Тихая гавань - Андрей Бармин

- Да от недолюбленности -то все.

- Так вроде появился же немчик какой-то.

- Ну, как появился, так и пропадет.

- В смысле пропадет? - неужели она тоже догадывается, но он ошибался.

- Ну, подлечат его, и на фронт отправят. Или домой, а она же даже не фольксдойче, так что никому в Германии, кроме как служанкой нужна не будет. Вот и корежит ее. А...-махнула рукой Мария. -кого бы не корежило. Девка молодая, здоровая, на лицо приятная, а мужика нет.

- То есть, изъяны женского характера это от отсутствия постельных удовольствий?

- А ты жизнь прожил и не понял? От этого все и идет.

- Да как-то не совсем согласен, но по поводу Тани поддержу: есть какая-то напруга в ней. Как пружина сжатая, - он сказал это и вспомнил, как ночью эта пружина разжалась, и только сейчас он понял, что штырем тем она его убить могла. Просто пробить артерию или вену и все- пиши пропало.

- Вот постоянно ты словечки какие-то обтекаемые и умные пытаешься вставить, пан Дмитрий. Не было ли у тебя в роду жидов, а то временами ты такой изворотливый и скользкий?

- Жидов точно не было — это в комендатуре проверили и и подтвердили.

- Иди спи, большевик, а то опять голова болеть начнет, а водки больше нет.

- Да не болела у меня голова, это я так, для общего укрепления организма, принял, - непонятно зачем он начал спорить.

- Дорвался до дармовщины, - резюмировала Мария и начала прикрывать окно шторой:

- Все, я спать.

- Ну, а я покурю еще.

- Под окном только не дыми. Итак вчера обдымил всю.

- Хорошо.

Он вернулся к калитке и оперся на локтем на изгородь: что же делать, как поступить, с кем посоветоваться? Поразмыслив еще пришел к выводу, что кроме как к Доброжельскому с таким разговором и обратиться больше не к кому. Полицай мужик не глупый, образованный , да и вроде как помогает своим. Под «своими» Косматкин подразумевал красноармейцев, так как больше никому информация о поездах была не нужна. Он плохо представлял, насколько она вообще важна, но Дмитрия устраивало такое положение дел: никого не надо взрывать, убивать, а немцам вред вроде как нанесен.

Он не испытывал ненависти к нацистам, немного наивно рассуждая, что на войне случается всякое. К тому же Гражданскую он застал уже не мальчишкой, так что насмотрелся ужасов, которые творили и белые и красные, и и чехи, и много кто еще. И те вещи, которые он видел, заставили его не то чтобы разочароваться в людях, но относиться к ним как к существам, способным к нерациональным и жестоким поступкам. Жил-был человек, а потом раз и превратился в зверя. Дикого и беспощадного. Но обычно эти метаморфозы происходили с людьми, поставленными в обстоятельства, угрожающими их жизни. Косматкину совершенно не хотелось верить, что кому-то просто нравится убивать.

Глава 27

Начинало темнеть, когда Барт вернулся в комендатуру. Шульц попросил его еще раз допросить хозяйку комнаты, в которой был убит офицер. Барт нашел перепугавшуюся его появления бабу, но поляк-полицай успокоил ее, что они приехали с исключительно мирными целями. Допрос не показал ничего нового : убитый снимал комнату самостоятельно, никакой женщины с ним не было, и до того, как он осмотрел комнату, никто из женского пола не приходил. Это было логично, так как комнаты в том доме снимали для того, чтобы водить туда женщин. Хозяйка дома , немного осмелев, еще успела пожаловаться, что после той страшной находки, клиентов у нее стало гораздо меньше. Барт раздраженно заметил, что вообще следовало сжечь тот дом, после чего развернулся и сел в машину.

Он вылез из «Опеля» и практически столкнулся с Шубертом. От того несло спиртным, и лейтенант напрягся: похоже, конфликта не избежать. Шуберта сменили на складе после его визита, и он за несколько часов успел изрядно нагрузиться алкоголем.

- Не дергайся, лейтенант, драки не будет.

- Это хорошо, - ответил Барт, но решил не расслабляться. Некоторые подонки предупреждают, что ничего не будет, а потом нападают исподтишка. - Уделишь мне немного времени? Хочу расставить точки над "

I

".

- Да, конечно, поговорим в кабинете?

- Отличная идея.

- Шмультке, доложи Шульцу и Зайберту, что никакой новой информации не получено, а я пока буду занят с герр Шубертом.

- Слушаюсь, герр лейтенант.

Они с капитаном зашли в кабинет, и Шуберт выставил на стол уже открытую бутылку коньяка. По этикетке Барт понял, что это французский. Вообще, он никак не ожидал от Шуберта такого поведения. Пьяный, решивший помириться, а не раздувать конфликт. Это было просто удивительно, но он решил послушать своего оппонента.

- Барт, ты выпьешь со мной? Хотя, можешь не отвечать. Знаю, что откажешься.

- Откажусь, - подтвердил лейтенант. Ему сейчас совсем не хотелось туманить мозги алкоголем, так как в кабинете Зайберта сидела растерянная Хельга, которой они предъявили пока еще неофициальное обвинение. Зайберт же попросил их еще поработать с материалами: нужны были дополнительные доказательства, а применять к ней жесткие меры воздействия он не хотел. А Хельга накричала на Барта и Шульца, обвинила в безумии и заявила, что ничего говорить не станет.

Будь на ее месте дамочка из местных, то ее бы уже отвели к Гюнтеру, и тот быстро бы представил отчет: лжет она или нет, но Зайберт решил немного подождать. По гестаповцу было заметно, что он вроде как и согласен с сыщиком, но безмерно удивлен и расстроен.

- Итак, капитан, о чем вы хотели со мной поговорить?

- О Зайберте.

- А причем здесь он? - искренне удивился Барт.

- Мне не нравится, что ты попал под его влияние. Негоже офицеру вермахта якшаться с такими как он.

- Капитан, вы пьяны, давайте побеседуем, когда будете в нормальном состоянии.

- В нормальном состоянии, лейтенант, я уже никогда не буду, - засмеялся Шуберт..

Барт начал раздражаться: Шуберт просто ворует его время. Пьяный , несет какой-то бред, упоминает гестаповца, хотя конфликт с ним не для кого ни секрет.

- Зайберт? О,