Темнее дня - Чарльз Шеффилд

Джек покачал головой.

— Я пас. Вы, Милли, можете пойти, если вам интересно.

Милли кивнула.

Филип взял ее под руку.

— Если мне будет позволено высказать столь смелую мысль, то я считаю, что это разумное решение с обеих сторон. Подозреваю, мой брат знает интерьер станции «Цербер» не хуже любого здесь работающего, хотя это его первый визит.

Эта ремарка, не сомневалась Милли, скорее была адресована Джеку, чем ей. Оба брата многие годы всеми способами шпионили друг за другом. Милли задумалась, увидит ли она того «инсайдера», на которого Зеттер косвенным образом ссылалась во время первой служебной встречи Милли с Людоедом. Одно она знала с уверенностью: если она и впрямь этого человека увидит, ей не удастся разглядеть ни малейшего намека на его возможную связь с Джеком Бестоном и станцией «Аргус».

Милли позволила Филипу Бестону ее вести. Она видела команды регистрационного анализа, хотя и всего лишь через стеклянные перегородки; войти и познакомиться с ними ей не предлагали. Затем Милли заметила дверь с табличной ТОЛЬКО ДЛЯ ГРУППЫ ПО ИНТЕРПРЕТАЦИИ и задумалась о той активности, которая могла происходить внутри. Выглядывая из иллюминаторов, она видела большие распределенные блоки антенн, теперь мало-помалу поворачивающиеся, чтобы оптимизироваться для принятия сигнала с какого-то конкретного направления в космосе.

Впрочем, не просто с какого-то конкретного направления. С ее направления — с направления аномалии Ву-Бестона.

Филип Бестон явно гордился своим оборудованием и своими сотрудниками, но Милли воспринимала все увиденное лишь какой-то периферической зоной своего мозга. Главное же ее внимание оставалось сосредоточено на процедуре подтверждения, которая сейчас как раз начиналась, а также на вопросе, на который предстояло ответить в течение нескольких ближайших часов: как далеко находится регистрируемый сигнал?

Массивные блоки детекторов на станции «Аргус» и станции «Цербер» могли точечно засечь направление отдаленного источника с точностью до половины угловой секунды или даже лучше. Две станции разделяли примерно 1,3 миллиарда километров. Одна из них была впереди Юпитера, а другая преследовала его в шестидесяти градусах от полного оборота планеты вокруг Солнца. Благодаря этой длинной базисной линии станция «Цербер», станция «Аргус» и отдаленный источник сигнала образовывали вершины очень высокого и узкого треугольника. Слежение за направлением от источника, увиденным с двух наблюдательных станций, давало величину крошечного угла в вершине этого вытянутого треугольника. Угловой информации вкупе с длиной базисной линии было достаточно для определения расстояния до источника сигнала.

На практике, однако, наблюдения обеспечивали лишь нижний предел этого расстояния. Если источник находился слишком далеко, с юпитерианских точек Л-4 и Л-5 не удалось бы пронаблюдать никакого углового различия, что оставляло действительное расстояние неопределенным. Впрочем, и этот результат Милли сочла бы вполне удовлетворительным. Таким образом был бы установлен тот факт, что источник сигнала, где бы он ни был, находится далеко среди звезд, а не в непосредственной близости к Солнечной системе.

Милли знала все цифры наизусть. Угол между направлением источника и базисной линией, соединяющей юпитерианские точки Л-4 и Л-5, составлял 32 градуса. Если параллакс — разница между направлением источника, увиденным со станции «Цербер» и со станции «Аргус» — составлял одну угловую секунду, то источник должен был находиться на расстоянии пятнадцати световых лет. Измеренный параллакс в половину угловой секунды означал бы, что источник находится вдвое дальше, по меньшей мере в тридцати световых годах. Одна угловая секунда уже оказывалась за пределами разрешающей способности антенн двух наблюдательных станций. Тогда можно было бы сказать только лишь то, что сигнал испускается с расстояния по меньшей мере в пятьдесят световых лет.

Филип Бестон, судя по всему, подметил рассеянное состояние Милли. Он взглянул на часы.

— Вы, надо полагать, уже увидели все, что хотели, и я уверен, что у вас масса других вещей на уме. Никаких результатов мы еще примерно полчаса не получим. Вы желаете вернуться в ваши апартаменты? Или я могу заинтересовать вас легкой закуской и чашкой чая?

Вообще-то Милли чувствовала, что должна вернуться к Джеку. С другой стороны, что бы они тогда стали делать? Сидеть, глазеть друг на друга и ждать? Это был не самый захватывающий способ проводить время, пока не поступят результаты.

— Думаю, от чашки чая я бы не отказалась.

Ее мысленные колебания, должно быть, как-то проявились, поскольку Филип улыбнулся.

— Тяжкий выбор, не правда ли? Насладиться компанией Людоеда или провести еще немного времени с Ублюдком? Впрочем, это несправедливая постановка вопрос. Подозреваю, вас заинтересовала перспектива немного подкрепиться, а не сомнительное удовольствие от моей компании.

Он явно с ней заигрывал. В принципе Милли было без разницы, но она не хотела его поощрять. Никто ничего не рассказывал ей про отношение Филипа Бестона к молодым женщинам, однако наследственность была могучей силой. Она улыбнулась в ответ, сказав: «Чашка чая и небольшая закуска с вами или с Джеком мне бы не помешала» — и оставила следующий ход ему.

Во время краткой экскурсии по станции «Цербер» они прошли мимо какого-то подобия столовой. Филип кивнул и повел Милли совсем не в том направлении. В результате они оказались в другой, меньшей по размеру и уединенной комнате. Когда они вошли, он аккуратно закрыл за собой дверь. Еда и питье уже стояли на специальном столике, что заставило Милли задуматься о том, насколько это предложение планировалось заблаговременно. Не дожидаясь подсказки Филипа, она обеспечила себя сахарным пирожным, чашкой горячего зеленого чая и уселась напротив него за низкий столик со стеклянной столешницей, поддерживая комфортную дистанцию в метр с небольшим.

Филип примерно с полминуты молчал. Ел он медленно и аккуратно — как и сама Милли. Наконец он сказал:

— Вы, судя по всему, просто роскошно поработали. Я аномалию Ву-Бестона имею в виду. Непохоже на Людоеда делиться славой, если только он не понимает, что любой при одном взгляде на работу поймет, что она ваша и только ваша.

Милли глотнула немного чая и нейтральным голосом отозвалась:

— Джек всегда поступал со мной в высшей степени справедливо.

— Вы в этом уверены? У Джека всегда была репутация страшной жадины. Вы, конечно, можете сказать, что это не мое дело, но какую финансовую награду он вам дал за открытие?

Милли молча на него уставилась. Эта тема у них с Джеком Бестоном даже никогда не всплывала.