Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары - Алексей Шепелёв

Кажется, ему было немного жаль тех, кто сейчас безмятежно спал на вершине холма. Конечно, они преступники, которых надлежит предать справедливому имперскому суду, но… Император милосерден, суд мог бы сохранить им жизнь. А вот легионеры тех, кто окажет сопротивление, щадить не станут. Не станет щадить их и сам Валерий. Законы войны предельно ясны: тот, кто противостоит легионеру с оружием в руках — враг, а враг должен быть уничтожен. Но все же жаль. Валерий давно потерял счет тем, кого убил своей рукой, тем более не помнил тех, кого убили его люди. Но раньше это были те, кто по своей воле избрали путь воина, а сейчас против него могли оказаться мирные люди, взявшие оружие в руки впервые в жизни.

Край Ралиоса появился над горными вершинами. В долину хлынул свет. Кудон подтолкнул в реку еще один камень — вода сомкнулась и над ним. Хватит мучаться. Тех, кто на холме, никто не понуждал к принятию ложной веры, и теперь им придется за это ответить. Тех, кто не окажет сопротивления, он передаст инквизиторам для передачи справедливому суду. Ну, а те, кто посмеют сопротивляться… Судить их души будет мрачный Аэлис…

Он резко развернулся и решительным шагом направился к солдатам. Те без команды вскочили на ноги и торопливо строились в две шеренги.

— Боевой порядок принять! — скомандовал оптий.

По шеренгам прошло шевеление: легионеры вытаскивали укрепленные за спиной на кожаных ремнях большие щиты, и брали их вместе с тяжелыми пилумами в левую руку. В правой полагалось держать легкие пилумы, которые кидались во врагов в первую очередь.

— К воротам укрепления быстрым шагом… марш!

— "Пора просыпаться!"

Битый разлепил глаза — в хижине было совсем темно.

— "Разве Ралиос уже взошел?"

— "Взойдет совсем скоро".

— "Ну, так и разбудило бы меня совсем скоро…" — недовольно подумал Воин Храма Изона.

— "Извини, но я беспокоюсь, что в долине что-то неладно".

Сон мигом исчез прочь. Битый рывком сел на ложе, отбрасывая одеяло, и потянулся за штанами. Стражу Врат просто так ничего не мерещится. Если он считает, что в долине что-то случилось — значит, и впрямь что-то произошло. Разум, способный проникнуть в мозги любого существа на пол-лины вокруг, просто не способен поднять ложную тревогу.

— "Что именно неладно?"

— "Я само не понимаю. Я не чувствую никакого присутствия чужаков, но все мелкие животные от реки уходят вглубь рощи. Мне кажется, они чем-то напуганы, чуют какую-то опасность".

— "И поблизости нет никого поумнее, способного дать более понятную мысль?"

— "Увы! Все более разумные слишком далеко, я не могу призвать их. Конечно, я могло бы воспользоваться лошадями, их разума должно хватить, чтобы понять, что происходит. Но чинить ворота конюшни потом придется тебе…"

— "Обойдемся без этого", — воин уже надел штаны и рубаху, натянул кожаные чувяки, набросил сверху опочку: жилетку-безрукавку из бараньей кожи шерстью внутрь, и, прихватив малый цеп, вышел из хижины.

На дворе уже начало светать. В тонкой белесой пленке облаков, затянувшей небо, то тут, то там зияли разрывы, сквозь которые лился свет крупных звезд. Над восточными отрогами гор уже появилась верхняя часть багрового (как всегда на восходе) диска Ралиоса. Вдохнув полной грудью свежий утренний воздух, Битый направился к смотровой площадке над воротами приюта.

Обойдя молельню, он с удивлением обнаружил, что не один бодрствует в столь ранний час. Высокорослый воин Балис топтался у входа в хижину, в которой жил Йеми со своими спутниками. А на плече у него висело то самое странное ольмарское оружие. С чего бы это?

— "Ты почему мне ничего не сказало про пробудившихся путников?" — недоуменно поинтересовался Битый у Стража.

— "Ты же знаешь, что я не могу войти в разум тех, кто принят убежищем, если меня не призывают. А хотелось бы. Его друг сейчас летает над окрестностями и, наверняка, видит всё, что происходит".

— "Друг? Летает?"

— "Да, тот, кого зовут Наромартом".

На душе у Воина Храма становилось всё тревожнее. Чем необычнее существа приходят просить помощи в приют, тем крупнее у них неприятности. Взять вот Гручо. Обыкновенный душегуб: убийца и насильник. Ну и кто за ним охотиться будет? Городская стража, да родственники погибших, чтобы виселицу заменить чем-нибудь более основательным. А вот у летающего нечки враги должны быть намного могущественнее. Вполне возможно, что сам приют их не интересует, им надо только добраться до этой странной компании. Но раз что-то оказалось под ногами — растопчут и не заметят.

Нет, конечно, он, Битый, выполнит свой долг до конца и будет защищать приют и находящихся в нём от любой опасности до последней возможности, но до чего же не хочется рисковать своей жизнью на чужой войне…

С этими невеселыми мыслями он добрел до хижины ольмарцев.

— Утро доброе, Балис. Что это в такую рань поднялся?

— И тебе того же, уважаемый. Не спится вот, кошмары что-то мучают.

— Надо же, кошмары, — усмехнулся изонист. — Давненько уж я о таком не слышал. Здесь, в горах, место спокойное, воздух чистый. Сон у всех крепкий, словно у детишек.

Балис развел руками.

— Вот, однако, не спится — и всё тут. Я так переволновался, что даже попросил Наромарта посмотреть, нет ли чего подозрительного в округе.

— И как?

— Не знаю. Сейчас вернется, расскажет.

— Уже вернулся, — черный эльф шагнул к ним из-за хижины. — И у меня плохие вести. К воротам спешит отряд воинов. Два-три десятка.

— Проклятье! — Битого всего передернуло, словно иглу в пятку вонзило.

— "Страж! Тревога!"

— "Тревога! На нас напали! На обитель нападают!"

Призыв Стража раздался в головах всех обитателей приюта, извещая об опасности. Но спящим сладким утренним сном людям было тяжело сориентироваться в том, что происходит вокруг них. Драгоценные мгновения уходили на то, что они нелепо таращились во тьму ничего невидящими глазами, пытаясь привести в порядок свои мысли.

Балис сдернул с плеча своё оружие и откинул приклад.

— Ворота заперты? — бросил он Битому.

— На засов. Снаружи не открыть, — ответил Воин Храма, доставая из-за пояса малый цеп. — Если только…

— Что "только"?

— Магия…

— Магия? — переспросил Наромарт. — Да, среди воинов был один человек, не облаченный в доспехи.

— Что за тревога, кто нападает? — послышался из глубины хижины недоуменный голос Нижниченко.

— Мирон, возьми пистолет у меня под подушкой. Быстро.

— Понял, — ответил Мирон совсем другим голосом.

Из домика напротив выскочил благородный сет Как-Его-Там-Из-Какой-То-Ветви. Как ни странно, без пурпурного шарфа. Как, впрочем, и без остальной одежды: наготу почтенного аристократа прикрывала лишь узкая и легкая набедренная повязка легкомысленного желтого цвета. Зато при себе сет имел куда более полезную в данных обстоятельствах вещицу, а именно двуручный меч с клинком почти метровой длины.

— Откуда опасность? Я могу прикрыть ворота.

— Ворота держу я, — возразил бывший морпех.

Меч, конечно, производил впечатление, но в возможностях обнаженного коротышки остановить ломящихся через ворота воинов Гаяускас испытывал серьезные сомнения. В любом случае, старый добрый «Калашников» — надежнее.

Наромарт видел, что и Битый, и Колина не понимают, что им делать. Не знал этого и он сам. Хоть он один из всех обитателей приюта видел атакующих, но, не будучи воином, не представлял себе, как надо организовать оборону. Единственным среди них, кто, похоже, чувствовал уверенность в себе, был Балис. А, если так, то первым делом не нужно было ему мешать. Темный эльф слабо представлял себе, как можно в одиночку без магии не пропустить никого через ворота, но ясно видно, что его спутник полностью доверяет своему оружию и знает, что говорит. Главное, чтобы Воин Храма и благородный сет не помешали Балису это таинственное оружие использовать.

— Встаем в цепь, — скомандовал Наромарт, — если прорвутся — встречаем.

Как ни странно, ему подчинились. Отчасти потому, что у самих плана боя в голове не было, отчасти — потому, что чувствовали за пришедшими с Йеми основную боевую силу в этой схватке. Из темной арки ворот донесся грохот падающего засова, похоже, у атакующих действительно имелся неплохой маг.

Балис, присевший за хижиной и взявший на прицел выход из надвратной башни, с неудовольствием подметил, как Битый, аристократ и Наромарт растянулись в цепочку посреди двора. По правилам войны, принятым на планете Земля в двадцатом веке от Рождества Христова, это был более чем идиотский поступок. Оставалось только надеяться, что в этом мире действуют иные правила, неизвестные ему, но хорошо знакомые тем, для кого он — родной, или, хотя бы, близкий. А дальше уже размышлять было некогда. Из хижины выскочил Сашка. Растрепанный со сна, босой, в распахнутой рубахе, но с рапирой в правой руке и кинжалом в левой. Разумеется, перекрыл Балису директрису.