Зеленый омут - Наталья Солнцева

Она вопросительно посмотрела на него своими ясными глазами.

– Ты скажешь Алеше?

– Только после того, как узнаю, она это или нет. Все равно придется ехать в Харьков еще раз, попробовать разобраться самому, что там произошло. Я думаю, что жена Горского и Богдан погибли приблизительно по одной и той же причине. В этих событиях невозможно понять мотивы, отследить причины…Все время натыкаешься на оставленные кем-то страшные последствия, которые не предотвратить!

– Знаешь, мне кажется, что если та девушка окажется Элиной, то это не случайно! Не может быть столько совпадений.

Сиур ехал и думал, что Тина права. Он был почти уверен, что Леся и Элина – одно и то же лицо. Хотя…на свете полно похожих людей. А у них всех разыгралось воображение, подстегиваемое неизвестной опасностью.

Он остановился у метро Бабушкинская и закурил.

Полная женщина в каракулевой шубе вела за руку упирающегося мальчика, которому хотелось не топать неизвестно, куда, а сгребать снег и лепить бабу. Малыш громко вопил и размахивал пластмассовой лопаткой, а женщина терпеливо уговаривала его и тащила вперед. Сиур засмотрелся на эту житейскую картину, – борьбу намерений – на которой замешана вся жизнь человеческая, а возможно, и не только.

– Привет! – Вадим сел на переднее сиденье, закрыл дверцу. Он словно вынырнул из снежной пелены, неожиданно и бесшумно.

Сиур оценил его профессионализм, натренированный до блеска, как игра виртуоза. Он давно по некоторым признакам догадался, чем занимается таинственный друг Никиты, и обдумал все «за» и «против». Судьба бросила их друг к другу, не спрашивая, хорошо это или плохо. Так зачем ломать себе голову? Вадим входил в круг людей, так или иначе связанных с убийствами и событиями вокруг них. Пренебрегать таким союзником было глупо и ничем не оправданно. Разве что моралью? Так у Сиура она давно была своя собственная, выработанная жизнью и смертью, а не чужими мнениями и оценками. Он мог себе позволить роскошь быть не таким, как все. В глубинах, на самом донышке, они с Вадимом были похожи, и оба это чувствовали.

– Ты можешь на меня полагаться, как на самого себя! – сказал Вадим. – Я хочу отомстить за брата, и меня ничто не остановит!

– Почему ты решил поговорить об этом со мной?

– У нас один и тот же враг – неуловимый и страшный. Я ничего не боюсь, кроме того, что мне не понятно. Но если меня как следует разозлить, то мне сам дьявол нипочем!

– Откуда ты знаешь про моих врагов? – Сиур отправил окурок через окно щелчком прямо в урну. – Разве я говорил тебе об этом?

– Слова не единственный способ общения! Я чувствую! Я просто знаю, и все! Не думаю, что ты мне не веришь. Более того, ты сам считаешь точно так же, как и я. Зачем нам хитрить друг перед другом? Я предлагаю сотрудничество и помощь взамен на то же с твоей стороны.

– Как это началось для тебя? – спросил Сиур. Он не любил лишних церемоний, и сразу перешел к делу, давая понять, что согласен на условия Вадима. Риск был оправданным и даже необходимым, так как они с Владом зашли в тупик, а в такой ситуации «свежая струя» – то, что надо.

– Летом я выполнил один заказ… – Вадим помолчал, собираясь с мыслями: он не собирался вдаваться в подробности, но то, что имело, по его мнению, значение для Сиура, сказать придется. Иначе какими же они будут партнерами? – Это был клерк из «Континент-банка». Может, слышал?

– Слышал.

Сиур не верил своей удаче. В его машине сидел тот самый киллер, который убил Сташкова и который представлял смертельную угрозу для Тины и ее подруги! Которого они с Владом отчаялись найти, потому что шансы вычислить профессионала такого уровня практически равны нулю. И вот он сам сидит и рассказывает о том, что произошло в тот жаркий летний день, когда повсюду летал тополиный пух, а девочки сбежали от Влада и оказались в развалинах старого особняка, который наемный убийца облюбовал для стрельбы.

То, что Вадим профессионал такого рода, Сиур догадывался, но то, что именно он убил Сташкова, никому не приходило в голову! Так вот кто побывал в квартире Тины и оставил записку!

– Думаешь, я сейчас все объясню? – усмехнулся Вадим. – Я сам ничего не могу понять! Заказ меня удивил и показался странным. Кому нужен обыкновенный клерк? Но…мне предложили очень хорошие деньги, и я согласился. Дело я сделал, и должен был получить вторую половину суммы. Что-то меня насторожило. Не знаю, что. Шестое чувство! Будто смерть дохнула мне в затылок…

– Вместо расчета тебя попытались убить?

– Вот именно! И что самое непонятное – из-за какого-то служащего! Если бы это был видный бизнесмен, политик или «криминальный авторитет», я бы не удивился. Но Сташков? Обычная пешка… С тех пор я чувствую, что за мной охотятся. И Богдан погиб только потому, что в мотоциклетном шлеме, в темноте его приняли за меня!

Вадим смахнул злые слезы и замолчал, глядя, как густой снег засыпает все вокруг – дома и скамейки, лотки с мороженым, темные деревья и похожих на призраки людей.

– Если мы будем только прятаться, нас перебьют по одному!

Сиур молчал. По какой причине убили Сташкова, так и осталось неизвестным. Только потому, что он знал старика, которому принадлежала статуэтка «Будды»?

– Вас это тоже касается, – продолжал Вадим. Он волновался. – Зачем ваши женщины интересовались Сташковым? Как они оказались в развалинах? Уж точно не из-за меня. Я таких «проколов» не допускаю, и если бы заметил, что место ненадежное, то ни за что бы им не воспользовался! Значит, они наблюдали за клерком «Континент-банка»: подобных совпадений не бывает.

– Бывает еще и не то! Жизнь порой забавнее вымысла, – возразил Сиур. – Но в данном случае не стану с тобой спорить. Они действительно отправились проследить за Сташковым. Женское любопытство! Во всяком случае, я рад, что им не надо больше опасаться тебя. Это немного развяжет нам с Владом руки.

– Могу я спросить, чем вас заинтересовал клерк? – спросил Вадим, закуривая и выдыхая дым в морозный, снежный воздух.

– Он был единственным родственником, племянником убитого антиквара, которому принадлежала фигурка восточного божка, что-то вроде «Будды». Существуют предметы, которые по неизвестным причинам опасны. Именно из-за них происходят нападения. Я думаю, жена Горского погибла из-за его золотого медальона.

Вадим надолго задумался. Ему вспомнилась мастерская Корнилина, полная необычных предметов; его странные, поражающие воображение, картины. И видение смерти, дыхание которой он ощутил той ночью, рядом с телом Артура.

– Пожалуй, ты прав! Но в таком случае у нас есть шанс выйти на этих людей, или…

– Что?

– Сам не знаю! Чертовщина какая-то!

– Ты прямо как Влад. Он тоже считает, что дело связано с «нечистой силой»! – засмеялся Сиур. Хотя ему тоже приходила иногда в голову эта шальная мысль.

– Я привык ничему не удивляться, – задумчиво ответил Вадим. – В этом суетном земном мире, полном боли и страха, чего только не происходит! Что вообще мы знаем о мире, в котором оказались волею судьбы? Ты уверен, что понимаешь жизнь? – спросил он Сиура, пристально глядя ему в глаза.

– Представь себе, что я впервые задал себе этот вопрос летом, когда начали происходить все эти непонятные события…и не смог на него ответить. До сих пор я думал, что знаю все, что мне необходимо для разрешения любой проблемы. А сейчас…у меня больше нет такой уверенности.

– Надо перехватить у них инициативу! – предложил Вадим. – Что из этого получится, неизвестно, но попробовать можно.

– Что ты предлагаешь? – спросил Сиур. Предложение ему понравилось. Всегда лучше быть охотником, чем дичью. Те, кого приходилось называть «они», не ожидают подобного. А неожиданность – выигрышный фактор.

– Надо подумать, – отозвался Вадим. – То, что «их» интересуют определенные предметы, а, соответственно, и владельцы предметов, – нам на руку. Можно организовать неплохую приманку. Пора, наконец, посмотреть, кто бросает нам вызов!

Лида вернулась из обители после полудня.

Баба Надя приготовила обед: бульон, отбивные с картошкой, ватрушки и липовый чай.

С порогов неожиданно вернулся Иван, сидел, сгорбившись, часами на сундуке и смотрел в окно полными слез глазами. За окном на черные ветви сада падал редкий снег, который тут же таял. Далеко за деревней брехали собаки. По унылой расхлябанной колее тащилась одинокая телега, на которой громыхали бидоны из-под молока, да соседский дед лениво понукал лошадь.

Иван оплакивал Марфу и Алену. Теперь у него осталась только Лидушка. Баба Надя не в счет, она никогда его не понимала, а человеку прежде всего нужно именно это.

За стеной, у жарко натопленной печки, кряхтел старый Илья. Скрутившая его болячка называлась просто «смертной тоской», с которой он не мог, а, скорее всего, не хотел справляться. Марфы не стало, а вместе с ней не стало и деда Ильи. Какими они были супругами, как они ладили друг с другом, никто не знал. Дед Илья свою жену боготворил, любил беззаветно и немного побаивался. Он был скорее ее помощником, преданным и беспрекословным, нежели мужем. Теперь, когда она ушла и покинула его, дед Илья затосковал. А может, ушел вслед за ней, по неведомой дороге, а в доме у печки лежало только его старое иссохшее тело, которое все еще дышало, но живым уже не было.