комнату.

Бандиты двинулись к кабинету. Атасов, за шкафом, затаил дыхание, сказав себе «НАЧАЛОСЬ».

– Блядь! – завопили они практически хором с порога. Вид мертвого хозяина, сгорбившегося за столом, произвел на них еще большее впечатление, чем на Атасова. Возможно оттого, что Атасов был один, и ему не для кого было орать, если не считать самого себя, а это совсем не так интересно.

– Он же застрелился, твою мать! Снес, б-дь, себе балду, на х…!

– А ты думал, он кимарит, да?!

– Ну и сука твой Сурков! Подставил по полной программе, гондон! Сказал, б-дь, хату обшманать, а тут жмур с дыркой в скворечнике. Парься теперь со жмуром!

– Сваливать надо, – предложил родившийся в трамвае. Пока на жопу приключения не заработали.

Атасов мысленно горячо поддержал это дельное со всех сторон предложение. У обоих взломщиков были пистолеты, устраивать пальбу не хотелось. Это так, мягко говоря.

Но, вместо того, чтобы рвануть наутек, незнакомцы вспомнили о долге перед Сурковым, который, по мысли Атасова, не стоил того чтобы умирать в этой квартире.

– Как не крути, Колян, а Сурков яйца оторвет, если мы без кассеты вернемся. Давай, вруби свет.

«Плохая мысль», – подумал Атасов, выставляя из-за шкафа вооруженную пистолетом Стечкина руку. Клацнул выключатель. Комнату залил яркий свет, Правилов не поскупился на люстру, и она вспыхнула маленьким искусственным солнцем из четырех стоваттных лампочек. Практически одновременно прогремел выстрел. Пуля ударила родившегося в трамвае незнакомца чуть выше солнечного сплетения, и он, охнув, вывалился из комнаты через дверь. Второй взломщик, проявив необыкновенную прыть, прыгнул под прикрытие стола, в полете ухитрившись дважды выстрелить в Атасова. Пули прошли так близко, что Атасов на мгновение замешкался, сообразив, что только по прихоти Провидения избежал смерти. Одна из пуль прошила окно и улетела в темнеющее небо. Рама треснула, часть осколков со звоном посыпалась наружу, во двор. Ствол «Стечкина» дернулся за взломщиком. Атасов раз за разом спускал курок, пули кромсали массивные ореховые ножки, уродовали толстую столешницу. Несколько угодило в стену, выкрашенную водоэмульсионной краской цвета беж. Одна поразила фотографию в рамке на стене, на которой Правилов в военной форме стоял с девчонкой лет десяти у какого-то воинского обелиска. В следующую секунду противник, в которого Атасов так и не попал, открыл ответный огонь из-под стола, метя по ногам. Оттолкнувшись от дубового табурета, Атасов высоко подпрыгнул, как крестьянская девушка в ночь на Ивана Купала, очутившись сначала в кресле, а затем на столе. «Чистое кенгуру, типа», – мелькнуло у него при этом. Едва его полиуретановые подошвы коснулись крепкой столешницы, Атасов трижды выстрелил прямо себе под ноги, рискуя раздробить собственные пальцы, а затем качнулся вперед, держа пистолет обеими руками, и рассчитывая увидеть распростертое на полу агонизирующее тело, из которого струйками брызжет кровь.

Вместо этой жестокой, но желанной картины он заглянул в вороненое дуло револьвера, в котором немедленно опознал «наган», табельное оружие офицерского корпуса российской императорской армии, за сотню лет пребывания в эксплуатации не утратившее способности убивать. Атасов замер, как солдат, наступивший на противопехотную мину, глядя в дуло «нагана», где было темно, как в погребе.

– Х… попал! – сообщил из-под стола взломщик, глядя на Атасова через прорезь в прицеле. Голос был визгливым, как стертые до металла тормозные колодки. Взломщик лежал навзничь, выставив перед собой руки с револьвером.

– Упс, – почти беззвучно прошептал Атасов.

Получи, б-дь, козел! – крикнул взломщик, и его указательный палец придушил спусковой крючок револьвера. Люди, побывавшие в смертельно опасных переплетах, знают, что такое феномен компрессии времени. Не в теории, естественно, на практике. Теоретически этого не знает никто. Возможно, явление объясняется малоизученными особенностями устройства человеческой психики, которые проявляются в стрессовых ситуациях, хотя сторонники теории червячных дыр в пространстве[98] придерживаются иного мнения, утверждая, что минуты порой действительно становятся резиновыми, если вы готовы очутиться в какой-то иной, параллельной реальности. В мире мертвых, например, куда для вас, простите, уже приоткрылась дверь, причем сделали это – НЕ ВЫ. Так это или нет, но Атасов, окаменевший на столе, будто стриптизерша из притона после прихода полиции нравов, которой не заплатили откупные, стал свидетелем медленного движения ударника, занимающего исходную позицию перед выстрелом под воздействием нажатого курка. Одновременно, точно также неторопливо, как в кошмарном сне, провернулся барабан, пока револьверный патрон в гнезде не занял исходное положение для полета, задницей к бойку, носом – к стволу и, соответственно, Атасову. Эта маленькая рокировка, быть может, длившаяся от силы мгновение, показалась Атасову Вечностью, той самой, в которую он рисковал отправиться в любую секунду. Потом ударник двинулся в обратном направлении, к казенной части, и поразил капсуль патрона. Атасов решил, что вот-вот увидит пулю, которая так же не спеша, покинет ствол «нагана» и, лениво вращаясь, полетит ему прямо в лоб, чтобы разнести голову на куски. Однако, выстрела не последовало. Вместо него раздался металлический щелчок, с каким один кусок высококачественного металла дал другому тумака.

– Осечка, б-дь! – с досадой в голосе выкрикнул взломщик. Все встало на вои места, время отправилось по расписанию, как поезд метро, придержанный в тоннеле диспетчером, и Атасов, которому сверху было лучше видно, разглядел, что барабан нагана пуст, как кошелек пенсионера в Украине. Точнее, из него вылетели все пули, оставив в отверстиях стреляные гильзы. Чтобы возобновить стрельбу, их еще следовало выколупать при помощи шомпола, это ахиллесова пята «наганов», омрачающая их высокую надежность.

– Патроны кончились, придурок, – поправил Атасов, собираясь отправить в лучший мир его обладателя. – Надо было считать.

– Погоди, б-дь! – крикнул распростертый на полу взломщик. – Погоди, б-дь, слышишь?!

– Не вижу причин ждать, – холодно ответил Атасов.

– Погоди! Ты, б-дь, кто вообще такой?!

– Дед Пихто, – сказал Атасов, – друг семьи, типа. – И, добавил автоматически: – А ты, б-дь, кто?

– Колян… – бандит выдохнул воздух, который, очевидно, задержался в легких. – Ты что тут делаешь?

– В гости зашел. А ты?

– И я – в гости. Слушай, может, разбежимся?

– Обязательно разбежимся, – пообещал Атасов. – Не скажу, Колян, что было приятно познакомиться… в общем, бывай, типа. – С этими словами он нажал на курок. «Стечкин» выплюнул пулю, и она поразила паркет в миллиметре от уха Коляна. Затвор клацнул и отскочил назад до упора, оголив дымящийся ствол. Патроны в обойме закончились.