Воина миров. Второе пришествие - Михаил Хрипин

— И что же нам мешает?

— Да ничего не мешает, в том-то и дело! Раз вы сможете сделать подобную камеру, то не мешает больше ничего. Сейчас расскажу, и только попробуйте меня не понять, господин Салье!

Кулибин расхохотался, довольный эффектом. Французы слушали, раскрыв рты. в комнате повисла такая тишина, что было слышно, как от дыхания Кулибина под ним натужно скрипит стул.

— Все просто — ставим на нос ракеты камеру. Стрелок берет изображение перед запуском, оно сохраняется на панели внутри ракеты. Когда ракета летит, камера постоянно дает изображение, которое сравнивается с самым первым. Картинка отклоняется — ракета отклоняется.

Салье промычал что-то невнятное, ушел в себя, пытаясь найти повод придраться.

— Вы же разобрали аппаратуру по винтикам, дружище, — не унимался Кулибин. — Вы знаете, что марсиане использовали что-то подобное! Я не исключаю, что мы сможем просто позаимствовать еще несколько деталей со снаряда и использовать их, как нам надо.

— Либо вы придумали нечто гениальное, либо это точно сумасшествие. — Салье хмуро смотрел на Кулибина. — В первом случае, должен вам сказать, нас ждет нечто неслыханное. Во втором… нам будет жаль, что вы решили нас покинуть.

— Я всего лишь предлагаю задуматься над моей идеей. Я не настолько разбираюсь в вашей области, но судя по тому, что я видел на вашем столе — у нас есть некоторые шансы.

— Это слишком фантастично, — Салье помедлил, — чтобы не попробовать это проверить!

— Вот и славно. Я рад, что вам будет чем заняться без меня. — Кулибин ловко отправил в ящик последний листок. — А я буду ждать от вас посылки. Уж больно руки чешутся!

Глава 6

— Мсье Ридл, сейчас самое время, — говорил Лозье. — Думаю, что дальше терпеть просто не имеет смысла.

«Ну вот и пришел долгожданный момент, — подумал Джек. — Теперь нас ничто не должно остановить. Мы раскроем карты. Впрочем, в этом нет особого смысла. Чем спокойнее и тише решится ситуация, тем лучше для всех».

— Согласен. Я сейчас же поговорю с Уотсоном.

— Скажите ему, что уже очевидно для любого постороннего, что что-то идет не так. Что он вам наобещал? и где результат?

— Да, все так. Я уже давно подыскиваю слова для своей речи, — Джек улыбнулся. Освобождение близко, остался всего один тяжелый разговор. Но почему-то он не ощущал этой тяжести в такой мере, в какой она виделась ему в самом начале, когда Лозье только сделал свой ответный ход. Сейчас Джек был сосредоточен, направлен на конкретный результат, который они с Лозье спланировали. Нужно просто пойти и сказать эти слова.

— В таком случае, я вижу, что вы действительно готовы, — Лозье смотрел на него с одобрением и некоторой гордостью. — Момент самый лучший, не будем откладывать.

Они отправились в лабораторию, где вероятность застать профессора была наибольшей. Уотсон пребывал в приподнятом настроении, что-то, произошедшее совсем недавно, вызвало в нем новый прилив сил.

— Какое чудесное утро, молодые люди, — старик приветствовал их в своей обычной манере, раскинув руки для объятия. При приближении, однако, он всегда протягивал руку для рукопожатия, словно обниматься и не собирался.

— Я хотел бы поговорить с вами, — промолвил Джек.

— Прекрасно! Я слушаю вас.

Лозье пристроился в сторонке, делая вид, что они с Джеком просто случайно встретились в коридоре и поэтому одновременно вошли. Что-то перебирал пальцами, перекладывал, внимательно слушая и анализируя все, что происходило за спиной.

— Вам не кажется, профессор, что эксперимент идет не совсем так, как вы обещали мне?

— Хм. Это смотря как судить. Что вы хотите сказать?

— Видите ли, я все-таки помню, что вы обещали некоторые… внешние изменения… — Джек надеялся, что для раскрытия всей картины ему потребуется только один намек. Он не хотел пускаться в долгие объяснения, высказывания претензий.

— Ах, вы об этом! — Уотсон будто опомнился. — Да, вы правы. Мне приходится признать, что не все оказалось в моей власти. Я слишком обнадежил вас, пообещав «совершенный грим»…

«Обнадежил? — Джек содрогнулся. — Ничего себе! Он продолжает маскировать свои истинные цели, не хочет, чтобы кто-то раскрыл его коварство! Что ж, это сделать не трудно. Моя цель вовсе не требует этого. Можно убраться отсюда и без того, чтобы вскрывать все жуткие тайны происходящего здесь».

— Как бы то ни было, профессор, но я считаю, что эксперимент следует считать проваленным. То, что вы обещали мне, — не достигнуто, поэтому о дальнейшей работе не может быть и речи. Поверьте, я не хочу предъявлять вам какие-либо претензии, просто мне действительно жаль, что пришлось провести здесь столько времени и столкнуться с неудачей. Я теперь сожалею, что не смог остаться там, в Лондоне. Там, по крайней мере, я делал что-то реальное, вещественное, что двигало нас вперед. Здесь же мы топчемся на месте, обманываясь в ожиданиях. Я хочу прекратить это.

Уотсон внимательно выслушал, опустил голову, постоял, сложив руки за спиной. По всему было видно, что он занят принятием тяжелого, трудного, но вынужденного решения. Джек терпеливо ждал ответа. Он сказал все, что хотел. Теперь надо только смотреть, как отреагирует Уотсон.

Лозье весь подобрался в ожидании. Момент истины близок, как никогда. «Рискнет ли старик раскрыть свои тайны? Смирится ли с поражением или будет изворачиваться, чтобы любой ценой довести начатое до конца? Стоит только ему получить такой шанс, как все будет кончено! У меня не окажется второй попытки, такой риск слишком велик. Старик будет уже начеку, мне не удастся подобраться даже близко».

Профессор нарушил молчание, взглянул Джеку в глаза.

— Вы правы, — он вздохнул. — Я не смею больше удерживать вас. Я не хочу объяснять вам причины произошедшего. Это теперь не важно, все равно эксперимент оказался слишком сложен.

— Значит ли это, что я могу покинуть Лилль?

— Да, дорогой Джек, — Уотсон немного расслабился. Главные слова сказаны, остались мелочи. — Можете делать все, что угодно. Уверяю, с вами все будет замечательно. Никаких неприятных последствий наших опытов вы не обнаружите. Я бесконечно ценю ваше согласие пойти на такой риск и не могу просить остаться, чтобы продолжить эксперименты. Мне придется теперь долго анализировать результат. Возможно, мне понадобится новый доброволец, но это будете не вы.

«Это победа! — Лозье ликовал, с трудом сдерживая себя, чтобы не расхохотаться. — Старик сдался, мне удалось одержать верх! а уж о дальнейшей работе мы позаботимся отдельно. Посмотрим еще, что скажет на такое завершение эксперимента генерал Тресси!»

— Что ж, — Джек облегченно улыбнулся. — В таком случае, я должен попрощаться с вами. не знаю, сможем ли мы увидеться еще раз, поэтому позвольте поблагодарить вас за все, что вы сделали для меня. Я очень ценю ваше стремление внести свою толику в общую победу. Теперь, видимо, все будет в наших руках. За дело возьмутся пушки.

— Посмотрим, посмотрим, — Уотсон усмехнулся. — История подчас делает занятные повороты. Тем интереснее следить за ее развитием. Успехов вам, молодой человек, в вашем деле. До свидания!

Уотсон крепко пожал Джеку руку, хлопнул по локтю, с улыбкой глядя в глаза. Джек улыбнулся в ответ и вдруг неожиданно издал серию звуков, напоминающих щебетание птицы, с легким присвистом.

— Ну, хоть какая-то польза, — сказал Уотсон. — Глядишь, скоро нам всем придется выучить марсианский. Надо же как-то будет общаться с братьями по разуму.

— Тогда я не буду переводить, — ответил Джек, поворачиваясь к двери. — Придет время, сами догадаетесь.

Профессор долго смотрел на закрывшуюся за Джеком дверь, словно сквозь преграду видел его, идущего по коридору прочь.

«Все идет точно по плану, — думал Уотсон. — Удивительно, насколько оказалось все близко к расчетным параметрам. Даже язык усвоил! Надо будет немедленно сообщить в штаб, чтобы Джек не столкнулся с лишними проволочками. Задержки нам не нужны, мы слишком близки к цели».

Как только Джек покинул комнату, Лозье обернулся. У него еще будет время попрощаться, поздравить спасенного. Он заметил странное выражение на лице Уотсона, выражение, которого, по его мнению, не должно было быть.

«Чем он гордится? — Лозье снова испытал неуверенность. — Что тут можно найти хорошего в том, что твой эксперимент, самый главный в жизни, окончился полным провалом? Нужно как-то выяснить, что у старика на уме. Да и на месте ли его ум?»

— Мсье Уотсон, — обратился Лозье, выбрав как можно более нейтральный тон. — Вы не могли бы пояснить причину вашей радости?

— С удовольствием, молодой человек, — ответил старик. — Дело в том, что все идет как нельзя лучше.

— Лучше? Эксперимент провален, у нас нет добровольца, нет результата. Что скажут в штабе?