Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Все сразу… — повторил на выдохе Петр и, стараясь не сильно хрустеть снегом (что у него не сильно-то и получалось) обогнул здание и посмотрел за угол. — Идемте, — махнул он револьвером за спиной.

Ардан, бросив еще один взгляд на конструкцию хитрых чар, отправился за Оглановым. Следующие несколько минут они огибали крыло, пока не подошли к замерзшему фонтану в виде распахнувшего рот и расправившего крылья лебедя. Видимо в теплое время года горделивая птица, вместо песен, поливала пруд струей воды.

Оставив позади каменное изваяние, они добрались до небольшого, лежавшего на земле балкончика, увенчанного вовсе не изысканной, высокой дверью, состоящей из двух створок драгоценных пород дерева, а неприметным, невысоким полотном, выкрашенным в цвет каменной кладки так, чтобы стать совсем уж незаметным.

— Вход для слуг, — пояснил Петр.

Ардан кивнул и аккуратно поднялся по ступеням — учитывая, что те находились на улице, под постоянным воздействием ветра, дождей и перепада температур — чертить на них что-либо никто бы не стал. Так что никакой опасности сам экстерьер поместья не представлял.

Оказавшись рядом с дверьми, Ардан, вновь прикрыв глаза и на мгновение открыв разум изнанке мира, тут же разорвал связь. Среди эха Лей-линий, искажавших действительность, он успел различить паутину разноцветных лучей.

Здесь, как и в случае с окном, внутри, на наличнике, тоже маячила печать. И тоже — отложенные чары. Но несколько иные. Все же слуги постоянно, в отличии от тех же окон, пользовались своим выходом. Так что ставить нечто серьезное, реагирующее на сам факт открытия и закрытия, но при этом фильтрующее «своих» и «чужих» — задачка, пусть и сложная, но посильная… с учетом подведенных к зданию Лей-кабелей.

Здесь же принцип построения конструкции оказался банален, пусть и, по-своему, изящен. Вход оберегали те же самые отложенные чары, с поправкой на то, что они не срабатывали, если проходивший внутрь имел при себе ключ.

— Ну что?

— Здесь мозаичные сигнальные чары, — Ардан, расстегнув пальто, достал из внутреннего кармана карандаш и открыл гримуар на пустой странице (которых оставалось все меньше и меньше).

- И что это значит? — в голосе Огланова звучало скорее беспокойство, нежели интерес.

— Лей струится в печатях по определенным… маршрутам, — Арди некоторое время подбирал нужное слово. — Чары на этой двери, при её открытии или же пересечения порога, выпускают совсем незначительное, практически микроскопическое количество Лей, которое реагирует на любой иной имеющийся рядом маршрут. Проще говоря…

— Проще говоря, — перебил Огланов, развернувшийся спиной к Арду и лицом к саду. — я спрашивал сможете ли вы, юноша, что-то с этим сделать?

— Пару минут, — буркнул Ардан.

Прикусив кончик языка, он, положив посох в снег, выдрал из гримуара страницу, затем разорвал её напополам и начертил на бумаге две конструкции. Совсем простеньких. Но, с другой стороны, возводившему местную охранную систему и не требовались какие-либо сложности.

Чтобы понять, как именно начертить «ключ», нужно было сперва увидеть «замок», а тот располагался с внутренней части прохода. Да, разумеется, любой Говорящий, как и Ардан, если умел видеть, смог бы понять конструкцию, но Звездные маги давно уже не принимали в расчет ни Говорящих, ни, тем более, Эан’Хане. По той простой причине, что их осталось столь же мало, сколь редко они принимали участие в общественной жизни.

Так что уже через три минуты Ардан протянул Петру клочок бумаги с начерченной печатью.

— И что мне с ней делать? — Петр небрежно потряс листочком.

— Ничего, — пожал плечами Ардан, в руках которого маячила вторая половина. — Это пассивная печать. Как ключ от замка. Мы просто…

— Понял, — перебил Огланов.

Старый сыщик достал из кармана такой же кожаный сверток, как и у Милара. Разве что тот, который в данный момент разворачивал Петр, выглядел старше. Кожа местами потрескалась, а тесемки давно уже заменили на войлочные шнурки. Внутри же, в расхлябанных креплениях, находились простенькие, как теперь Арди понимал — отмычки.

Присмотревшись к замку, Огланов выбрал несколько и, спустя несколько хитрых, быстрых движений, послышался легкий щелчок. Дверь, несмотря на морозы, открылась без единого скрипа.

Петр, убирая инструмент, бесстрашно перешагнул порог. И стоило ему это сделать, как на наличнике над головой сыщика действительно вспыхнула печать. Ей в ответ с листка из кармана Огланова вылетела маленькая, синяя искорка и втянулась внутрь «материнской» печати.

— Интересно, — протянул Огланов.

Следом за ним вошел и Ардан, провожаемый точно такой же искоркой. Перед тем, как окончательно оставить заснеженные просторы за спиной юноша, на всякий случай, подпер входную дверь урной для зонтов.

Печальный опыт…

Они оказались в небольшой прихожей, где слуги, судя по вешалкам и ящикам для обуви, переодевались. Затем скромный коридор с несколькими миниатюрными комнатами, двери в которые открыты на распашку. А внутри…

Петр, держа перед собой револьвер, аккуратно заходил в каждую из них. Не больше восьми квадратных метров. Так, чтобы внутри помещались кровать, маленький стол, тумбочка и шкаф. Все из самых дешевых материалов, включая матрасы, набитые разве что не соломой. Слуг ни в одной из семи комнат не обнаружилось. Лишь настежь распахнутые дверцы, сорванное постельное белье и явно впопыхах забытые вещички. Расчески, жестяные баночки с зубным порошком, платки, еще какая-то мелочь.

— Уходили в спешке, — едва слышно вынес вердикт Огланов.

Над головой светили лампы. Мерцая, они создавали иллюзию игры света и теней, заставляя каждый раз крутиться на пятках, подчиняясь встревоженному сознанию, неизменно находящему угрозу в неясных силуэтах.

— Нехорошо, — просвистел Петр.

Они как раз прошли коридор насквозь и встали около дверей, ведущих из комнат слуг в сам дом.

Сыщик прижался ухом к створкам и ненадолго замер, прислушиваясь к скрипам половиц, уханью стеновых панелей и всем тем звукам, коими дышат старые дома, никогда не спящие и не молчащие.

— И куда нам идти? — тихонько прошептал Ардан.

— Вопрос хороший, — кивнул Огланов. —