Озорная леди - Синди Холбрук

Карета рывком тронулась с места, и Чентел снова упала на пол. Пытаясь принять более достойную позу, она закричала на Чеда:

— В чем дело? Что за чертовщина здесь происходит?

— Это похищение, — жизнерадостно заявил Чед, поднимая ее с пола и усаживая рядом с собой на сиденье.

От неожиданности она опять чуть не соскользнула на пол:

— Ты меня похищаешь?

— Да, я тебя похищаю. Ты поедешь со мной во Францию, хочешь ты того или нет.

Заглянув ему в глаза и увидев в них непоколебимую решимость, Чентел ахнула и рванулась к дверце, но Чед перехватил ее и усадил обратно. Он так и остался сидеть, сдерживая ее и не давая ей двинуться; она никогда не думала, что Чед так силен.

— И не пробуй вырваться, будет еще хуже, Ченти, — уже более ласково произнес он.

Чентел осознала, что он прав, потому что карета мчалась с бешеной скоростью; их сильно трясло, несмотря на превосходные рессоры. Лошади скакали так, как будто их подгонял сам дьявол. Но это вовсе не означало, что она согласится с ролью покорной жертвы. Чентел барахталась, пытаясь высвободиться из железных объятий Чеда:

— Отпусти меня, черт тебя побери!

— Хорошо, — сказал он и опустил руки.

Чентел тут же пересела на сиденье напротив. Выпрямившись, она бросила на него негодующий взгляд — и ахнула от неожиданности:

— Что это?

На нее было направлено дуло пистолета.

— Будь умницей. В отличие от Тедди, я умею стрелять, и притом очень неплохо, — хладнокровно сказал Чед.

— Ты… ты ведь не выстрелишь в меня? — Чентел не могла поверить глазам.

— Нет. Но я не хочу, чтобы ты убила меня прежде, чем успеешь остыть. — Чед слишком хорошо ее знал.

Чентел чуть не плакала от бессилия, но сдерживала себя. Она откинулась на спинку сиденья, крепко сжала руки и спросила относительно ровным голосом:

— Ты не можешь мне объяснить подробнее, что все это значит, Чед?

— Я же тебе сказал, я тебя похищаю, — сказал он тем самым легким тоном, к которому обычно прибегал в общении с ней, но только теперь в руках он держал нацеленный на нее пистолет. — Боюсь, что мне необходимо срочно уехать во Францию, и я хочу взять тебя с собой. Я не могу оставить тебя здесь, потому что слишком тебя люблю.

Чентел казалось, что она видит сон; ей не верилось, что она едет в роскошной карете, мчащейся с головокружительной скоростью, а ее любимый двоюродный брат говорит о своей любви, держа ее на мушке. Слишком много во всем этом было неясного и непонятного.

— Но почему тебе так нужно уехать во Францию? — поинтересовалась она.

— Из-за твоего очаровательного Сент-Джеймса. Все было прекрасно до тех пор, пока он не вышел на сцену. Я не встречал еще такого упорного человека, да и умного к тому же. Просто удивительно, как мало на свете умных людей. Слава богу, благодаря тебе я все время был на полшага впереди него. Но если то, что ты мне сказала, правда и он знает имя предателя, то мы должны как можно скорее покинуть пределы Англии.

— Получается, я отношусь к породе неумных, то есть попросту глупых, — Чентел покачала головой, — потому что я никак не могу понять, почему мы… то есть ты… должен бежать из Англии? Когда Сент-Джеймс найдет предателя, то Тедди будет освобожден. — И тут ее осенила догадка. — О нет!

— О да, — кивнул Чед. — Тедди освободят, а я попаду в тюрьму. Просто одного Ковингтона заменят на другого.

— Значит, это ты и есть изменник! — испуганно воскликнула Чентел.

— Да, Ченти, и я уже давно занимаюсь шпионажем, — признался он.

— Но… но я не понимаю, зачем это тебе? — Чентел была поражена до глубины души.

— Все из-за проклятия Ковингтонов, я думаю. — И он криво усмехнулся.

— Но проклятие не имеет ничего общего с предательством! Оно связано только с игрой. Ну и еще с пьянством, а также с беспутным поведением, как я полагаю… — рассерженно сказала Чентел.

— То есть пороками, которым предавался мой отец, — сказал Чед.

— Правда? — удивилась Чентел. — Но мы все читали, что он не азартный человек, ведущий праведную жизнь. Как мы могли не знать о том, что…

— Он не играл в карты, — пояснил Чед. — Он играл на бирже.

— И конечно же, проигрался? — пробормотала Чентел, отлично знавшая, как это бывает с Ковингтонами. — А тетя знала об этом?

— Далеко не все. Она страшно гордилась тем, что вышла замуж не за легкомысленного повесу, как все остальные женщины Ковингтонов.

— Как моя мама, например, — добавила Чентел.

— Да, как твоя мама, — подтвердил Чед.

— То, что твой отец был такой же, как и все остальные, еще не означает, что его сын должен стать предателем, даже для того, чтобы спасти состояние семьи, — немного подумав, негодующим тоном заявила Чентел.

— Увы, как раз наоборот, означает, — возразил кузен.

— Нет!

— Да! — Голос Чеда был тверд. — Дело в том, что тут сыграло свою роль не только проклятие Ковингтонов, но, боюсь, и их склонность к крайностям.

— Что ты этим хочешь сказать? — нахмурившись, спросила Чентел.

— Мне не нравится быть бедным. Это значит — носить плохую одежду, питаться кое-как и терпеть, когда тебя оскорбляют люди, которые ничем тебя не лучше. Деньги дают возможность наслаждаться жизнью и к тому же наделяют тебя властью, — произнес он.

— Но почему именно измена? — настаивала Чентел. — Почему, например, не карты? Это хотя бы в рамках закона.

— Извини меня, дорогая, но я нахожу азартные игры неинтересным для себя занятием, — рассмеялся Чед. — А вот шпионаж — это игра с высокими ставками, когда риск огромен, но он себя оправдывает. Это увлекает гораздо больше, чем ожидание того, как лягут карты или какой гранью упадет кость. Да, ставки тут намного выше.

— Потому что это жизнь или смерть, — усмехнулась Чентел.

Он утвердительно кивнул.

— Но ведь тебе приходилось убивать! — воскликнула Чентел.

— Это входит в правила игры. Ты должен избавиться от ненужных карт, оставляя на руках одни козыри, — образно выразился Чед.

Он произнес это таким убедительным тоном, как учитель, объясняющий совершенно очевидные вещи недалекому ученику, что Чентел на какое-то время потеряла дар речи; наконец она спросила:

— Но почему ты действовал против Англии? Неужели ты не мог стать агентом, работающим на благо родины? Ты достиг бы своей цели, и тебе не пришлось бы преступать закон.

— Откуда у тебя эта непоколебимая вера в закон? — Чед покачал головой. — Боюсь, это влияние Сент-Джеймса. Я предлагал свои услуги правительству Его Величества, но их категорически отвергли. Видишь ли, я Ковингтон, а потому никто не рискнул положиться на меня из-за всем известных слабостей и крайностей, сопутствующих нашей фамилии.