Толкование Евангелия - Гладков

мы должны жить так, как он жил. Но Сам Христос признавал, что людям, привыкшим грешить, трудно стать сразу совершенными, трудно сразу начать жить так, как Он жил. Поэтому, не требуя вообще от людей ничего невозможного, Он в Своей Нагорной проповеди учит, как мы должны перевоспитать себя, чтобы исполнение Его заповедей не показалось невозможным или просто трудным. Сначала в так называемых девяти заповедях блаженства Он дает, если можно так выразиться, программу самоисправления, перевоспитания самого себя, и затем уже излагает все Свои заповеди как бы перевоспитанному по этой программе человеку, наглядно показывая, что такому обновленному человеку эти заповеди не могут казаться трудноисполнимыми.

Предложив вниманию читателей эти необходимые пояснения, приступлю теперь к изложению и объяснению Нагорной проповеди.

Исцелив всех больных и одержимых бесами, Господь

взошел на гору (Мф. 5, 1). Думаю, что Он взошел не на вершину горы, на которой провел всю ночь в молитве, так как в этом не представлялось никакой надобности.

На ровном месте (Лк. 6, 17), на котором Он находился, исцеляя больных, неудобно было проповедовать: многие из окружавших Его не видели бы и не слышали бы Его; желая же слышать, теснились бы около Него. Надо было выбрать место, удобное в этом отношении для всех, а так как таким местом мог быть склон горы, то, по всей вероятности, Господь взошел на этот склон, возвышавшийся над

ровным местом, и сел там так, чтобы Его все видели и слышали.

И, когда Он

сел, приступили к Нему ученики Его (Мф. 5, 1). Учениками Иисуса называли всех неотступно следовавших за Ним, но в данном случае под словом ученики надо разуметь только что избранных Апостолов, потому что для них, главным образом, и была произнесена Нагорная проповедь; их надо было научить, их надо было подготовить к исполнению возлагаемого на них поручения.

Заповеди блаженства

И Он, возведши очи Свои на учеников Своих и отверзши уста Свои, учил их, говоря

: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

Христос говорит о Царстве Небесном. Он зовет туда, зовет к Себе всех. И мы

должны идти к Нему,

должны пройти то расстояние, какое отделяет нас от Него.

Представьте себе, для наглядности, что нас отделяет от Христа довольно крутая лестница в девять ступеней; вверху стоит Он, а мы — внизу. Стоим мы у подножья этой лестницы и не двигаемся вперед, не решаемся занести ногу на первую ступень ее. Стоим мы внизу, смотрим на Христа, протягивающего нам руки Свои, слышим, как Он говорит нам:

Придите ко Мне (Мф. 11, 28)...

Покайтесь (Мф. 4, 17), — и все топчемся на своем месте, все живем по-старому.

«

Покайтесь, — говорит Христос, — сознайте свои грехи, признайте себя грешниками, осудите себя и дайте слово больше не грешить! Это первый шаг к спасению; это — первая ступень лестницы, отделяющей вас от Меня!»

Что же мешает нам осознать свои грехи, признать себя грешниками? — Наша гордость, как следствие безумного себялюбия.

Мы знаем, что любить самого себя не грех. В одной из основных заповедей Божиих, данных первым людям, сказано:

люби ближнего твоего, как самого себя (Лев. 19, 18); и эту заповедь подтвердил Христос (Мф. 22, 39; Мк. 12, 31; Лк. 10, 27-28). Следовательно, любить себя не грешно. Но себялюбие не должно быть безумным; оно не должно доводить до самообожания, до преклонения перед собой, как перед кумиром. И только тогда оно не мешает видеть свои прегрешения. В большинстве же случаев мы, люди грешные, любим себя больше, чем ближних, больше даже, чем Бога. И такое себялюбие ослепляет нас и помрачает наш рассудок; и мы проявляем тогда все признаки дальнозоркости: отдаленные предметы мы видим прекрасно, в чужой душе замечаем самые малейшие недостатки, ни одной соринки в чужом глазе не пропустим, а вблизи, на себе, ничего не замечаем; не видим той нравственной грязи, которой сами облеплены с головы до ног; не сознаем даже самых тяжких грехов своих. Мало того, что мы не замечаем за собой ничего дурного, но все, что мы осуждаем у других, в себе кажется хорошим. Ведь любить больше всего на свете можно только существо наилучшее, совершеннейшее; и если я люблю себя больше всех, то ясно, что я признаю себя этим наилучшим, совершеннейшим существом; я ставлю всех близких мне значительно ниже себя; я унижаю их в своих глазах, а себя возвеличиваю; я превозношу себя выше всех, горжусь своими мнимыми, воображаемыми достоинствами, и, конечно, совсем не замечаю своих недостатков, пороков, грехов.

А чем я могу гордиться на самом деле? Ведь я должен в жизни своей подражать Христу, жить так, как Он жил, стремиться к доступному мне совершенству. Вот смысл моей жизни! И если я пойму это, если я попробую сравнить себя со Христом и узнать, так ли я живу, как должен жить, то вынужден буду сознать свое нравственное ничтожество в сравнении с данным мне для подражания Образцом человеческого совершенства.

Итак, посмотрим на себя! Заглянем в глубину души своей, в которой таится много неведомого для других! Вспомним свое прошлое! Вспоминая, будем взвешивать каждый поступок свой, какой придет на память, и будем спрашивать себя: так ли поступил бы Христос, как поступили мы? Почаще будем вспоминать свою прошлую жизнь, почаще сравнивать себя со Христом! И если мы не глухи к божественному голосу совести, внедренному в нас, то мы придем в ужас, когда увидим, как далеки мы от Христа, какая громадная разница между нами и тем, чем мы должны быть, чем мы можем быть. И уподобимся мы тогда человеку, впервые посмотревшему в микроскоп на ту воду, которую он считал чистой, как кристалл: как понятие о чистоте воды мгновенно исчезает при виде бесчисленного множества микроорганизмов, кишащих в воде, так и мы, считавшие свою душу чистой, как кристалл, содрогнемся от нравственной грязи, облепившей ее. И когда мы дойдем до такого сознания, то куда денется наша гордость? Мы поймем тогда, что гордиться-то нам нечем; и признаем мы, что казавшееся нам величие наше подобно миражу в пустыне: издали воображению путника рисуются чудные картины, а подъедет ближе — нет ничего. И тогда гордость оставит нас и уступит свое место в сердце нашем смирению. И только при этом условии у нас явится желание исправиться, отстать от своих грехов. Пока я был горд, пока я думал только о своем величии, о своих мнимых достоинствах и воображаемом превосходстве перед другими людьми, пока я, подобно фарисею притчи Господней, считал себя не таким,

как прочие люди (Лк. 8, 11), — я и не замечал своих недостатков, грехов, а через это у меня и не могло быть желания исправиться, стать лучшим человеком.

Итак, первый шаг при начале самоисправления, это — сознание своего ничтожества в сравнении со Христом, служащим для нас Образцом возможного для нас совершенства; сознание своей бедности теми свойствами души и теми добрыми делами, какие приближают нас ко Христу; словом, сознание своей духовной, нравственной нищеты. И Господь начал Свою Нагорную проповедь с указания на этот первый шаг в деле самоисправления.

Блаженны нищие духом, сказал Он,

ибо их есть Царство небесное (Мф. 5, 3).

Блаженны нищие духом. Это изречение Господне понимается некоторыми буквально и потому толкуется совершенно превратно. Вместо того чтобы сознание своей духовной нищеты считать средством к достижению цели, то есть блаженства в Царстве Небесном, они самую нищету духом считают самостоятельной целью, истинным блаженством. По их мнению, истинное блаженство и заключается в духовной нищете, в отсутствии духовных сил или в бедности этими силами; и таких бессильных, бездарных людей они называют

блаженными. Но они ошибаются. Не о такой нищете говорил Господь. Он не говорил, что блаженство — в нищете духом; Он говорил, что блаженство — в Царстве Небесном, что блаженны будут там только те, которые начинают свое перевоспитание с сознания своего ничтожества в сравнении с тем, чем человек должен быть. Нищета духом противополагается гордости, ложной уверенности человека в его воображаемом превосходстве над другими людьми; нищета духом — это смирение, не исключающее необходимости силы духа.