Знак драконьей крови - Дамарис Коул

- Сгинь, колдовское создание! Не хочу тебя!

На личике эльфа промелькнуло выражение страха. Затем словно порыв леденящего ветра пронесся над ее головой. Огненное кольцо съежилось, превратившись в тугую огненную спираль, закружившуюся вокруг эльфа. Внутри этой огненной спирали вспыхнул еще один огонь, существо дико завизжало и исчезло в маленьком смерче нагретого воздуха, который поднялся вверх и пропал.

Норисса упала на пол, в голове у нее была звенящая пустота, а тело словно парализовано. Щекой она коснулась приятной прохлады утоптанного земляного пола. Ей казалось, что несуществующий жар волшебного пламени все еще горит внутри нее, и она блаженно закрыла глаза, пока сырой холод земли высасывал этот жар из ее тела.

Так она лежала, не в силах пошевелиться, однако слыша и осознавая все, что происходило вокруг нее. Она слышала вопросы Медвина, опустившегося на колени возле нее, но не могла ответить ни на один. Откуда-то сверху донесся громкий крик Кхелри, который звал стражу и приводил в готовность войска. Открыв глаза, она увидела, как испуганная Сорин пытается успокоить своего перепуганного ребенка.

Однако ее беспомощное состояние продолжалось всего несколько минут, а потом сила вновь стала возвращаться в ее члены стремительными толчками. С помощью Медвина Нориссе удалось сесть. Медвин бережно взял ее за подбородок и повернул к себе, заставив встретиться с собой взглядом. Гримаса облегчения и запоздалого испуга проскользнула в его глазах, когда Норисса попыталась улыбнуться и прошептала его имя. Затем лицо старого мага внезапно приблизилось; резкие и напряженные черты лица его превратились в неподвижную маску, лишь отдаленно напоминая нежное и ласковое лицо, которое она знала.

- Нас обнаружили, - слова были ровными и невыразительными, как обкатанные водой камни.

И хотя Норисса поняла это, лишь только ей удалось преодолеть чары маленького существа, слова Медвина окончательно подтвердили это.

Шум голосов, раздававшийся снаружи, внезапно стал громче, когда дверь хижины распахнулась и внутрь, во главе группы вооруженных повстанцев, вошел Боср. Медвин встал и сделал ему навстречу маленький шаг, не снимая руки с плеча Нориссы.

- Госпожа обнаружила наше укрытие и чуть не захватила Нориссу.

- Нет, - поправила Норисса, качая головой и накрывая руку Медвина своей. - Это была не Фелея, а кто-то другой - я его не знаю.

При воспоминании об этом в груди Нориссы что-то екнуло.

Медвин кивнул:

- Это Тайлек. Я знаю его магию, и это, конечно, был его манящий фантом. Но Тайлек в такой степени стал частью Фелеи, что можно считать, будто его вообще не существует. Все, что от него осталось - это его вероломство.

Норисса почувствовала, как рука Медвина у нее на плече задрожала.

Что это? Неужели страх? Норисса почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Неужели Медвин считает Тайлека столь же опасным и могущественным противником, как и Фелею? Однако, когда она осмелилась взглянуть в лицо старого волшебника, она увидела в его глазах вовсе не страх и даже не гнев. Это была чистая ненависть, ненависть самой высокой пробы, а она даже не подозревала, что маг может ненавидеть кого-то столь сильно.

Она не удержалась и вздрогнула, и Медвин торопливо опустил взгляд. На лице его было написано сожаление и стыд за то, что он не сумел скрыть от ученицы эту сторону своего характера. Норисса, в свою очередь, тоже уставилась куда-то в угол комнаты, словно ненароком подглядела что-то запретное или очень личное, но когда Медвин попытался убрать руку с ее плеча, она только крепче ухватилась за нее и встала рядом с ним.

Лицо Медвина стало мягче, и Норисса почувствовала, как он легко пожал ее руку.

Несмотря на то что вспышка ненависти Медвина была очень коротка, она не ускользнула ни от чьего внимания, но никто ничего не сказал. Боср деликатно отвернулся и заговорил о чем-то со своими людьми. Трое из них поочередно кивнули и выбрались из хижины в ночь, освещенную светом факелов. Только потом Боср повернулся к Медвину:

- Если нас обнаружили, то госпожа не станет медлить. Следует ожидать ее атаки сегодня же ночью.

Медвин не отрицал.

- Если бы им удалось захватить Нориссу, то тогда никакой битвы конечно же не было бы. Но теперь, когда мы предупреждены, Фелея не станет откладывать и обрушится на нас всеми силами, чтобы выполнить свою задачу.

Боср прикоснулся к рукояти висевшего у него на поясе широкого меча.

- Я отправил моих капитанов подготовить людей к обороне. Мы будем готовы. К тому же мастер Байдевин и его армия уже поднимаются по реке из Тэрельской долины. Я думаю, что они присоединятся к нам еще до утра.

Радость при этом известии помогла Нориссе избавиться от значительной части ее страхов. Байдевин здесь, рядом! Он будет с ней уже сегодня ночью! И Бремет...

- Оставайся со своей семьей, - обратился Боср к Кхелри. - Я оставлю кварт воинов для охраны дома.

Кхелри благодарно кивнул в ответ, и Боср вышел, уводя с собой вошедших вместе с ним повстанцев.

Над деревней повисла напряженная тишина, даже время, казалось, замедлило свой шаг, и ночь казалась бесконечной. Норисса беспокойно шагала перед очагом, а Медвин, погруженный в раздумья, уселся в углу на табурете, где забавляла Гренту Норисса. Сорин укачивала Гренту, которая несколько раз просыпалась с плачем. Двадцать пять человек, которых прислал Боср, тройным кольцом встали перед хижиной, и Кхелри как раз вышел к ним, когда атака началась.

Темнота снаружи огласилась криками боли. Норисса бросилась к дверям и, распахнув их, застыла напряженная. С черного неба падали на деревню огненные капли, а воздух гудел глухо и зловеще, означая то, что противник снова прибег к магии.

Мимо Нориссы промчался Медвин, бормоча магические формулы, и над головами вопящих солдат появился в небе дрожащий голубой щит.

Норисса почувствовала, что рядом с ней стоит еще кто-то, и, скосив глаза, увидела Сорин. Одной рукой она прижимала к себе плачущую дочь, а другой сжимала длинный нож. Страх и решимость сменяли друг друга у нее на лице.

Норисса снова посмотрела на зависший в небе голубой щит и заметила, что он начал бледнеть и исчезать. Ей захотелось встать рядом с Медвином и поддержать его своей силой, так как это заклинание было ей известно, но она даже не пошевелилась. Внутри нее ожило и зашевелилось Знание, посылая ей неясное предупреждение. К тому же ей было известно, что как ни устрашающе выглядело зрелище огненного дождя, однако большого вреда принести он не мог. Главная опасность надвигалась с другой стороны. Тем временем щит в небе совершенно истаял, и в темноте завопили особенно громко, когда последние из огненных капель таки попали в цель. Среди какофонии звуков Норисса расслышала уверенный голос Босра, который отдавал распоряжения и подбадривал бойцов. Между тем плотная стена столпившихся у входа в хижину повстанцев закрыла Нориссе выход наружу, заперев ее внутри, но она не придала этому никакого значения.