О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал - Андрей Петракеев

Вилла не отходила от Серёги ни на шаг. Он почти силой стащил её вниз, показал как «добывать» воду. Вилла тряслась, мотала головой, а вот Васха схватывал всё на лету. На счёт мяса он не переживал, намножил столько, что женщинам хватит его на неделю, а то и больше.

— Только выгоняйте всех из пещеры, когда будете спускаться, — наказывал им Серёга.

Вышли утром. С Серёгой пошли Харт, Гор и Фрам. Дрок и Дор остались в пещере с женщинами. Они тоже просили их взять, но Серёга был неумолим. Кто-то должен был остаться для охраны.

— Вы остаётесь, но слушаться будете Виллу. Делайте всё, что она скажет. Поняли? — Серёга дал последние указания парням. — Когда мясо закончится, будете по очереди ходить в лес, тут полно свиней.

— Да, Охотник, — ответил за всех Дрок.

Подошла Вилла, неся что-то в руках.

— Надень этот камень, Серёжа, — Вилла протянула камень в деревянной оправе на кожаном шнурке, тот самый, что он нашёл в мешке с подарками. — Очень сильный камень. Тарха сказала, что это осколок от самого большого Камня Силы.

Серёга молча надел шнурок на шею. Про камень он и думать забыл, а тут, едва надел, как по телу пробежала волна дрожи. Михаличев вспомнил, что такое испытывал в реке, стоя на камне, когда заговаривал кувалду и наконечник для копья.

— Жди, — сказал он Вилле. — Я скоро вернусь.

Серёга повернулся, взвалил на плечо кувалду и зашагал к лесу. Его копьё нёс Гор, колчан, тяжёлый от набитых в него стрел, пришлось сдвинуть за спину. Лук с натянутой тетивой нёс в другой руке. Как снимать тетиву, он так и не понял, возможно, она и не снималась вовсе.

До стойбища вёл Серёга. Когда пришли на место, Серёга ужаснулся увиденному. Объеденные трупы людей лежали тут и там. Тучи мух витали над уничтоженной стоянкой. Постояв немного на краю поляны, Серёга отвернулся и углубился в лес, в том направлении, которое указал Харт. Запаховое зрение ничего не дало. Прикрыв немного глаза, он отчётливо видел струйки запахов диких животных. Видимо ещё недавно они кружили здесь, объедая трупы. Особенно много было запахов хищников. Но как фон, застилал запах гниющих тел. И от этого запаха его мутило.

Теперь по лесу вёл Харт. Он часто останавливался, всматриваясь в кроны деревьев, иногда осматривал стволы, ища только ему известные подсказки и метки.

Отмщение

До темноты они шли по лесу, петляя меж деревьев, обходя заросли молодой поросли и поваленные стволы огромных деревьев. На ночлег расположились под одним из таких стволов. Костёр не разжигали, подкрепились холодным мясом. Харт дежурил первым, потом разбудил Гора и Фрама. Под утро, когда лес ещё пребывал в темноте, но некоторые птицы уже начали пробуждаться, оглашая округу короткими трелями, разбудили Серёгу.

Едва серый свет разлился по лесу, отправились дальше. По словам Харта, после полудня уже будут на месте. Когда солнце уже близилось к зениту, Харт сбавил скорость и теперь часто останавливался, указывая Серёге на следы присутствия людей. В некоторых местах они видели срубленные каменными топорами стволы тонких деревьев. Попадались стволы деревьев с ободранной корой. Харт видел следов больше чем Серёга, постоянно хмурился.

К границе стойбища чужаков, крались в полусогнутом состоянии. Серёга отдал кувалду Фраму, а сам шёл с луком в руках. Харт вывел их к густому кустарнику, растущему в десятке метров от границы стойбища — огромной поляны, на которой стояли десятки шалашей.

Серёга пытался сосчитать шалаши и прикинуть возможную численность племени.

— Сорок шалашей, — шептал он. — Если в каждом минимум двое мужчин, это восемьдесят. Предположим, что двадцать из них подростки и старики. Шестьдесят мужиков. Плюс бабы, этих всегда больше. Кто-то может схватиться за копьё или дубину. Чёрт, как же их много….

Серёга толкнул локтём Харта, тот повернулся к нему, глаза пылают, желваки ходуном ходят.

— Сидим до вечера, смотрим. Нужно узнать, где держат женщин. — Серёга придержал за плечо охотника, который было, хотел встать и уже идти убивать чужаков. — А ещё лучше, поймать кого-то и расспросить.

Ждать долго не пришлось. Одному мужчине приспичило срезать несколько веток с того самого кустарника, где прятались Серёга и его товарищи. Он залез в самую середину куста, и в этот момент перед ним встал Серёга. Глаза чужака расширились, рот уже раскрылся для крика, а кулак Михаличева врезался в переносицу. Чужак взмахнул руками, Серёга ухватил его за шкуру и потащил на себя. Вчетвером оттащили пленника подальше в лес. Руки и ноги связали кожаными ремнями. Чужак пришёл в себя на удивление быстро, как только он раскрыл рот, Серёга запихнул ему в него кусок его же шкуры.

— Давай, Харт, спроси его, где женщины, — сказал Серёга, но охотник молчал. Михаличев обернулся. Лицо Харта превратилось в злобную гримасу, он впился взглядом в чужака, рука державшая копьё, побелела. — Э-э, ну ка успокойся!

Чужак смотрел то на Серёгу, то на Харта вытаращенными глазами. Михаличев вынул изо рта край шкуры и держал в руке, готовый запихнуть его обратно.

— Где женщины, которых вы увели со стойбища, на которое напали? — спросил Серёга наудачу, боясь, что его способность говорить с разными племенами даст сбой как со степняками. Чужак вытаращил глаза ещё больше, Серёга поднёс край шкуры к его рту, боясь, что он заорёт. — Если заорёшь, я тебя убью.

В подкрепление своих слов Михаличев достал нож и приставил к горлу чужака.

— Ты меня понимаешь? — Серёга надавил острием ножа, тонкая струйка крови потекла по лезвию к рукояти.

— Они в стойбище, — прохрипел чужак, — их разобрали мужчины моего племени.

— А дети? — Серёга надавил ещё. — Дети где?

— Все в стойбище, — чужак скосил глаза на нож. Серёга затолкал край шкуры ему обратно в рот, встал с корточек, отошёл на шаг назад и посмотрел на Харта. — Давай, только быстро.

Харт только и ждал этих слов. Копьё с металлическим наконечником как молния метнулось к чужаку. Удар пришёлся точно в сердце, чужак дёрнулся, выгнулся дугой, глаза вылезли из орбит, он замычал, шкура выпала изо рта. Харт вынул копьё и вторым ударом в горло пресёк готовый вырваться крик.

И вновь они заняли наблюдательный пост в кустах. Харт, как почуявший кровь зверь, рвался в драку. Серёга успокаивал его:

— Как стемнеет, будем брать, — сказал Серёга, наблюдая за жизнью чужого племени. Женщины ходили туда-сюда, носили хворост, куски шкур, что-то скоблили. Дети бегали стайками или сидели по одному, кто-то пытался расколоть камень, кто-то скоблил палки. Но нигде, ни он, ни Харт не увидели своих женщин.