Том 12. Матиас Шандор. ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ - Жюль Верн

Правда, некоторые колонисты жили на фермах, разбросанных по острову, но большинство обитало в городке, получившем название Артенак в память поместья, которым граф Шандор некогда владел в Карпатах. Артенак отличался живописностью. Там насчитывалось всего несколько сот домов. Они не были построены в шахматном порядке, на американский лад, и улицы не были вытянуты по линейке; дома разместились где придется, преимущественно на возвышенностях; они стояли в тенистых садиках, под раскидистыми деревьями; там и сям вперемежку попадались домики и европейской и арабской архитектуры; они расположились вдоль искусственных ручьев, где текла вода, которую направляли сюда водонапорные машины. Все кругом было приветливо, свежо, мило, привлекательно; то был скромный городок, обитатели которого, члены одной семьи, принимали большое участие в общественной жизни и чувствовали себя на острове как дома.

Да, жители Антекирты были счастливы. Ubi bene, ibi patria[9] - это, конечно, не слишком патриотичный девиз; но да простится он славным людям, которым плохо жилось на родине и которые, съехавшись сюда на призыв доктора, нашли на гостеприимном острове счастье и достаток.

Дом доктора Антекирта колонисты называли Ратушей. Здесь жил не властелин, но первый среди равных. Это было прелестное здание в мавританском стиле с бельведерами и деревянными решетками на окнах, с внутренним двором, галереями, портиками, фонтанами, гостиными и комнатами, стены которых были расписаны талантливыми художниками, приглашенными из арабских провинций. Дом был построен из ценного материала, из различных сортов мрамора и оникса, добытых в горе Филфила, у Нумидийского залива, в нескольких километрах от Филиппвиля, где карьерами руководил инженер, обладавший не только большими знаниями, но и художественным вкусом. Этот мрамор прекрасно передавал все тонкости замысла архитектора и постепенно приобрел тот золотистый оттенок, который накладывает знойное африканское солнце, поводя по земле своими лучами, словно кисточкой.

Невдалеке от Артенака возвышалась изящная колоколенка небольшого храма; для его сооружения из тех же карьеров был привезен черный и белый мрамор, широко используемый и для построек и для ваяния, а также синий мрамор и желтый халцедон, который сродни древнему каррарскому и паросскому мрамору.

За пределами города, по окрестным холмам, были разбросаны домики, в том числе несколько вилл, а повыше виднелась небольшая больница, куда доктор, единственный врач на острове, намеревался помещать больных, если таковые окажутся. По склонам холмов, спускавшимся к морю, тоже расположились красивые домики; это был своего рода курорт. Один из самых благоустроенных домиков, хоть и низенький, как блокгауз, можно бы назвать виллой Пескада и Матифу. Именно здесь поселились неразлучные друзья, причем им прислуживал араб-саис. Никогда в жизни они и мечтать не смели о таком счастье!

- До чего здесь хорошо! - то и дело твердил Матифу.

- Даже слишком хорошо. Это не для нас, - отвечал Пескад. - Теперь, Матифу, нам надо бы подучиться, поступить в школу, загребать пятерки, получить аттестат.

- Но ведь ты и так образованный, - возражал Геркулес. - Умеешь читать, писать, считать...

И правда, по сравнению со своим товарищем Пескад мог сойти прямо-таки за ученого! Но бедный малый отлично сознавал, как много пробелов в его образовании. Где и как было ему учиться? Ведь, по его собственным словам, единственной школой, которую он посещал, был «Лицей для карпов в Фонтенбло». Поэтому он теперь часами просиживал в библиотеке Артенака, стараясь пополнить свои знания, читал, учился, в то время как Матифу с разрешения доктора ворочал прибрежные камни и копал песок, расчищая местечко для рыбной ловли.

Петер Батори всячески поощрял занятия Пескада; он оценил его незаурядный ум, которому недоставало только культуры. Петер стал его учителем, решив дать ему начальное образование, и ученик делал быстрые успехи. Но Петер сблизился с Пескадом и по другим причинам. Ведь Пескад многое знал о его прошлом. Ведь ему было поручено наблюдать за особняком Торонталей. Ведь он находился на Страдоне, когда Петера везли на кладбище, и видел, как Саву в обмороке вносили в дом. Пескаду пришлось не раз рассказать Петеру об этих прискорбных событиях, в которых он принимал косвенное участие. Только с ним и мог отвести душу Петер, когда ему становилось слишком тяжело.

Между тем в скором времени доктор собирался осуществить двойную задачу - вознаградить пострадавших и покарать злодеев.

Он не успел оказать помощь Андреа Феррато, очень быстро умершему на каторге. И ему хотелось что-нибудь сделать для его детей. К сожалению, несмотря на все старания его агентов, никак не удавалось узнать о судьбе Луиджи и его сестры. После смерти отца они уехали из Ровиня, покинули Истрию и вновь обрекли себя на изгнание. Куда они направились? Этого никто не знал, и это очень огорчало доктора. Однако он все еще надеялся разыскать детей человека, который пожертвовал собою ради него, и, по распоряжению доктора, их усиленно разыскивали.

Заветным желанием Петера было перевезти мать на Антекирту, но доктор хотел воспользоваться преимуществами, какие им давала мнимая смерть Петера, и разъяснил юноше, что следует действовать крайне осторожно. К тому же доктор хотел подождать, пока Петер окончательно окрепнет, чтобы взять его с собой в путешествие. Наконец, зная, что свадьба Савы и Саркани отсрочена из-за смерти госпожи Торонталь, доктор решил ничего не предпринимать до тех пор, пока брак этот не будет заключен.

Один из рагузских агентов доктора зорко наблюдал как за домом госпожи Батори, так и за особняком на Страдоне и осведомлял его обо всем, что там происходило.

Таково было положение вещей. Доктор с нетерпением ожидал подходящего момента, когда можно будет начать решительные действия. Правда, Карпена бесследно исчез, уехав из Ровиня, зато Силас Торонталь и Саркани, находившиеся в Рагузе, уже никак не могли выскользнуть у него из рук.

Легко себе представить, что пережил доктор, когда в Ратушу была доставлена депеша, принятая с Мальты. Там говорилось, во-первых, что Силас Торонталь, Сава и Саркани выехали из Рагузы, а во-вторых, что госпожа Батори и Борик исчезли и никаких следов их разыскать не удается.

Теперь уже нельзя было медлить. Доктор вызвал к себе Петера и познакомил его с содержанием телеграммы. Какой это был удар для Петера! Мать его исчезла, Сава увезена отцом неизвестно куда и, конечно, попрежнему находится во власти Саркани!

- Мы поедем завтра же, - сказал доктор.

- Нет, сегодня! - воскликнул юноша. - Но где нам искать мою мать? Где ее искать?..