Русуданиани - Без автора

И прислала царица своих придворных приветствовать зятя и поздравить его с прибытием. И прислала девятью девять царских одеяний, девять венцов, девять украшенных самоцветами султанов, девять драгоценных поясов и всего другого по девяти раз девять и наказала передать: «Сын мой Каис, блажен твой родитель, что имеет тебя сыном, а ныне еще более блаженна я, ибо узнала о твоем благополучном прибытии, радуюсь я, что в старости увидела свою дочь счастливой. Ныне ты мой сын и зять, благословен господь, который явил тебя на свет и удостоил нас милости называть тебя сыном. Отныне ты мой сын и повелитель моего царства». Прислала царица семь ключей от семи сокровищниц: «Сын мой, прикажи открыть эти сокровищницы и раздай все неимущим». Поблагодарил Каис со свойственной ему учтивостью и велел присланными царицей ключами отпереть кладовые и раздать все неимущим.

Царь Шерук созвал всех вельмож и приказал устроить игру в мяч и стрельбу на кабахи. Началась игра в мяч и стрельба. Обратился к царю Шеруку управитель двора Фарух: «Отчего не предложите вы Каису поиграть в мяч, когда все играют, считаете его недостойным быть вашим зятем или в чем ином дело?» Отвечал Шерук: «Не смею тревожить его, а если ты предложишь ему поиграть, будет хорошо». Подошел тогда Фарух к Каису и доложил: «Очень я робею перед тобой, о царь, но Шерук желал бы видеть тебя среди игроков в мяч». Обрадовался Каис, приказал привести породистого коня, а сам облачился в одежду для игры в мяч. Так прекрасен был он, восседающий на коне, что взиравшие на него удивлялись и видевшие его изумлялись. Приказал Каис: «Принесите мне мяч!» Принесли три мяча, и начал он играть всеми тремя. Ударял по первому, затем по второму, потом бил по третьему, и, когда третий взлетал вверх, первый падал на землю, и он успевал его отбить, тут падал второй, и его он отбивал; так ловко он бил, что ни разу не промахнулся. Иногда один мяч уступал он другим игрокам, и тогда сам играл двумя. Когда он забрасывал мяч, те все застывали в изумлении, и мячи и чоганы падали из их рук.

Царь и царица наблюдали сверху, дивились красоте и ловкости Каиса и благодарили господа. Когда лошадь уставала, царевичу тотчас подводили другую, он перескакивал с уставшей лошади на отдохнувшую, не касаясь ногами земли. Это очень всех удивляло. И так играл Каис в мяч с раннего утра до полуденного зноя.

Вскочил тогда царь и окликнул Каиса: «Хватит, царь царей, сын мой и жизнь моя!» Спешился Каис, и вошли они в царские палаты и устроили пир. Началось веселье такое, подобного которому человеческий глаз никогда не видывал. Сидели музыканты и певцы и пели сладостными голосами, вознося хвалу Каису. Три дня и три ночи продолжалось пиршество и веселье. Когда возлияния утомили пирующих, они разошлись.

Третий день отвел Каис отдыху, а когда отдохнул, встал ото сна и облачился в прекрасные одежды.

Вызвал царь к себе управителя двора и сказал ему: «Я не смею, а ты попроси Каиса показать нам, сколь искусен он в стрельбе на кабахи». Пришел визирь и сказал Каисару: «Боюсь, что много себе позволяю, государь, но царь желает посмотреть стрельбу на кабахи, и, если ты изволишь принять участие в состязаниях, будет хорошо». Обрадовался Каис и приказал привести коня. Привели коня и вынесли украшенную драгоценностями золотую чашу, поставили ее на высокий столб. Вышел царь в сопровождении вельмож, а для царицы на высокой кровле поставили изумрудный престол. Вышла она со знатной свитой. Высыпали все горожане — мужчины и женщины, дома не остались даже двухлетние дети, все пришли поглядеть на Каиса.

Пустил Каисар стрелу, пробил чашу. И так девять раз без промаха стрелял Каис. Дивились царь, царица и все жители и благодарили судьбу, даровавшую их царству такого владыку.

И сказал тогда управитель двора: «Хватит, государь!» И, соскочив с коня, Каис подошел к царю. Пошел ему навстречу царь, взял за руку и сказал так: «Сын мой и повелитель моего царства! Теперь прикажи, и навестим царицу, твою тещу!» Приятно было Каису, и вошли они в чертоги необычайной красоты, краше которых не было на свете. Обняла царица Каиса, поцеловала его и сказала: «Благословен творец, который создал такого молодца и даровал нам в сыновья и патроны! Ныне, сын мой, ты видишь царя Шерука, дожившего до старости. Я также состарилась, и сына у нас нет, есть только дочь, хвалить которую не стану, сам посмотри и оцени ее красу. Теперь, сын мой, она принадлежит тебе, как и все наше царство, ты владыка над всеми царями и повелитель над государями. Отныне не скучай, веселись и пируй, охоться и одаряй великих, малых и неимущих. Да не омрачится никогда царствование твое и сердце твое да будет всегда веселым! Здравствуй в веках! Да будут все государи и цари покорны твоим повелениям!»

Когда царица завершила свое обращение к Каису, ответил он ей: «О знатнейшая из знатных, высочайшая из государынь, светило всего мира! Благословенно царствование ваше и царя царей Шерука! Отчего ты говоришь о скуке? Я сын великого государя Урума, могущественного и непобедимого врагами царя царей Карамана. Нет у него ни сына, ни дочери, кроме меня. Когда я родился, предсказал старый звездочет Джимаз: «Сын твой Каисар вырастет таким молодцем, какого не бывало на всем белом свете, и не родится никогда другой, подобный ему. И он либо принесет стране твоей погибель, либо покорит тебе все царства». Приказал мой отец построить под землей дворец. Поместил меня там и наружу не выпускал. Исполнилось мне четыре года, и сказал я в сердце своем: «Что за жизнь у меня, не вижу я ни неба, ни земли, неужто нет у меня ни отца, ни матери?» Спросил я кормилицу, но она не сказала мне правды. Я рассердился, выломал дверь и вышел из подземелья. Огорчился мой отец, но ничего не смог сказать. Я охотился и пировал, и все мое царство радовалось.

У моего отца было множество прекрасных дворцов. Все дворцы он мне показал, но один дворец, тот, что стоял у самой границы с вашей страной, он мне не показывал. Захотелось мне увидеть его, но не показали мне его и ничего о нем не рассказали.

Однажды ночью я лежал один в своей опочивальне, я встал, опоясался поверх архалука саблей и вышел, оставив завещание: «Никто пусть не отправляется искать меня, пока я сам не вернусь!» Подошел к тому дворцу, обошел его вокруг и не нашел дверей. Огорчился я, и от огорчения одолел меня сон. Явился мне во сне человек, указал дорогу, и я пошел. Услышал нежные и прекрасные звуки, пошел за ними и в пути встретил много злоключений, столько, что перечесть их я не в силах, знаю, что это огорчит и вас. Судьба привела меня сюда. Раз уж я достиг желаемого, постараюсь, служа вам, не щадить головы и ничем не досаждать!»

Выслушав речь Каиса, царь Шерук приказал расстелить скатерти, принести множество драгоценной столовой утвари. Все скатерти были парчовые, блюда и чаши — бирюзовые, кубки — из красного яхонта, кувшины — изумрудные. Сели музыканты, играющие на чанги, и певцы, заиграли лютни, тамбурины, каманчи, и запели певцы такими сладкими голосами, что со всех сторон стали слетаться диковинные птицы и подпевали им. Три дня и три ночи продолжался пир.

Когда пиршество завершилось, обратился царь Шерук к своей супруге: «Ступай и доложи обо всем моей дочери. Все видят, что нет на земле юноши, равного Каису, и дарован он нам господом в сыновья и зятья. Теперь пусть изъявит она свою волю, и отпразднуем свадьбу!»

Вошла царица к своей дочери, [царевне Хорашан], и сказала ей: «Ты светило мира, высочайшее из семи небесных светил! Давно уже прибыл сын великого государя, владетеля Урума, Каисар. На всей земле нет юноши, подобного ему. Лицом он прекрасен, разумом безупречен, силой не превзойден, доблестью знаменит, могуч и непобедим, наездник и стрелок он несравненный, быстр и ловок, как тигр, силен и громогласен, как лев. Гроза он для драконов и крокодилов. Велика милость господа, который послал тебе такую пару. Прикажи только, и отпразднуем свадьбу, дабы при жизни стали мы свидетелями твоего счастья. О том, что ты соединишься с ним, говорили еще раньше наши звездочеты, и на родине Каиса ему то же предсказал старый звездочет Джимаз».

Выслушала дева сказанное матерью и ответила соловьиным голосом: «О государыня, меня не удивляют доблести Каисара, я ни во что их не ставлю. И не хочу никакого мужа, и в жизни ни с кем не соединюсь». Как услышала мать от дочери такие слова, от досады чуть ни лишилась рассудка. Немедля послала человека к царю, призвала его и обо всем доложила.

Огорчился царь, вошел к дочери и сказал: «О жизнь отца твоего и свет очей моих! Нет у меня наследников, кроме тебя, ты — моя наследница и повелительница моего царства. Ныне ты сама знаешь, что наше царство — величайшее из всех и все цари — наши враги. Я состарился и приблизился к кончине. Кроме тебя, у меня никого нет, а женщине нельзя без супруга править страной. Ныне прибыл сын великого государя, достойный тебя. Нет на свете юноши, подобного ему, так почему же ты говоришь, что не желаешь [его в мужья]? Дай свое согласие, и пусть будет он владыкой нашего царства, а ты царицей».