Том 3. Стихотворения 1918-1924 - Валерий Брюсов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В заключение я должен оговорить, что в «опытах» отнюдь не предполагал — собрать образцы или примеры вcex, или хотя бы всех важнейших, технических приемов поэзии. Во-первых, для этого потребовалась бы не книга, а целый ряд томов, во-вторых, я не имею притязания соперничать с теми классическими образцами различных стихотворных размеров и форм, какие даны нашими поэтами за два века русской литературы. «Опыты» — не систематический учебник; в них собраны стихотворения, написанные мною в разные годы, под разными побуждениями, и лишь теперь объединенные с одной, определенной точки зрения. В этой книге — не те примеры, которые должно было бы дать в наше время для читателя, интересующегося стихотворной техникой, а те, которые я мог выбрать среди своих стихотворений последних лет. Это, может быть, придает книге несколько случайный характер, но зато избавляет ее от преднамеренности, для творчества губительной.
Апрель 1918
Валерий Брюсов
Опыты по метрике и ритмике (размеры и напевы)
Пляска дум
(Одностопные хореи)Моря вязкий шум,Вторя пляске дум,Злится, — где-то там…Мнится это — к намДавний, дальний годВ ставни спальни бьет.Было то же: мы,В милой дрожи тьмы,Ждали страстных мук;Далей властных звукК счастью ближе звал,Страстью движа вал!В небе рдяный пыл —Жребий данный был.Ныне, бездны бед —Синий звездный свет!«Поздно!» — учит час…Грозно мучит насМоря в пене шум,Вторя смене дум.
1918
Вечная весна
(Одностопные ямбы)И ночи — короче, и тени — светлей,Щебечет, лепечет весенний ручей,
Истомой знакомой пленяет апрель:Он сладко, украдкой, вливает свой хмель,
И снова иного не надо! МечтаС лучами, с ручьями усладой слита,
Нет горя! Не споря с порывом, душаВся — пенье! в волненьи счастливом спеша —
На воле, там, в поле, росточком восстать,На склонах зеленых листочком дрожать!
9 января 1918
Веретена
(Пеон третий)Застонали, зазвенели золотые веретена,В опьяняющем сплетеньи упоительного звона.Расстилается свободно вырастающая ткань…Успокоенное сердце! волноваться перестань!
Это — парки. Неуклонно неустанными рукамиДовершают начатое бесконечными веками:Что назначено, то будет! исполняется законПод звенящее жужжанье вдохновенных веретен!
1918
Буря с берега
(Пеон третий)Перекидываемые, опрокидываемые,Разозлились, разбесились белоусые угри.Вниз отбрасываемые, кверху вскидываемые,Расплетались и сплетались, от зари и до зари.
Змеи вздрагивающие, змеи взвизгивающие,Что за пляску, что за сказку вы затеяли во мгле?Мглами взвихриваемыми путь забрызгивающие,Вы закрыли, заслонили все фарватеры к земле.
Тьмами всасывающими опоясываемые,Заметались, затерялись в океане корабли,С неудерживаемостью перебрасываемые,Водозмеи, огнезмеи их в пучину завлекли.
Чем обманываете вы? не стремительностями лиИзгибаний, извинений длинно-вытянутых тел?И заласкиваете вы не медлительностями лиЛаск пьянящих, уводящих в неизведанный предел?
24 декабря 1914
На причале
(Ритмы 4-стопного ямба)Удерживаемый причалом,Не примиряется челнокНи с буреломом одичалым,Ни с вытянутостью осок.
Челн рвет узлы: вдруг режет, взброшен,Сеть лилий, никнет, полн воды,Гнет тростники; вдруг прочь, непрошен,Летит, — стал, словно вкован в льды…
И прыгнул вновь; вновь, дик, безумен,Канат натягивает… НоВетер свирепствует, безумен…Что суждено, то суждено!
Веревки перервались с треском.Миг, — челн в просторе водяном!Вот он, под беспощадным блескомНебес, уже плывет вверх дном.
1918
Уединенный остров
(Женская цесура в 6-стопном ямбе)Уединенный остров, чуть заметный в море,Я неуклонно выбрал, — золотой приют,Чтоб утаить в пустыне и мечты и гореИ совершить свободно над собой свой суд.
Немного пальм качалось над песком прибрежий:Кустарник рос по склонам, искривлен и сер;Но веял ветер с юга, просоленный, свежий,Вдали, в горах, прельщала тишина пещер.
Я с корабля на берег был доставлен в лодке;Как с мертвецом, прощались моряки со мной,Казались в миг разлуки голоса их кротки,И каждый стал как будто для меня — иной.
Над палубой взметнулось колыханье дыма,Над голубым простором прозвучал свисток…И вот судно помчалось вдаль невозвратимо,И на косе песчаной был я одинок!
О, как я страстно жаждал рокового мига,Мечтал все путы жизни навсегда порвать…Теперь природа вскрыта, как большая книга:Леса на скалах, небо и морская гладь…
Но почему так страшен этот миг разлуки?Иль я глубоко знаю, что напрасно жду?Изменятся лишь краски, ароматы, звуки,Но и в пустыне буду, как в толпе, — в аду!
16 марта 1918
Восход луны[31]
(Ритмы 4-стопного хорея)Белых звезд прозрачное дыханье;Сине-бархатного неба тишь;Ожиданье и обереганьеЛунного очарованья, лишьПервое струящего мерцаньеТам, где блещет серебром камыш.
Эта ночь — взлелеянное чудо:Ночь из тех узорчатых часов,Зыблемых над спящими, откудаРассыпается причуда снов,Падающих в душу, как на блюдоЗолотое — груда жемчугов.
Этот отблеск — рост непобедимойМелопеи, ропоты разлук;Этот свет — предел невыразимойТишины, стук перлов, мимо рукРазлетающихся — мимо, мимо,Луциолами горящих вкруг.
Дышат звезды белые — прерывно;Синий бархат неба — побледнел;Рог в оркестре прогудел призывно;Передлунный облак — дивно-бел…В белизне алея переливно,Шествует Лунина в наш предел.
1917
Алтарь страсти
(7-стопные хореи и др. ритмы) 1Любовь и страсть — несовместимы.Кто любит, тот любовью пьян.Он не действительность, а мнимыйМир видит сквозь цветной туман.Он близости, а не сближенийС любимой ищет; в жданный мигНе размеряет он движенийПо указанью мудрых книг;И все равно ему, чем страстиПоследний трепет побежден:У темных чувств он сам во власти,Но ими не владеет он.То нежность, то восторг, то ревностьЕго смущают и томят,И сладострастья, во вседневностьПревращены, теряют яд.
2Истинное сладострастие — самодержавно,Как искусство, как религия, как тайный смыслВечного стремленья к истине, единой, главной,Опирающейся в глубине на правду числ.
Сладострастие не признает ни в чем раздела.Ни любовь, ни сострадание, ни красота,Не должно ничто соперничать с порывом тела:В нем одном на миг — вся глубина, вся высота!
Дивное многообразие жрецу открыто,Если чувства все сумеет он перебороть;Свят от вечности алтарь страстей, и АфродитаБожеским названием святит поныне плоть.
Но святыню сладострастия ищи не толькоВ наслаждении сплетенных рук и сжатых губ;Пусть объятий триста тридцать три и дважды столько—Их восторг — мгновенен, призрачен и слишком груб!
Истинное сладострастие — за гранью чувства,В мигах ласк изменчивых всегда искажено,Как религия, как смысл наук и как искусство,В сфере вечных мировых идей царит оно!
3Как музыка — не эти звуки,Не этот или тот напев,Мотив тоски, мотив разлуки,Хор юношей, детей и дев;И не — симфония, соната,Романс иль опера, — не то,Что композитором когда-тоВ гармонию из нот влито!Как, в музыке, — все исполненья,Рояль, песнь, скрипка и орган,Лишь — отраженья, приближенья,Лишь — созерцанья сквозь туман —Неведомых, непостижимыхНапевов, слышанных в тиши,В минуты грез неповторимыхНе слухом тела, но души;Так, в сладострастьи, все земное —Лишь отблеск страсти неземной,И все дневное, все ночное,Лобзанья, нега, томный зной,Сближенья, ласки, быстрый трепетОбъятий гибких формы все, —Все это — только слабый лепет,Хотящий подражать грозе!Искусство гейш и одалисок,И баядерок и гетер,Все это — только бледный список,Как звук пред музыкою сфер!
4Страсть, святыня вечная,Страсть, священный зов,Ты — связь бесконечнаяЗиждемых миров!
Страсть животворящая,Древний жезл чудес,Нас во мгле роднящаяС глубями небес,Ты — всегда божественна,Дивна — каждый час,Ты — во всех тождественна,В ангелах и в пас!
Сила неизменнаяВ сменах мировых, —Держится вселеннаяВластью уз твоих!
Страсть, мечту очисти нам!На своем путиНас вселенским истинамТайно причасти!
8 апреля 1918
