Ночной молочник - Андрей Курков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы должны или выйти полностью из ночной жизни, или полностью в ней остаться. И тогда никто не сможет предсказать вашу судьбу. Сами решайте! Да, и еще один вопрос! Как вы думаете, чего вам больше всего не хватает в семейной жизни?
– Детей, – выдохнул Семен.
– Поговорите с женой! – мягко посоветовал врач.
– Уже говорил. У нее сразу истерика…
– Не бойтесь попробовать еще. Пригласите ее в театр или на концерт, а утром заведите разговор…
На губах Семена промелькнула саркастическая улыбка.
– Вы не знаете моей жены! – сказал он снисходительно.
Петр Исаевич тоже улыбнулся. И тоже саркастически.
– Вы все-таки поговорите! – повторил он свой совет. – И запишитесь у Инночки на следующую пятницу! Да, и обязательно оставьте Инночке ваш домашний адрес и номера телефонов. Мобильный и домашний!
Семен кивнул. Пожал руку Петру Исаевичу. И неожиданно ощутил странную близость с этим человеком, ощутил, будто прощается с другом или с родственником. Сам удивился этим чувствам.
Уже на улице остановился. Оглянулся на голубые арочные ворота Покровского монастыря и подумал: «Это потому, что я ему все о себе рассказал!»
90
Город Борисполь. Улица 9 Мая
Утром, около восьми, Диму разбудил телефонный звонок. Звонила Валя, уже собравшаяся идти на работу. Сказала, что у Нади отличная кровать, и им надо такую же, вместо старой. Сказала, что выспалась хорошо, но на улице сыро и после обеда обещают дождь. Спросила, не придет ли он за ней вечером. Дима сказал, что придет.
Валя попросила не забыть взять с собой зонтик и напомнила мужу о совете гадалки.
Это утро у Димы начиналось вяло и медленно, как обычно. Он оделся и выпил кофе. Полистал газету объявлений, нашел «Страницу услуг» и, к своей радости, тут же наткнулся взглядом на то, что ему было нужно.
«Православный священник недорого проведет по христианскому обряду освящение дома, квартиры, дачи, машины, лодки, яхты. Тел. 8-044-416-86-04»
Дима нашел ручку, дважды обвел объявление и оставил газету на столе. Сам же взял двухлитровую пластиковую бутылку из-под минералки. Надел куртку и вышел на улицу.
Солнце этим утром отдыхало, уступив свое место на небе тучам и облакам. Воздух, пропитанный влажностью, показался Диме тяжелым. И дышать им было тяжеловато, будто в нем кислорода не хватало.
Дима вспомнил вчерашнее кладбищенское солнце, звонкое пение птиц, покой и чувство умиротворенности. Как бы ему хотелось, чтобы и сейчас в его душе наступил такой же внутренний уют! Но погода навевала тоску, и, должно быть, совсем не так уж и плохо было то, что этот серый день у Димы пройдет в хлопотах и заботах.
Ноги вывели Диму к детскому садику на соседней улице. Он остановился перед входом на территорию. Детей, однако, на открытых площадках садика не увидел.
Дима поднялся по трем бетонным ступенькам на порог здания, зашел и остановился перед широким длинным коридором. Откуда-то изнутри доносились детские голоса и звон посуды. Заглянул в первую открытую дверь. Там, в кухне садика, копошились у плиты две девушки в белых курточках и поварских колпаках.
– А дети где? – спросил у них Дима.
– А вам какая группа нужна? – спросила одна из девушек.
– Самая младшая.
– Последняя дверь налево.
Сделав еще пару десятков шагов, Дима остановился перед дверью с табличкой «Группа “Снежинка”». Приоткрыл. Увидел справа и слева деревянные шкафчики раздевалки, под каждым из которых аккуратно стояли детские ботиночки или сапожки. А прямо перед ним, на расстоянии трех-четырех метров – еще одна дверь. Дима подошел, прислушался. Постучал два раза и потянул дверь на себя. И увидел большую комнату, в которой на полу возились с игрушками двух– или трехлетки. В ближнем левом углу стояли несколько разноцветных горшков, и на одном из них сидел белокурый мальчик. Сидел терпеливо и сосредоточенно. Воспитательница – девушка лет двадцати – помогала детям собирать на полу железную дорогу. Она вдруг оглянулась на Диму, и он ей приветливо кивнул.
– Вам кого? – спросила она, поднимаясь на ноги.
Дети тоже с интересом озирались, рассматривали незнакомого дядю.
– Можно вас на минутку, – негромко попросил Дима, кивая в сторону комнаты со шкафчиками.
Они вышли туда вдвоем. Девушка бросила взгляд на пустую пластиковую бутылку в прозрачном пакете.
– Извините, – Дима вдруг застеснялся, сбился с мысли, потерял нужные слова. – Знаете, мне надо… Вы могли бы мне помочь…
– Что вам надо? – спросила девушка.
Ее зеленые глаза смотрели на Диму открыто и доброжелательно.
– Мне нужна детская моча, – наконец произнес он и приподнял в руке пакет с бутылкой. – Для жены…
– А, уринотерапия! – со знанием дела сказала девушка. – Это же надо, чтобы ребеночек здоровеньким был…
Она задумалась. Потом заглянула в игровую комнату, нашла взглядом девочку в синей кофточке и коричневых толстых колготках.
– Машенька, писать хочешь? А ну давай-ка на горшок!
Девочка быстрой походкой направилась в «туалетный» уголок комнаты, где все так же неподвижно сидел на горшке белокурый мальчик.
– Подождите здесь, – попросила Диму воспитательница и отправилась к детям, закрыв за собой двери в раздевалку.
Минут через десять она вынесла Диме горшок, в котором плескалась нужная ему желтоватая жидкость. Дима поблагодарил воспитательницу, сунул ей пять гривен. Потом растерялся, пытаясь сообразить: как ему детскую мочу из горшка в бутылку перелить. Воспитательница, поняв затруднительность положения, свернула из листика цветной бумаги для аппликаций конус и передала его Диме.
– Вставьте кончик в горлышко и держите, а я перелью!
Вернув пустой горшок девушке, Дима еще раз поблагодарил ее и ушел.
Дома побрызгал детской мочой в четырех углах комнаты. После этого набрал номер священника из газеты объявлений.
– Где вы живете? В Борисполе? – переспросил приятный мужской баритон. – Тогда накинете еще пятьдесят гривен за вызов и за дорогу. У вас только одна комната, или весь дом?
– Одна комната, – повторил Дима.
– Это неправильно, – произнес священник. – Нельзя одну комнату освятить, а остальные нет. Давайте уж весь дом освящу, мне из-за одной комнаты из Киева в Борисполь ехать… Поймите же! Да и в цене разница небольшая.
– А сколько будет за весь дом? – спросил Дима.
– Ну, гривен триста.
– Хорошо, – согласился Дима. – Только вы сегодня сможете?
– Говорите адрес!
Дима продиктовал ему адрес, объяснил, как и на чем доехать, где выйти. Батюшка пообещал быть через часа два-три.
А за окном вместо обещанного дождя вдруг засветило солнце. И Диме захотелось выйти во двор, постоять под его лучами, погреться. Он вышел на порог и посмотрел на небо. Разорванные тучи, гонимые высотным ветром, летели в сторону Киева. Иногда они на мгновение обрезали солнечный свет, и тогда Дима подгонял взглядом очередную замешкавшуюся на пути у солнечных лучей тучу.
В дом Диму вернул с порога телефонный звонок. Звонил его начальник из аэропорта.
– можете завтра выходить на службу, – сказал он. – Там, в бухгалтерии, для вас деньги лежат! Но сначала, с утра, ко мне зайдете!
– Хорошо, – ответил Дима и, озадаченный, опустил трубку на телефонный аппарат.
91
Киевская область. Макаровский район. Село Липовка
Перед тем как нажать на кнопку звонка, Илько Петрович не меньше минуты задумчиво смотрел на прибитую к двери подкову.
– Сказать им? Не сказать? – спросил он сам себя и пожал плечами.
На прозвучавший звонок в коридор заспешила Александра Васильевна.
– Ой, что ж вы рано так! – вырвалось у нее при виде знакомого кругленького лица университетского профессора.
– Да у нас заседание кафедры на завтра перенесли, – начал было оправдываться он. Начал и не продолжил. Подумал: «А чего это я должен ей все объяснять!»
Но Александра-батьковна и не ждала никаких пояснений.
– Вы на кухню проходьте! Кофе будете? Я вам с пеночкой наколочу!
Илько Петрович дубленку в коридоре на крючке оставил. Посмотрел на свои сапоги задумчиво. Вспомнил, что носки на ногах новенькие, житомирской носочной фабрики – сам десять штук по три гривны в подземном переходе возле станции метро «Университет» купил. Разулся и, не найдя взглядом гостевых тапочек, прошел прямо в серых носках, черном костюме и белой рубашке с желтым галстуком на кухню.
Александра Васильевна чашку в мойке мыла. Под чайником газовая конфорка горела. На столе – неоткрытая стеклянная банка растворимого кофе.
В памяти Илька Петровича аукнулось только что услышанное «я вам кофе наколочу». Сказал бы ему кто-нибудь в Киеве такое, он бы им лекцию о чистоте речи прочел. А тут, в селе, прозвучало оно из уст пожилой женщины так естественно и нормально! И увидел он за этими словами весь процесс, немудреный и конкретный. Вот возьмет она чашку, бросит в нее две-три ложки растворимого кофе, сыпнёт ложечку-другую сахару, капнет кипятка, чтобы кашица кофейная завязалась. И начнет ложечкой эту кашицу колотить, пока та не потеряет свой темно-коричневый колер и не приобретет цвет каппуччино.
