Враг империи - Диана Удовиченко

Возвращаясь в родной лес, Светозарная чувствовала тяжесть в душе. Груз вины, давивший ее двадцать пять лет, словно увеличился вдвое. «Я отомщу, я отомщу», – мысленно твердила она. Но сама понимала, что это намерение может остаться лишь несбыточной мечтой. У Вериллия имелось неоспоримое преимущество – короткая человеческая жизнь. Еще двадцать – тридцать лет, которые так быстро пролетят для первозданной, и обидчик станет недоступен для нее. И еще этот юноша, которого она видела на Кольцевой дороге… Такой гибкий, сереброволосый и светлоглазый… Он напомнил ей дочь. Неужели?.. Владычица никогда не интересовалась, что стало с ее внуком. Красивый мальчик—полукровка не вызвал в ней никаких родственных чувств. Светозарная без всякой жалости отправила его в Виндор и считала себя великодушной. Ведь она оставила ему жизнь, всего лишь наложив родовое проклятие. Сейчас же Лиа не могла забыть это лицо. Эльфийское лицо. Юноша был похож на Ани. Совпадение? Или это он, Кай’Омлютаир? Любимый сын рода Кай… Да, она нашла способ доказать ему любовь рода. Какие были у него глаза, когда их взгляды встретились! В них сверкала чистая, незамутненная, идеальная ледяная ненависть. Да, конечно, это он, не стоит лицемерить перед собой и делать вид, что ничего не произошло. И он помнит лицо той, которая лишила его нормальной жизни. Светозарная хотела бы думать о том, чем ей грозит появление отвергнутого внука. Но у нее не получалось. Вместо этого вспоминалось другое. Взгляд ребенка, присутствовавшего на казни матери. Он вел себя как истинный первозданный: не кричал и не плакал, а в ту секунду, когда на месте тела Ани поднялся куст орхидей, поднял голову и посмотрел на балкон, где сидела венценосная чета. Маленький ребенок сумел одним взглядом передать такую неукротимую злобу, что Лиа, внешне оставаясь невозмутимой, содрогнулась в душе.

Она потеряла всю семью – дочь, мужа. У нее нет наследницы, и это значит, что диадема власти после ее смерти уйдет в другой Дом. Или же Светозарной станет ее внучатая племянница, которой, возможно, достался дар Заклинающих. Но может быть и такое, что Аллирил обрушится в пучину междоусобных войн. Снова и снова перед мысленным взором вставали светлые глаза юноши. Снова и снова звучал в ушах предсмертный крик дочери: «Пощади моего сына!» Потом вспомнилось лицо мужа, Светлого князя Кай’Даниэлле. Она видела Дана таким, каким тот был за несколько дней до смерти – отрешенным, молчаливым, не сводящим глаз с пышного куста лесной орхидеи, в которую превратилась его единственная дочь. Мягкий и ранимый, неисправимый романтик, он всю свою жизнь любил жену. Они были предназначены друг другу с рождения, и с самого детства Лиа привыкла видеть его рядом с собой, принимать его преданное поклонение, посмеиваться над его искренним восхищением. Слушать стихи и песни, посвященные ей, всегда только ей. Светозарная не любила его. Никогда. Она знала, что выйдет за Дана замуж – честь превыше всего, а традиции должны соблюдаться. Он не был ей противен, и она даже иногда скучала без него. Но все ее чувства – насколько Лиа могла их себе позволить – были отданы Таю. Элл’Ситайар из Дома Хрустального дождя стал ее первым мужчиной, а потом и любовником на всю жизнь. В отличие от Дана, в нем романтическая натура и певческий талант сочетались с мужским характером. Хотя… Признайся, Лиа, ведь ты это придумала? И Тай, и Дан – мягкие, слишком мягкие. Тебя всегда тянуло к таким. Воины Дома Алмазной росы никогда не привлекали тебя, Лиа. Ведь их чувствами нельзя было играть. А ты хотела только повелевать, в государстве и в собственном доме. И даже в сердцах мужчин. Все устроилось наилучшим образом. Тай всегда был рядом – любовник, друг, понимающий собеседник и советчик. Светлый князь никогда не оскорбил свою супругу даже тенью подозрения. Его хрустальная Лиа была совершенством! Кто скажет теперь, понимал ли он, насколько безразличен был своей венценосной жене? Мучился ли от неразделенного чувства? Ревновал ли к счастливому сопернику? Лиа не интересовалась. Только ловила в любящем взгляде Дана какую—то робкую надежду и ожидание. Потом к ним присоединились усталость и грусть. А потом родилась Ани, и Светлый князь со всей неистовой силой тоскующей по любви души подарил ей свои обожание и преданность. Он баловал малышку, осыпал ее подарками, ни в чем не отказывал и исполнял любую прихоть.

Кай’Велианир вздохнула. Как он позволил казнить Ани? Скорее всего, до последнего момента не верил, что казнь состоится. Много раз они говорили об этом, и Дан просил пощадить девочку. Лиа отказывала, но Светлый князь не терял надежды. Может быть, думал, что супруга таким образом хочет напугать непокорную дочь, вразумить ее? Или просто побоялся перечить Владычице? Он всегда был тих и робок. И свято верил в правоту своей драгоценной жемчужины. Да, Светлый князь был добрым и каким—то незаметным. Тем страшнее стало его преображение. Тем ужаснее то, что произошло в ту ночь, когда она обагрила свои руки его кровью.

Это случилось в предрассветный час. Много ночей Кай’Даниэлле не ложился в постель. Он сидел у окна и не отрывал отрешенного взгляда от орхидеи. Ночная темнота ничуть не мешала ему, ведь эльфы обладают умением видеть во мраке. Лиа тоже не спалось, ее раздражало состояние супруга. Она прошла в маленький будуар, примыкающий к опочивальне, вызвала туда Тая и попросила его спеть. Красавец музыкант, привыкший к тому, что возлюбленная распоряжается его временем по собственному усмотрению, покорно взял в руки кифару. Он пел одну балладу за другой, и Светозарная сумела отвлечься, забыться. Подавленность и недовольство поведением мужа сменились приятной расслабленностью. Лиа прикрыла глаза и задремала. Дикий крик и последовавший следом грохот, донесшиеся из спальни, заставили ее вздрогнуть и резко подняться с кресла. Вбежав в опочивальню, она увидела мужа, который методично крушил обстановку комнаты. Удар – и вдребезги разлетелась бесценная хрустальная статуэтка. Еще удар – с жалобным звоном осыпалось старинное зеркало. Лицо Дана было искажено безумием. Увидев жену, он по—звериному завыл и бросился к ней. Владычица сотворила Отталкивающий щит, но руки Светлого князя, напряженные, со скрюченными пальцами, даже не успели коснуться его. Тай загородил Светозарную собой. Неизвестно, почему он не прибег к помощи магии – скорее всего, просто интуитивно попытался защитить возлюбленную. Мужчины, вцепившись друг в друга, упали и покатились по полу. Вскоре Дан сумел подмять соперника и крепко схватил его за горло. Он рычал, стискивая пальцы все сильнее. Тай начал задыхаться, но все еще пытался сопротивляться. Лиа призвала силу леса, и в распахнутое окно протянулись ветви ясеня. Они удлинялись, росли, и наконец, словно гибкие тонкие руки, обвились вокруг тела Светлого князя, оторвав его от хрипящего Тая. Миг – и ветви оплели Дана так крепко, что он не мог даже пошевелиться. Владычица подошла к мужу, посмотрела в глаза и отшатнулась. На нее смотрело чудовище. «Сумрак души» – неизлечимый недуг, сродни бешенству у зверей, поражающий только эльфов. Исцеление невозможно, ни один ученый, ни один маг жизни не сумел найти лекарства. Просто случается, что у первозданного засыпает разум, и душа погружается в непроглядную тьму. Остается одно желание – убивать, одно начало – разрушительное. Сознание Дана не выдержало горя и закрылось от него вечным сумраком.