Фантастика-1967 - Генрих Альтов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Инспектор молчал. Он вспоминал.
— Теперь вы говорите что, возможно, это разум. По-моему, это не так. Доказательств у вас нет, и поэтому я вам не верю. Но допустим — вы нравы. Пусть это действительно разум. Природа, создавая сознание, имела вполне определенную цель — познавать самое себя. Эти существа не могут делать это самостоятельно. Они идеально приспособлены для изучения космического пространства, но не плане!. И они должны прибегнуть к нашей помощи, потому что мы, со своей стороны, хорошо приспособлены для исследования планет, но не умеем передвигаться в пространстве. Наша организация проявляет инициативу. И если они действительно разумны — повторяю, сам я в это не верю, — то они должны мириться с нашей деятельностью. Более того, они должны ее приветствовать.
— Вероятно, вы правы, — сказал инспектор. Минуту назад он сказал бы другое, но сейчас ему было безразлично. Он что-то забыл и должен был это вспомнить: — Так оно и есть, — сказал он. Ему было все равно, что сказать. — Сотрудничество. Раньше я не задумывался над этим.
— Видите, — сказал коммодор. — Наконец-то вы поняли.
— Да, — сказал инспектор.
Это было не главное. Главное он забыл;
— Это все вздор, — сказал он. — Давайте поговорим о другом.
— Согласен, — сказал коммодор. — Все это гроша ломаного не стоит.
Они помолчали.
— Извините меня, — сказал коммодор. — Просто я кое-что забыл. Сейчас я это вспомню, и мы вернемся к нашей беседе.
Он замолчал. Вскоре тишина стала невыносимой.
— Говорите о чем-нибудь, — попросил инспектор. — Так мне легче вспоминать.
— Согласен, — сказал коммодор. — Поговорим о Земле. Вероятно, я там останусь навсегда, меня снова потянет в пространство. Нет. Я найду себе хорошую девушку, женюсь и поселюсь где-нибудь в деревне. На космос я плюну. Вам я советую сделать то же самое.
Инспектор молчал. Это его не интересовало. Космос — прекрасно, плюнем на космос.
И вдруг он вспомнил.
— Нет, — сказал он серьезно. — На космос плевать нельзя.
— Ах да! — сказал коммодор. — Космос нам еще пригодится.
Инспектор вспомнил еще одну вещь. Странно, что он не вспомнил этого сразу.
— Люди, — коротко сказал он.
— Черт! — сказал коммодор. — Про них я тоже забыл. Давайте пойдем в пассажирские пилоты, переделаем мой корабль в лайнер и будем катать их по всей вселенной. Очень хорошо, что вы это вспомнили.
— Да, — согласился инспектор. Теперь, кажется, все. Он посмотрел на экран. В сетке прицельных линий вырастала Земля.
Корабли шли по-прежнему строем; рядом двигалось стадо, связанное невидимыми лучами. Еще немного — и эскадра, окончательно замедлив скорость, выйдет на земную орбиту.
— Выходим на финиш, — сказал коммодор. — Наконец-то!
— Ой! — сказал инспектор.
Он снова вспомнил.
— Оружие!
— Просто удивительно; как это у вас получается. А я все забыл, старый дурак. Оружие — это то, что надо.
Он наклонился к микрофону.
— Всем членам экспедиции немедленно получить личное оружие у командиров экипажей.
Инспектор гордо засмеялся. Еще бы! Очень хорошо, что он это вспомнил. Люди, космос и оружие! Коммодор прав — это именно то, что нужно. Лететь осталось совсем немного, и они вполне могли бы забыть об этом.
О том, как тесно на Земле людям. Как там душно, какой там близкий горизонт, большая тяжесть и отвратительное голубое небо. О том, как много людей обречены всю жизнь заниматься скучной, неинтересной работой, вместо того чтобы выполнять свое прямое предназначение — исследовать планеты Галактики. Подумать только, еще немного — и сотни тысяч людей никогда в жизни не увидали бы черною неба вселенной!
Инспектор зажмурился or удовольствия. Он ясно представил себе, как, пламенея на солнце, расправившись, сделав букашками небоскребы, гордо высятся в центре города флагман Эскадры, превращенный в пассажирский лайнер, приглашая желающих в свои большие, просторные помещения.
Возможно, ее все захотят этого — ведь люди так ограниченны Но он, инспектор, вспомнил абсолютно все, и коммодор уже отдал соответствующий приказ.
Инспектор был твердо уверен, что это всегда было ею самым сокровенным желанием — стоять рядом с другими, упираясь ногами в землю, с оружием наперевес и делать то, что он будет делать.
Но он не знал, кто внушил ему это.
Он не знал, что он уже не ведущий, а ведомый, не господин, а раб, не член Общества по охране животных, а животное, которое охраняют.
Не знал, что есть разум, равный по жестокости человеческому.
Что стадо, которое они вели к Земле, стало стаей, летящей на Землю.
Владимир Щербаков
Жук
Нужно было возвращаться в город. Потому что солнце уже покраснело и по траве поползли длинные прохладные тени.
Красотки еще хлопали синими крыльями, но самые маленькие стрекозы-стрелки уже спрятались, исчезли.
Мы с Алькой прошли за день километров пять по берегу ручья и поймали жука. Теперь Алька то и дело подносил кулак к уху — слушал. Жук скрежетал лапками и крыльями, пытаясь освободиться. Час назад он сидел на пеньке, задремав на солнышке, и Алька накрыл его ладошкой. Но никогда в жизни не видел я таких жуков!
Полированные надкрылья светятся, к словно шарниры, усы — настоящие антенны.
— Знаешь, это совсем не жук, — сказал Алька серьезно.
— Да, мне тоже так кажется, — сказал я, безоговорочно принимая условия игры.
Но я слишком быстро и охотно это сделал. Альку не проведешь — хитрюга, в мать.
— Я серьезно, а ты… — Он не закончил. Замолчал, замкнулся.
Дети — маленькие мудрецы, все чувства на лице, зато мыслей не прочтешь.
Мы медленно шли к дому вдоль ручья с цветными керосиновыми пятнами, мимо куч щебня и цемента, заборов и складов товарной станции. Мы перешли железнодорожное полотно, деревянный мостик через канаву, на дне которой валялись так хорошо знакомые нам старые автомобильные баллоны, ржавые листы металла и смятая железная бочка. Лесопарк уступал место городу постепенно. И эта ничейная земля нравилась и Альке и мне. Отсюда до дому рукой подать. Мы всегда останавливались на мостике, словно ждали чего-то. Издалека доносился гул, стучали колеса поездов, раздавались гудки. Над полотном дрожали фиолетовые и красные огоньки.
— Жук стал теплым, — сказал вдруг Алька.
Я потрогал. Жук был очень теплый. Алька объяснил:
— Я читал книгу про марсиан.
Они, как кузнечики, сухие, с длинными ногами. Или как жуки.
— Это фантазия, — сказал я. — Никто не знает, — Фантазия всегда сбывается. Разве ты не знаешь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});