Бездонные пещеры - Кейт Форсит

Цепи Майи разомкнули, и она встала. Ее гордое лицо было бледным и бесстрастным, словно высеченное из мрамора. Лахлан сжал ее запястье.

— Если предашь нас, твоя дочь умрет, — сказал он резко.

Она подняла бровь. Ее ноздри раздувались.

— Предам или нет, мы все равно обе погибнем сегодня, Мак-Кьюинн.

Он отпустил ее запястье, тяжело дыша, высоко подняв крылья.

— Если ты выполнишь свою задачу, то не погибнете. — В его голосе звучала тревога.

Она презрительно расстегнула застежки на своем платье и уронила его на пол, представ перед ними всеми совершенно обнаженной. Даже в темноте и тумане ее красота заставила всех мужчин ахнуть. Потом она повернулась и прыгнула с палубы. Ее тело вошло в воду без единого всплеска. На миг наступила тишина, и все беспокойно перевесились через палубу. Внезапно темную воду прорезал серебристый хвост, потом Майя выпрыгнула из воды, перекувырнувшись в воздухе. Какое-то мгновение все могли видеть ее во всей странности ее морского облика, с изящным гибким хвостом и плавниками. Потом она снова скрылась в воде, вынырнув в некотором расстоянии от корабля. Ее черные волосы прилипли к лицу и плечами.

Они очень осторожно опустили в море две стеклянных банки, внимательно следя за тем, чтобы не ударить их о борт корабля. Майя схватила веревки, связывающие их, и снова нырнула. Пятнадцать минут они ждали в тишине, полные страха, потом наконец голова фэйргийки показалась на поверхности. Опустили еще две банки, потом, через двадцать минут, еще две. Наконец все восемнадцать банок были благополучно заложены, и Майю вытащили из воды, дрожащую от холода и усталости, дышащую с таким трудом, что все заволновались. Ее завернули в одеяла и дали чашку с дымящимся чаем.

Она взглянула на Лахлана, стуча зубами о край чашки.

— Не могу в это поверить, — сказала она. — Я все еще жива. Банки не разбились. Я все еще жива.

Он кивнул.

— Ты молодец, — скупо похвалил он ее. — Спасибо тебе.

— Кани, услышь нас, услышь нас, Кани, Кани, услышь нас, услышь нас, Кани, Кани, услышь нас, услышь нас, Кани.

Жрицы все повторяли и повторяли слова ритуала, и их голоса разносились по темному залу. Фанд стояла перед Ночесферой Найи, слегка пошатываясь, отдавая все свои силы и энергию огромной сфере с колеблющимся внутри зеленоватым светом, стоявшей перед ней. Она видела огромные выпученные глаза двух рыб-гадюк, их мерцающие тела, плавающие туда-обратно в такт заклинанию.

— Услышь нас, Кани, — сказала она. — Дай нам силу. Дай нам обещанную силу. Услышь нас, Кани. Возьми силу кометы. Возьми огонь кометы. Услышь нас, Кани. Дай нам силу. Дай нам обещанную силу.

— Приди на наш зов, Кани, богиня огня, богиня праха, услышь наш призыв, Кани, богиня вулканов, богиня землетрясений приди на наш зов, Кани, Кани, услышь наш призыв, Кани. Кани, приди на наш зов, Кани, Кани...

Туман рассеялся, освободившись от воли Лахлана. Он стоял на полубаке, глядя на возвышающейся впереди остров. Из моря отвесно поднимались его черные скалы, заканчиваясь острым пиком. Вершина была полускрыта в дымке, но все остальное купалось в свете двух лун, которые, полные и яркие, висели над горизонтом. Высоко в небе летела комета. Лахлан сцепил руки, чтобы унять дрожь, и кивнул капитану, который выкрикнул приказ:

— Огонь!

По всему борту «Королевского Оленя» загрохотали пушки. Заклубился черный дым. Раздался оглушительный удар, и они увидели взлетевшие в воздух обломки — пушечное ядро ударило по острову. Драконы спикировали вниз, изрыгая длинные языки пламени. Когда они пролетели мимо и опять взмыли в воздух, снова послышался приказ:

— Огонь!

Пушки грохотали снова и снова. Драконы взлетали и пикировали в замысловатом и смертоносно прекрасном танце огня и дыма. Раздался громкий взрыв. Из воды взметнулось зеленое пламя, шипящим дождем обрушившись на спокойные воды. Огонь разгорался и распространялся, следуя за искрами. Внезапно послышался еще один взрыв, и над водой поднялся еще один фонтан зеленого огня. Вскоре весь остров оказался окружен кольцом пламени, скала содрогалась от взрывов, и с утесов срывались огромные булыжники. Драконы торжествующе ревели, пикируя к пылающему морю. Их чешуйки сияли, точно расплавленное золото.

На носу «Королевского Оленя» стояла Майя. Отблески огня плясали на ее перламутровой коже, заставляя ее мерцать и переливаться. На ее лице отражалось свирепое и мрачное торжество.

— Так умирают жрицы, — сказала она.

— Приди на наш зов, Кани, богиня огня, богиня праха, услышь наш призыв, Кани, богиня вулканов, богиня землетрясений, приди на наш зов, Кани, Кани...

Фанд была до краев полна силой. Она чувствовала эту силу, бегущую по ее венам, выливающуюся из всех пор ее тела, сверкающую, точно река раскаленной лавы. В ушах у нее звенело имя богини. Она выкрикнула его, яростно, страстно, отчаянно.

— Приди на наш зов, Кани! Дай нам силу, Кани! Услышь нас, Кани, Кани, Кани! Услышь нас, Кани, Кани, Кани!

Вспыхнул огонь. Дым душил ее. Легкие мучительно горели.

— Кани, Кани, Кани! — кричала она. — Дай нам силу!

Энергия струилась сквозь ее руки в ночесферу, сквозь ее ступни в землю. Пол под ее ногами дрогнул. Вода в гигантской ночесфере Найи заплескалась из стороны в сторону. Рыбы забили хвостами. Кто-то закричал. Земля снова качнулась. Фанд бросило на колени. Ночесфера покачнулась и упала со своего хрустального пьедестала, рухнув на пол. Из расколотой стеклянной сферы хлынула вода, смешавшаяся с огнем и с шипением превратившаяся в пар. Чудовищные рыбы-гадюки забились на полу. Скорчившись, Фанд смотрела на них. Скала под ее руками и ногами ходила ходуном, как будто была простой ракушкой на поверхности океана. Океана огня. Смутно, как будто издалека, до нее донеслись новые вопли. Она не могла шевельнутся. От нее осталась лишь пустая оболочка.

Волны раскачивали корабль. С вершины острова внезапно взвилась арка оранжевого огня, сопровождаемая столбом черного дыма. Драконы с ревом метнулись прочь. Хвост кометы неожиданно ярко вспыхнул, взорвавшись снопом искр. Взметнулись волны, и Лахлана бросило на колени.

— Что происходит? — закричал он.

— Остров! Вулкан! Он извергается!

— Колдовство! — воскликнула Изолт. — Они использовали кометную магию.

Лахлана охватило горькое чувство поражения. Ему хотелось опустить голову и разрыдаться. С небес сыпались угли и зола, в густом черном дыму все задыхались. Повсюду плясали языки пламени. Поднявшиеся волны понесли морской огонь прямо на них, и сквозь дым они увидели, как вулкан изрыгнул новый язык пламени.

— Но... как же жрицы? — кашляя, выговорил он.

Майя стояла на коленях, и по ее черному от копоти лицу бежали слезы, оставляя белые дорожки.