Соглашение (ЛП) - Карина Хейл

- Но ты же знаешь, что это не так.

- Да, знаю. Но я погряз в своей ревности и не хотел видеть дальше собственного носа, мне просто нужен был козел отпущения. Так почему бы им не стать моему лучшему другу? Я знал, что вы вместе. Это было так очевидно. Камера поцелуев. Вы оба то и дело исчезали. А то, как вы касались друг друга, разговаривали друг с другом, когда думали, что никто не видит. Но я всегда видел.

Я тревожно ерзаю на своем месте.

- Это немного странно, Джеймс.

Он кивнул.

- Да. Это так. И это разъедает меня изнутри. Я начал убеждать себя в том, что все еще люблю тебя. Знаешь, когда мы тогда переспали у тебя в магазине, это был просто секс. И ничего больше. Но позже я сказал себе, что это гораздо больше, чем просто секс. Скорее я был влюблен в саму идею, иметь что-то, чего не мог иметь Линден. Поэтому я украл тебя у него, просто чтобы он знал, каково это потерять что-то.

Мне стало так противно от его слов.

- Это ужасно, - говорю я, отворачиваясь от Джеймса к окну. - Серьезно, каким мудаком надо быть, чтобы так поступить.

Его глаза сверкали в этом темном салоне самолета.

- Знаю, я поступил просто ужасно. Я - мудак. Я всегда во всем обвинял Линдена и в итоге разрушил все то, что связывало нас друг с другом. Но хуже всего то, что я разрушил ваши отношения, отношения, о которых я всегда мечтал. И я никогда не прощу себе этого.

- Так ты летишь в Нью-Йорк, чтобы извиниться?

- Я лечу в Нью-Йорк, потому что я должен сказать, что мне жаль. Мы почти потеряли его сегодня, и я должен сказать ему это в лицо. Мне чертовски жаль. Я люблю его и скучаю по нему. И я очень хочу, чтобы мой друг вернулся.

Как бы мне ни хотелось возненавидеть Джеймса в эту минуту, когда я вижу слезу, скользящую по его щеке, я понимаю, что не могу. Да, он облажался. Но он искренне раскаивается и ему сейчас так же больно, как и мне.

Он быстро вытирает слезу и говорит, - А больше всего я хочу снова увидеть вас вместе. Вы двое просто созданы друг для друга, вы просто обязаны быть вместе.

Я печально вздыхаю и откидываюсь на спинку кресла.

- Да. Но Линден даже не пытался бороться за меня.

- Я не думаю, что Линден знает, что такое борьба, - говорит он.

- Возможно, кто знает. Но думаю, я этого заслуживаю. Я хочу кого-то, кто боролся бы за меня и верил в меня. Верил в нас и нашу любовь. Звучит глупо, но... когда в твоей жизни есть любовь, ты должен в неё верить. Не думаю, что Линден знает, какого это, а я считаю, что мне нужен тот, кто знает.

Он кивает.

- Да. Я понимаю. Послушай... Порой извинений недостаточно, чтобы все исправить, но я буду стараться. Знаю, то, что я сделал, было ужасно эгоистично, но я чертовски злился из-за того, что был никем по сравнению с Линденом.

- Но ты же понимаешь, что в этом нет вины Линдена, - замечаю я. – Проблема в тебе, а не в нем. Он был хорошим другом. Может, не самым лучшим, но нельзя все делить на черное и белое. В жизни не все так просто, как и в любви. Он просто ... Я любила его, Джеймс. И до сих пор люблю. И мне хочется верить, что он, по крайней мере, пытался любить меня так, как мог. Он никогда не хотел причинить тебе боль. Он всегда думал о тебе и беспокоился за тебя. Линден очень старался быть хорошим другом для тебя, но в какой-то момент все пошло не так и нам пришлось делать нелегкий выбор.

Джеймс молча слушал меня, прикусив нижнюю губу. Затем он тяжело вздохнул и добавил, - Я знаю. Я чувствую себя таким...

- Большим бестолковым ребенком? - добавляю я.

Он награждает меня улыбкой. - Знаешь, я всегда жаловался на то, что мне пришлось рано повзрослеть, но... Я не уверен, что я действительно повзрослел.

Я не решаюсь спорить с ним по этому поводу, но бросаю ему «наживку».

- Думаю иногда, когда ты становишься старше, твоя дружба не развивается так, как тебе того бы хотелось. – Мне стоит добавить, что ему не следует быть к себе строгим, но думаю, немного строгости ему не повредит. Возможно, я тоже не совсем повзрослела

- Почему все так чертовски сложно? - говорит он.

- Да уж. Чертовски сложно!

***

Не знаю как, но мне все-таки удалось заснуть на час или два, потому что когда шасси самолета соприкоснулись со взлетной полосой аэропорта Кеннеди, я судорожно вскочила. Только потом я вспомнила, где я, с кем, и кого мы скоро увидим.

Линден. Мое сердце сжалось при мысли о нем, лежащим на больничной койке. Интересно, его родители там – Брэм, его брат, позвонил Джеймсу, и это хороший знак, - но я то знаю, что они не смогут дать ему ту любовь и поддержку, в которой он так нуждается. Интересно, как все произошло? Ему было страшно? Насколько опасны его повреждения? И захочет ли он видеть меня или Джеймса? Я думала о том, было ли это началом второго шанса для нас или всего лишь последний шанс попрощаться?

Как только мы приземлились, Джеймс сразу же отправил сообщение Брэму. Он одаривает меня обнадеживающей улыбкой, когда мы, забрав наши сумки, шагнули в проход. - Ты готова? – спросил он.

Я кивнула. Он на мгновение сжал мою руку, но даже этого было достаточно. Джеймс подарил мне утешение и немного сил.

Было странно вдруг оказаться на Манхэттене. Легендарные небоскребы, улицы, которые похожи на туннели. Манхэттен - это место, где жизнь бурлит во всех смыслах. Я была здесь однажды с Кайлой, но одни выходные в Нью-Йорке это ни о чем. Я все еще до смерти люблю Сан-Франциско, но если и есть на свете город, который может побороться с Сан-Франциско за место в моем сердце, то это Нью-Йорк.

Мы поймали такси и вскоре оказались перед крыльцом кирпичной больницы. Я собиралась в спешке этой ночью, и моя сумка была довольно легкой, поэтому я просто носила её с собой. Мы мгновение подождали снаружи, пока Джеймс набирал сообщение Брэму, чтобы сообщить, что мы здесь, морозим наши задницы у входа. Март в Нью-Йорке и март в Сан-Франциско – две совершенно разные вещи.

К счастью, вскоре появляется Брэм и быстро идет прямиком к нам. Он почти вылитый Линден, разве что немного выше и чуть стройнее, с необыкновенными глазами серого цвета, а не темно-синего, как у Линдена. У Брэма были точно такие же густые темные волосы, последний раз, когда я его видела, они были покрыты толстым слоем воска и лака. Сейчас он выглядел растрепанным и взлохмаченным, словно его руки то и дело пробегались по волосам. Брэм явно волнуется. И меня это беспокоит.

- Привет, - говорит Брэм, и его акцент почему-то сейчас был сильнее, чем у его брата. Одно мгновение он выглядит так, словно не уверен в том, что ему делать. Наконец, Брэм притягивает меня в свои объятия. - Спасибо, что приехала, Стефани. - Затем он сдержанно кивает Джеймсу. - Спасибо, что привез ее.