Крестовый поход - Нэнси Холдер

Но убедить Марка было не так-то просто. Он снова бросился вперед, и Эрико нанесла ему мощный удар в голову. И еще один. Потом размахнулась колом, направив острие ему в грудь.

Дженн вскочила на нрги и схватила Эрико за пояс.

— Эрико, перестань, — крикнула она ей в ухо, — ты убьешь его. Он же человек, он наш, хватит!

Эрико неожиданно опустила кол и сделала шаг назад, а Марк кое-как встал на ноги, испуганно глядя на нее. Они стояли друг против друга, тяжело дыша и расставив ноги, в глазах обоих горела жажда убийства.

— Эрико, — раздался крик Холгара из другого конца комнаты. — Давай сюда, без тебя не справиться!

Эрико поспешила к нему. Марк недоуменно переводил взгляд с Антонио на Дженн, и обратно.

— Он всегда был такой?

— Да.

— Merde, — сплюнул он. — Значит, вы все время дурили нам голову!

— Если б сказали правду, жди от вас тогда помощи…

Марк секунду смотрел ей прямо в глаза.

— Пожалуй.

Дженн пожала плечами.

— Жаль, что с твоей сестрой вот так… — процедил Марк, не закончил и снова бросился в драку.

Но в голосе его было столько злобы, что она невольно отступила назад, словно он ударил ее.

Эрико, должно быть, что-то успела сказать Холгару, потому что через минуту он возник рядом с Дженн. Антонио как раз безуспешно пытался подняться на ноги. Из ран на лице и шее вампира сильно текла кровь, из груди торчал кол Марка; удар пришелся довольно далеко от сердца, но вокруг него пузырилась и капала на пол кровь.

— Чего-нибудь требуется? — спросил Холгар.

Она откинула назад окровавленные волосы и тыльной стороной ладони вытерла нос.

— Надо вынести отсюда Антонио.

— И сестру Дженн тоже, — проскрежетал Антонио.

— А как Аврора, мертва?

Холгар покачал головой.

— Удрала. Ранила Антонио колом в плечо и смылась, никто не успел ее сцапать.

Оборотень перекинул Хеду через плечо и помог Антонио встать на ноги. Они кое-как пробились к входной двери. Схватка вылилась на улицу вокруг дома, всюду слышались злобные крики разъяренных жителей города.

Они кое-как спустились по лестнице, и нашли на улице Джеми, Эрико и Марка, зажавших в кольцо двух вампиров. Двумя неуловимыми движениями кола Эрико уложила обоих.

Все трое обернулись и увидели Дженн, Холгара и Антонио.

Но к ним уже с воем мчались полицейские машины. А над головой тарахтел пропеллер — это завис вертолет, давая им понять, что воздушное пространство тоже захвачено приспешниками вампиров.

Из дома выбежала Скай и вдруг, скользя подошвами по тротуару, остановилась рядом с Дженн. Она пристально всматривалась во что-то у себя под ногами. Дженн тоже опустила глаза и увидела на брусчатке рисунок мелом. Чудовище с сердечком в зубах, точь в точь такое же, как и на татуировке Скай, которую она однажды видела в душе. Посередине сердечка стояли буквы: «Е + S».

— Бегите отсюда, пока не поздно! — заорал Марк, перекрывая шум вертолета и стараясь привлечь внимание Дженн к приближающейся опасности.

— Да ладно тебе, — протянула Эрико.

— Ничего не «да ладно», смотри, мы окружены, — огрызнулся он. — Все из-за вас и вашего чертова вампира, — он ухмыльнулся какой-то безумно-напыщенной улыбкой. — Вы, ребята, все чокнутые, fou![105]

Дженн подняла голову и огляделась. Изо всех домов валил народ с крестами и деревяшками в руках — обломками стульев, выдранными балясинами и ножками столов. Улицы заполнялись уже не перепуганными насмерть, несчастными жертвами, обезумевшей от страха чернью, а готовыми вступить в бой воинами.

«Это сделали мы, началась революция, это наша заслуга», — подумала она, и глаза ее наполнились слезами.

Но тут она опустила глаза и увидела неподвижное, однако не мертвое лицо сестры.

«Но мне от этого не легче…» — думала она с горечью.

ГЛАВА 19

Эту тетрадку дал мне мой учитель, отец Хуан, в тот день, когда мы вернулись из Нового Орлеана. Он сказал, что я должна все записать, все, как было на самом деле, вспомнить мельчайшие подробности, чтобы снова пережить и преодолеть свое горе и тем самым обогатить свой опыт. Он сказал, что мы живем в мрачные времена, но грядут времена еще мрачнее.

Он оказался прав.

И я оказалась права, когда на первой странице написала первую строчку, в которой…

Мадрид

Отец Хуан

Выйдя из здания аэропорта в Мадриде, отец Хуан сразу понял, насколько серьезен был повод, по которому его вызвали на родину. За рулем «Мерседеса» с тонированными стеклами, ожидающего его у тротуара, сидел сам епископ Академии Диего.

Хуан сел в машину, и Диего сразу же тронулся и быстро набрал скорость. Хуан не мог не обратить внимания, что старший товарищ его одет в цивильное платье, да и вообще, во внешности его не было и намека на то, что он имеет отношение к церкви.

— Наших охотников обвиняют в том, что они упустили вирус, — сказал Диего без всяких предисловий.

Отец Хуан хмыкнул.

— Этот вирус все равно не работал.

Машина уже мчалась в потоке других машин, запрудивших улицу.

— Да, мы это знаем, знают и они, и тем не менее раскручивают этот факт. А еще они предали гласности драку в самолете.

— Что тут у вас творится? — резко спросил отец Хуан, и предательский страх мурашками пополз у него по спине.

— Правительство подняло вопрос о том, чтобы объявить охотников вне закона.

— Вы шутите, — сказал отец Хуан; самые кошмарные его опасения обретали реальность.

— И не думаю.

— Интересно, как можно разумно объяснить такое решение? Охотники прекрасно справляются со своей работой. Они убивают вампиров там, где военные совершенно беспомощны. И выходит, только они стоят между народом и силами мрака.

— Вы сами не знаете, какую важную мысль вы сейчас высказали, друг мой, — серьезным тоном отозвался Диего.

Встревоженное лицо его прорезали глубокие борозды, вокруг глаз были темные круги. Со времени их последней встречи он сильно постарел.

— Они стали слишком популярны в народе, — продолжил он. — Испанцы видят в них своих спасителей, делающих для народа то, на что не способно правительство.

— Следовательно, они представляют угрозу для правительства? — задал риторический вопрос Хуан, пытаясь осмыслить ситуацию.

Диего кивнул.

— В нынешних условиях, когда Испания делает шаги навстречу вампирам, это действительно так.

— Hostia![106] — Хуан всадил кулак в стенку машины.

На отца Хуана это было не похоже, много лет уже он демонстрировал сдержанность, ругаться так священнику было не к лицу.

— Они знали, что у нас ничего не выйдет. На это и рассчитывали. Знали, что вирус не работает, но не могли в этом признаться. Им надо было найти козла отпущения. Чтобы укрепить свою власть, им нужен враг, с которым они могут справиться.

— Охотники, — тихо сказал Диего.

— Да, охотники. Черт меня подери, мы же искали в наших рядах слабое звено, предателя, — сказал Хуан, глядя в окно машины.

Вот она, Испания, его Испания, в которой он живет так долго, дольше, чем можно себе представить. Страна, которую он должен защищать.

И нате вам, он терпит неудачу.

— Предатель — наше правительство, которое палец о палец не ударило, чтобы противостоять вампирам. Каждый военный, каждый, состоящий на жалованье в правительстве, каждый чиновник — все они видели нашу работу и предавали нас при каждом удобном случае.

Хуан закрыл глаза. Как мог он быть так слеп?

— Должно быть, их больше привлекает перспектива прекратить тайную войну, чем продолжать борьбу на стороне проигравших, — размышлял вслух Диего.

— Но не могут же они сделать это, просто щелкнув пальцами. Им нужен новый враг, чтобы предъявить его народу и сказать: вот тот, по чьей вине вы страдаете.

— Dios.

— Этого нельзя допустить, — проговорил Хуан сквозь зубы.

— Ума не приложу, что может сделать Церковь, чтобы убедить испанское правительство. Но будьте уверены, пока Академия принадлежит и контролируется церковью, мы станем и дальше продолжать поддерживать наших охотников и готовить новых.

Надежда вспыхнула в груди Хуана, но пламя ее было слабым.

— Надолго ли это?

Хуан повернул голову к Диего, но тот смотрел на дорогу, избегая его взгляда. До обоих уже не один месяц доходили слухи и сплетни о том, что внутри самой церкви существует течение, представители которого желали бы заключить с вампирами соглашение. Отвратительно, немыслимо, страшно, и тем не менее это была правда.

— Пока бьются наши сердца, — поклялся Диего, оторвал правую руку от руля и перекрестился.