Радуга - Патриция Поттер

— Я еще не встречала такого красивого мужчину, — сказала Салли мечтательно. — Не считая, конечно, Гаррета, — поспешно добавила она.

— Хм, слишком красивый, — ответила Мередит.

— Никто не может быть слишком красив.

Мередит подняла бровь, демонстрируя несогласие,

— Он смотрит на тебя влюбленным взглядом.

— Взгляд бывает обманчив.

— И ты тоже смотришь на него влюбленными глазами.

— И это тоже может быть очень обманчиво.

— Зачем же ты тогда рисуешь его пароход?

— Только потому, что я ему обещала. — Не думаю, что только поэтому.

— Салли, он игрок.

— Это делает его еще очаровательнее.

— И нечестный человек.

— Понимаю, — с удовлетворением ответила Салли, — это как раз то, что тебе нужно.

Мередит попыталась выглядеть обиженной, но дальше глуповатой улыбки дело не пошло.

— Салли!

— А какой у него голос! Вы можете приходить вдвоем, и мы будем петь.

— Я же не умею петь.

— Я знаю, — Салли хихикнула, — я имею в виду — я и твой капитан.

— А что подумает Гаррет?

Он сказал, что вчера мы пели замечательно. Гаррет — человек широких взглядов. Кроме того, все заметили, что твой капитан ни на кого, кроме тебя, не смотрел: и уж точно не смотрел на меня, старую замужнюю женщину.

Салли вовсе не была похожа на старую замужнюю женщину, и Мередит не могла удержаться от смеха. Ее подруга никогда не выглядела более счастливой, никогда так много не смеялась и не поддразнивала Мередит. Замужество пошло ей на пользу. Мередит стала раздумывать о том, какой может быть семейная жизнь с Квинном Девро. Он был так не похож на трудолюбивого и приветливого Гаррета Бейли. Она не могла представить Квинна довольным, тем более счастливым, каким-то одним местом, одним человеком.

— Ерунда, — повторила Мередит, хотя эта мысль показалась ей привлекательной.

Словно в ответ на эту реплику раздался нетерпеливый стук в дверь, и Салли улыбнулась.

— Ерунда? — она засмеялась, видя как краска заливает щеки Мередит, быстро подбежала к двери и, открыв ее, обнаружила Квинна Девро, который, оказавшись здесь, выглядел не менее смущенным, чем Мередит при виде него” Салли, прежде чем повернуться к Квинну с широкой улыбкой, не могла удержаться и не послать Мередит улыбку, означавшую: “Я же тебе говорила… ”

— Миссис Бейли, — официально обратился Квинн к Салли, — Мередит говорила, что у нее на утро есть несколько дел. Я подумал, что мог бы сопровождать ее.

— Я думаю, что это прекрасная мысль, — сказала Салли, — мне надо уйти, и мы как раз думали, как же мы сегодня будем развлекать Мередит. — Она избегала сердитого взгляда подруги. — Пожалуйста, входите, капитан. Она соберется через несколько минут. Ей ведь только плащ нужен, правда, Мередит?

— Скорее, ружье, — пробормотала Мередит так, чтобы Салли могла ее слышать. Она не делала секрета из того, что наметила в жертвы свою подругу.

— Ах, да, и шляпка, конечно, — продолжала Салли беззаботно, — я принесу. — Подмигнув, она выскочила из комнаты, оставив Мередит наедине с Квинном.

Квинн не мог удержаться от легкой усмешки, заметив явное сводничество Салли и смущение Мередит. Он увидел блокнот в ее руках и подошел поближе, с интересом разглядывая набросок.

— Очень хорошо!

Руки Мередит дрогнули. Он всегда оказывал на нее такое действие.

— Было бы лучше, если бы я увидела пароход еще раз. Он внимательно посмотрел на нее.

— Можно, — сказал он, — поедем вместе. На “Звезде Огайо” мы доберемся до Каира, а там подождем “Лаки Леди”. По времени как раз успеем.

Квинн не понял, откуда взялась эта идея. Раньше она ему и в голову не приходила. На самом деле он раздумывал совершенно об обратном.

Он планировал съездить вместе с ней в контору юриста за документами Дафны, а затем распрощаться и уехать. Оставить ее, Цинциннати, и всю ту сумятицу, что она создавала в его душе. За завтраком он ничего не мог есть: он решил, что такой путь будет самым верным. А сейчас — задержал дыхание, ожидая ее ответа.

— Да, — просто ответила она, не в силах вымолвить больше ни слова. Она едва могла вздохнуть, глядя на него. Был ли Квинн, чисто выбритый и соблазнительно пахнущий, в это утро еще более неотразимым, или он становился все дороже для нее? Часть за частью она подбирала кусочки головоломки, которой был Квинн, и чем больше она узнавала, тем более он притягивал ее.

Ей нравилась его дружба с Кэмом. Ей нравилось, как легко он очаровал ее друзей. Ей нравилось чувство, звучавшее в его чудесном голосе. Ей нравилось нежное прикосновение его рук, и особенно взгляда. Ей даже нравился его хмурый вид, означавший, что он смущен так же, как и она.

А сейчас он хмурился, словно не мог поверить в ее легкое согласие.

— Вы понимаете, о чем я говорю? — добавил он резко. Но она больше его не боялась. Вчера ночью она думала, видит ли она настоящего Квинна Девро, или лишь то, что он хотел ей показать. Возможно, краем сознания она до сих пор раздумывает над этим. Но ей очень хотелось воспользоваться случаем. Более того, ей приходилось это делать.

Она кивнула, заметив быстрый проблеск оживления в его глазах, прежде чем он опять принял безразличный вид.

Он как-то покорно вздохнул.

— Не знаю, что мы делаем, Мередит, но кажется, я не могу иначе.

— Понимаю, — ответила она.

Это простое признание заставило его усмехнуться. Он никогда не встречал женщину, в которой было так мало коварства. Когда, сказал он себе, она не играла роль дурочки.

— Это может быть опасно, — предостерег он, — и, скорее всего, неблагоразумно.

Теперь усмехнулась она.

— Так вот как вы соблазняете женщин — предупреждая их об опасности?

Он пожал плечами, сдерживая смех. Ему было не совсем понятно, кто же кого соблазнял.

— У меня не было возможности установить закономерность, — ответил он с притворной скромностью.

Она скептически взглянула на него.

— И это знаменитый капитан Девро? — поддразнила она. — Я разочарована.

— Я всегда могу попытаться исправиться, — ответил он, но глаза его говорили совсем другое.

Ее сердце забилось быстрее, она с трудом вздохнула. Квинн Девро, без сомнения, был самым порочно привлекательным мужчиной из всех, кого она знала, со своей дьявольской улыбкой на губах и морщинками вокруг глаз. Хотя она вдруг обратила внимание, что его глаза, глубокая синева которых причиняла ей боль, по-прежнему не улыбались. Словно они были недоступны, словно принадлежали кому-то другому, чужаку, стоявшему рядом и наблюдавшему за ней.

Она встала, забыв про альбом на коленях. Он упал, и Квинн быстро нагнулся и поднял его.

— Какая неосторожность по отношению к моему подарку, — сделал он ей замечание.