Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

Семен какое-то время молча хлопал глазами, после чего засмеялся.

— Так ты заявился сюда с Плащом, старый пес? — Давос так разошелся, что на глазах у него выступили слезы. При этом, в течении всего разговора, посох Синего мага едва-едва не касался пола. Одно неверное движение и полетят заклинания. — Или ты не в курсе, что Аверский уже много лет, как служит Черному Дому? Ученик… полукровка, небось, отдан ему в нагрузку. Вряд ли Гранд Магистр даже из дома ради него выйдет.

Арди хотел было воскликнуть « я же говорил», но сдержался. В данный момент он придерживался своей излюбленной стратегии, привитой ему с детства Эргаром — тихо наблюдал за происходящим и ждал подходящего момента.

Для атаки или же для бегства. И, учитывая обстоятельства, скорее всего — для бегства.

— Тем более, Давос, — Петр сохранял невозмутимое выражение лица. — Зачем тебе такие проблемы? Плащи, Гранд Магистры, продажные чиновники… Может, просто, скажешь нам где Иригов и уйдешь по-хорошему? Деньги-то за услуги ты все равно уже, небось, получил.

— А вы можете как-то устроить по-плохому? — улыбнулся Семен, снова прикладываясь к бутылке и не сводя взгляда с Арда. — Знаешь, старый пес. Ты все складно придумал. Притащил с собой Плаща, сам отстраняешься и даже не угрожаешь мне последствиями… вот только есть одна заминка.

— И какая же?

— Очень неудобная, — снова подмигнул Давос. — для тебя, пес, неудобная. Видишь ли, несколько недель назад, когда я валялся в собственной постели с парой девочек, моя драгоценная женушка решила, видимо, сделать мне больно. Ввалилась ко мне в покои и начала верещать, тупая истеричка, — скривился Семен и снова сделал глоток. — что, мол, Плащи нас обманули и Глеб вовсе не пропал в Алькаде из-за несчастного случая. Она ведь в него влюблена была… но Глеб… он, так скажем, играл за другую команду. А она думала, что тот просто весь из себя такой загадочный и недоступный… Идиотка. Отец с Кштовским все знали и поэтому выдали её за меня, а не за Глеба. Как же она истерила… Истерила и пыталась все эти годы превратить мою жизнь в ад. И, знаешь ли, ей это даже удалось. Ха! Какая забавная эта штука — Ведьмин Взгляд.

Семен последний раз качнул пустой бутылкой и с силой швырнул ту в камин. Пламя вспыхнуло и принялось жадно облизывать осыпавшиеся в золу осколки.

— Мол Кштовский, батенька её любимый, — Семен коверкал голос, стараясь сделать его похожим на женский. — Видел у студента накопитель с гербом моей семьи. Мелочь. Мало ли у кого может оказаться такой накопитель. Маги их часто обменивают или продают, — Давос поднялся на ноги и потянулся, хрустя суставами. — Но вот какое совпадение, старый пес. Накопитель-то оказался не у кого-то, а у Арда Эгобара, которого мой брат, вместе с Плащами, и тащил сюда из задницы страны.

Семен резко потемнел лицом и, опустив подбородок вниз, исподлобья взглянул на Арда. Так, что у того мурашки не просто по телу замаршировали, а попытались сбежать с ног на пол.

— Я любил своего брата, мерзкий зверь, — процедил, сквозь сжатые зубы, Семен. — Он был единственным, кто никогда меня не осуждал. Кто ценил меня таким, какой я есть. Он был моим другом. Первым и единственным.

— Я… — попытался было подобрать нужные слова Ардан.

— Иригов на втором этаже, — произнес Семен, не поворачиваясь к Петру. — На первом перекрестке направо, третья дверь по левую руку. С ним… пара детей.

— Спасибо, — поблагодарил Огланов и поднялся на ноги.

Не смотря в сторону Арди, старый сыщик спокойно зашагал к выходу из гостиной. Давос даже не думал того останавливать.

— Эй, старик, — окликнул его в спину Семен. — Меня тут осенило… Ты ведь знал, да? Знал, что эта мерзость убила Глеба? Так же, как ты знал, что Иригов нанял именно меня. Потому и потащил с собой зверя.

Огланов замер у края лестницы. Какое-то время он стоял молча, после чего повернулся и посмотрел в глаза опешившего Арда.

С искренним сожалением в голосе он произнес:

— Простите, юноша, — и продолжил подниматься по лестнице, тяжело хватаясь за перила.

Семен загоготал голодным волком, а Арди стоял, будто только что нырнул в холодную, мутную воду.

Огланов уже скрылся на втором этаже, а юноша все не двигался.

В чувство его привел лишь голос Семена:

— Тебе не говорили, зверь, что в Метрополии никому нельзя верить?

Говорили. И неоднократно. Март, Цассара, Йонатан, Катерина… Все они предупреждали Ардана, чтобы тот никому не доверял. Потому как в столице жили совсем иначе, нежели в отдаленных уголках страны. В небольших городках и поселках все друг друга знали и самая главная валюта — твое собственное слово, которое, если нарушить, уже не починишь. Никто не станет вести дел с лжецом или малодушным человеком.

В столице же, где людей проживало больше, чем во всей Предгорной губернии вместе взятой, слово все равно, что ветер.

Ладно.

Мысли завтрашнего дня.

Сейчас проблема совсем в другом.

— Я не убивал твоего брата, — выдохнул Ардан.

— Знаю, — ошарашил Семен. — Глеб пусть и не обладал особым талантом в военном искусстве, но не проиграл бы Красному магу. Ни за что не проиграл.

— Тогда почем…

— Потому что до тех, чьи руки на самом деле в его крови, зверь, мне не дотянутся. Так что сорву свою злость на тебе. Ну и еще и потому, что терпеть не могу нелюдей.

Семен ударил посохом о пол. Под его ногами, дыша жарким пламенем, вспыхнула алая печать. Ардан попытался проанализировать её структуру, но рунические связи так быстро перемыкались друг с другом, что он не успел ничего разобрать. Из навершия посоха, поджигая шерстяные нити ковра, протянулось лезвие серпа.

Выкованное из пламени, плюющееся искрами и жидким огнем, оно, шипя и чадя