Антиглянец - Наталия Осс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Милане мне придется предстать перед трибуналом главных редакторов большого глянца. Я волновалась, как Алиса накануне приема у Черной королевы.
Теперь я тихонько стояла в очереди к стойке эконом-класса, разглядывая пассажиров из бизнеса. Ну и где они, настоящие королевы гламура? Ни в той, ни в другой очереди меня никто не узнавал. Да я и сама почти никого не знала в лицо. Вот, эта анонимность и есть доказательство моей непринадлежности к миру моды! Здесь стояли стилисты и модные редакторы, байеры и шопперы. Я по привычке разглядывала чемоданы, которые подволакивали к хвосту очереди девушки на каблуках. Взгляд сверху вниз им обеспечивали двенадцать сантиметров дополнительной высоты.
Вдруг я увидела нечто – розовый чемодан! Такой розовый цвет у меня был один раз, в институте я купила дубленку, за которую меня страшно ругала мама: «Ну и что, выбрасывать или будешь ее носить?» – спрашивала она всякий раз, завидев ее в моем шкафу…
Ух ты, и розовая шубка в тон чемодану! Я подняла глаза выше. В пяти шагах от меня стояла королева в розовом, принадлежащая к правящей династии Vogue. Женщина, которой обязан завидовать каждый глянцевый редактор, Миранда Пристли наших палестин. Я всегда знала, что мама ничего не понимает в моде… Царственная Алена была настоящей королевой гламура, а не местечковой самозванкой, способной впечатлить только такого простака, как Полозов. Я бы вычислила ее сразу, даже если бы не знала, кто она, – по цвету, бьющему наповал, по чемодану, по дистанции, которая тут же наметилась. Очередь напряглась. Я тоже немного отодвинулась…
Подошла высокая стройная девушка в плаще, кажется, из In Style, я видела ее пару раз на презентациях. Они поздоровались. Вип-стойка работала активнее, и они быстро исчезли из виду.
Очередь снова прошелестела: «Офисьель…» Так, посмотрим. Черные брюки и пуловер, много цепей, как модно в этом сезоне, стрижка, как у Миранды Пристли, голос Миранды Пристли в русском прокате. Ее я тоже знала. Это была принцесса гламура. Один из чемоданов Эвелина сдала в багаж, осталась с роллером Louis Vuitton и бодро поцокала к границе…
Прошли еще две аристократки моды – девушка DSquared и девушка Lilu. Вот это чемоданы! По транспортеру поплыли дорогущие огромные Луи Виттоны и Прады и ухнули в пропасть. Как они не боятся сдавать такие в багаж?
Между прочим, если этот самолет упадет – русскому гламуру конец.
Огляделась. Многие сидели в темных очках. Островская говорила – на показы только так. Это Анна Винтур придумала, чтобы дизайнеры не видели ее реакции.
– Мы могли бы тоже в первый класс залезть!
– А как?
– Мне Андреас говорил, что иногда так делают – 300 долларов стюардессе дать, и она пересаживает. И пафос, и экономия.
Говорили позади. Один голос был женский, другой мужской, кокетливо-тягучий. Понятно, фешинистас!
– А кто так летает из них?
Задние перешли на шепот, и я не расслышала, кто тут коррумпирует «Аэрофлот».
Я достала расписание показов Milano Moda Donna. Накануне я читала его нараспев. Так пел хор модные куплеты в рекламе «Крокус Сити Молла»: «Бруно Ма-агли, Чеза-аре Пачотти, Эммануэле Унгаро!»
Думаю, что любовь русских к западным брендам объясняется музыкальностью их звучания, этих прекрасных и изящных слов. И образами, которые возникают, стоит только произнести Ла Перла, Фурла (слышите, как мягко мурлычет в этой марке кошка?), Баленсиага (бал, Валенсия, вальсирующие, романтическая сага), Хлое (тут что-то нежное, невинное, первый поцелуй у ручья и юный Дафнис, дрожащий от возбуждения), Живанши (вы уже в позе Одри Хепберн, стройная, вся в черном и с длинным мундштуком), Жан-Поль Готье (из этого можно выжать готику, острые кости католических соборов, корсеты с остроконечными лифчиками, как у Мадонны, или игру в культурные ассоциации – Жан-Поль Сартр, к примеру).
Александр МакКуин, Стелла Маккартни – чувствуете, как от жесткой графики этих имен выпрямляется спина и концентрируется взгляд, и вот уже стальная английская леди, идеальная, как многовековой газон, на котором она ползала розовым голоштанным младенцем, спешит в Харродс (хоррор цен, но вы сохраняете ледяное спокойствие, спокойствие, только спокойствие).
Имя – это судьба. Бренд – это имя. Кому надо кольцо Московского ювелирного завода? А как насчет колье Графф? Или Шопард? А может, де Гризогоно? Я первая! Как может конкурировать сумка фабрики «Медведково» с клатчем (слово-то какое, так и слышно, как щелкает замочек в тонких аристократичных пальцах) Джимми Чу. Чу! – улавливаете разницу? Разница очевидна.
Коммунизм проиграл великую идеологическую битву, и все из-за дешевых пролетарских названий. Империя рухнула, потому что игнорировала великую силу букв. В совковых брендах – фабрика «Трехгорка», духи «Красная Москва», пылесос «Вихрь», мотокультиватор «Крот» – были, конечно, энергия и стеб, но в них начисто отсутствовали сексуальность и мечта.
И хватит уже спасать остатки отечественного автопрома. Кто захочет машину «Жигули», от которой разит дешевым пивом, сигаретами «Друг» и синим тренировочным костюмом, когда есть на свете «Майбах». «Ах!», с которым девушки падают на его кожаные сиденья в предоргазменном восторге, уже вшит в название автомобиля как главная потребительская опция.
Вот поэтому теперь внутри моей музыкальной души, настроенной на гламур, играли скрипки и валторны. После 21 февраля песня обрывалась, я должна лететь домой. И не факт еще, что все эти куплеты про меня. Островская предупредила: приглашения будут в отеле, и до последнего момента неясно, на какие показы я смогу попасть.
– Первый ряд тебе по-любому не светит. Главное, чтобы не стоячие места, не стендинг. На показах типа Dolce&Gabbana это нормально, но если ты получишь стендинг на Armani, это верх унижения.
В любом случае, повлиять на выдачу билетов невозможно, и я приготовилась отдаться судьбе.
– Ты слышал, что Баринову собираются назначить в «Мадам Фигаро»?
– Это после того, как она «Мари Клер» развалила? Офигеваю от наших издателей!
– А что ты от них хочешь? Сам присядешь однажды главным редактором в бренд, и все – будешь до пенсии херачить эдитор-ин-чиф.
– Ага, и когда мы с тобой присядем? Устанешь ждать, пока они сдохнут. Слушай, а Николаевича куда?
– Николаевич якобы идет в какой-то мегапроект.
– Ну да, этот всегда пристроится… Не в «Татлер», случайно?
– А что, «Татлер» уже запускается?
Я почувствовала себя в своей тарелке. Градус сплочения и ненависти был тот же самый, что в родном «Глянце». Только теперь я была частью объединенной редакции российского гламура. Атмосфера переносилась по воздуху из России в Милан. Моя страна летела в Италию вместе со мной.
А все-таки, не опасно ли лететь в этом самолете? Как в том анекдоте: «Господи, может, не надо? – Ага, я вас столько лет всех вместе собирал, а ты говоришь, не надо!» Вон они, сидят сзади, молодые таланты, которые не могут пробиться через стену главных редакторов, засевших на своих позициях. А тут как раз освободится много мест, в том числе мое, будет ротация. И Островская наконец станет главным редактором, а то я ей мешаю… Господи, что за мысли у меня идиотские! Мишка говорил, что помирать надо не раньше, чем заработаешь некролог в программе «Время». Если я погибну сейчас, про меня не скажут по телевизору, все будут оплакивать только бизнес-класс… Тьфу-тьфу-тьфу, не дай бог!
– А с «Базаром»-то решили?
– Разных американцы отсматривали. Предлагали этой, ну, которая у Симачева работает, она отказалась. Говорит, что лучше с олигархами будет.
Я насторожилась.
– Да, тяжелая судьба у этого журнала. Шахри ведь была держатель глянцевых стандартов, а что теперь будет?
– На сегодняшний момент три кандидатуры. Но я думаю… – было очень плохо слышно, хотя я поместила ухо в пролет между креслами.
– Смотри, если Аленин заместитель уходит главредом в «Базар», а заместитель из «Базара» пойдет на ее место, тогда…
Странно, подумала я, зачем такие сложности? Почему бы не назначить главным редактором Harper’s Bazaar зама? Так, подождите… Аленин заместитель? Моя Островская? Это что, Лия уходит?
– В любом случае, Анзор сто процентов идет в «Вог», Алена с ним уже говорила.
Вот я дура! Это совсем другая Алена. Кто такая я, чтобы меня тут обсуждали. Алены Борисовой в мире моды нет. Пока нет.
– Представь, если бы Анзора назначили, как Николаевича, ха!
– Смеешься, второй мальчик в женском журнале?
– И что? Вы, девки, думаете, что это ваше поле, а это реально на-аше.
– Да иди ты, дурачок!
Действительно, как можно мальчика назначать в женский журнал? Я лично на месте читательниц такому журналу бы не доверяла. Ну что может мужчина знать про наши дела? Несколько таких случаев уже обсуждались на медиарынке. Одна моя знакомая написала в своем ЖЖ, что «дискуссия о том, мог бы из модного публициста Панюшкина получиться хороший редактор женского глянца, бессмысленна. Потому что Панюшкин ни разу не был у гинеколога, а я вчера была». Большинство же-женских пользователей жи-журнала с ней согласились.