Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

на манер пойманной дичи — руки и ноги разведены в разные стороны и скреплены между собой веревками и палками, так, чтобы несчастные лежали в форме звезды и не имели возможности пошевелиться.

На белых простынях. С кровавыми подтеками в районе паха мертвых детей.

Ардан, тяжело дыша, пытался вернуть контроль над разумом. Но тот отказывался принять увиденное. Перед глазами все плыло. Ритм собственного сердца набатом звенел в ушах. Аккомпанемент ему составлял крик и плач худого, высокого мужчины, которого Ардан успел заметить.

В женском нижнем белье, тоже в макияже прямиком из прошлого века, с торчащими ребрами, с тонкими ручонками и ногами, жидкими волосами и заплывшими глазами, тот валялся на полу и корчился в агонии. Держался за то, что некогда являлось его первичным половым признаком. А теперь валялось, отстреленным, в стороне.

— А-а-а-а! — истошно вопил Иригов, пытаясь унять фонтан крови.

— Проклятье, Огланов! — выкрикнул Милар и, обнажив саблю, отсек часть балдахина. Он бросил ткань Эрику. — Прижми… мерзость какая.

Петр, держа в руках дымящийся револьвер, не выражал ровно никаких эмоций.

— Зачем, Огланов? — простонал Милар. — Это ведь наша общая зацепка…

Петр повернул голову. Но не к капитану. К Ардану.

— Ублюдков учат болью, — только и сказал он, после чего убрал револьвер в кобуру и направился на выход.

Не успел он выйти в коридор, как ему в затылок уперлось дуло револьвера Урского, а в бок, разрезая пальто, один из ножей Эрнсона.

— Ты…

— А-а-а-а!

— Да срань же, — процедил Милар и, развернувшись, с оттяжкой пнул в челюсть Иригова. Тот отключился… раскинув руки в сторону и позволяя крови толчками бить из отстреленного… признака. — Ты, Петр, в темную использовал моего напарника.

— Ради благого дела, — не оборачиваясь, ответил Петр. — И я надеялся, что у него есть способ связи с вами.

— Надеялся… — протянул Милар.

На мгновение в комнате повисла тишина.

— Идите, господин Главный Инспектор, — произнес, наконец, капитан. — Считайте, что мы с вами заключили сделку. Мы не вышибем вам мозги за ваше шулерство, а вы, если что-то узнаете еще — отправите нам весточку.

Петр легонько кивнул и, дотронувшись пальцами до полы шляпы, сказал:

— Господа, — после чего вышел в коридор.

— Ард, — позвал Милар. — Ты можешь что-то сделать с этим фонтаном, пока наш язык кровью не истек?

— Я-я-з-зык? — непонимающие переспросил пытающийся отдышаться Ардан. — У него же отстрелян…

— Член, да, — перебил Милар. — Язык значит, что он свидетель из вражеского стана и… короче, господин маг, сделайте так, чтобы он не подох прежде, чем мы доставим его на допрос в Черный Дом.

Ардан перевел взгляд с кровоточащего тела на трупы мальчиков и тут же отвернулся.

— Ард, — Урский сжал его плечо. — Из конторы он уже не выйдет и последние дни будет доживать так, что начнет завидовать мертвым.

— Но…

— Петр прав, напарник, — Милар, разумеется, достал сигарету. — Ублюдков учат болью. А этот — учиться будет долго. Очень долго. И заодно расскажет нам все, что знает.

Ард выдохнул и ударил посохом о пол.

* * *

Около пустующего бара « у Брюса» остановился старенький, местами ржавый, выкрашенный черной краской автомобиль с двумя красноречивыми, круглыми фарами.

Из него вышел высокий молодой мужчина, после чего авто покатилось вниз по улице.

Ардан, проводив взглядом Плащей, увозящих заместителя министра на допрос, развернулся и зашагал домой.

В баре, как и все последние дни, никого не обнаружилось. В том числе и Аркара. С удивлением для себя, Ард понял, что был бы не против компании полуорка. Может тот сказал бы ему что-то такое… что-то очень неприятное, но столь же — нужное.

Но у Аркара имелись свои дела. Куда более важные, нежели метание души отдельно взятого мага полукровки.

Ардан поднялся по лестнице и вошел к себе в квартиру. Не зажигая свет, дабы Тесс не увидела отсвета, он снял с себя погибший в бою костюм с плащом и выбрал те вещи, что еще хоть немного могли сойти за нечто приличное.

Умывшись и растеревшись снегом, Ардан оделся и вышел обратно на лестницу. И только подходя к дверям Тесс понял, что держит в руках посох, а на поясе качается гримуар.

Кажется привычка, которую пыталась ему привить Цассара, теперь действительно с ним.

Впрочем — очередные мысли завтрашнего дня.

В данный момент Ардан размышлял даже не о факте своего восемнадцатого дня рождения, а о том, как сильно он устал. В бою с Давосом пострадала его фляга и бодрящий отвар испарился вместе с частью костюма.

Так что теперь Ард ощущал на себе все те часы бодрости, что взял в займы у собственного организма. И, сродни жадному банкиру, тот стремился вернуть ссуду обратно. С процентами.

Ардан постучал посохом в дверь своей… он-так-и-не-понял-кого.

Секунда, другая и вот с той стороны послышались цоканья каблуков.

Каблуков?

Тесс открыла дверь. С немного заспанным лицом — дело клонилось за полночь, она сверкала тем самым нарядом, в котором Ардан впервые её увидел. Блестящее черное платье с длинным разрезом. Распущенные огненные волосы пылали за спиной. В ушах блестели серьги, а неброский, но хороший макияж превращал и без того красавицу в сошедшую с картины фею.

— Проходи скорее, — она потянула его за руку.

Ардан, встряхнув головой, вошел в квартиру. Прихожая встретила его небольшим гардеробным шкафом, пуфиком и ящиком для обуви. Дальше дверь в отдельную ванную комнату и уборную. Потом коридор и, направо просторная кухня, а налево гостиная с большим альковом, который переделали под спальню.

Все обставлено скромно, но со вкусом. В нежных тонах, со множеством цветочных горшков и ваз; с несколькими фотографиями на стенах и, даже, одной картиной. Пейзажем родного города Тесс. Ардан понял это