Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О моя царица! — взмолился Симустафа. — Не терзай раба твоего, ведь он не в силах ни согласиться, ни отказать.
— Что ж, довольно. — Сетель Педур помолчала и продолжила: — Сейчас тебе следует подумать о своей безопасности. Я уже позаботилась о ней, хоть ты об этом не подозреваешь, но в скором времени, может статься, тебе придется в этом убедиться. Хочу предупредить тебя, что ларец Беналаба подвергает тебя большой угрозе. Раньше он принадлежал Мамуку, чародею египетскому, который злоупотребил им ради преступления. Мой приговор лишил его власти над шкатулкой… Я оставила злодея на произвол судьбы и наказала Кауссака, раба твоего Джемаля, который предательской услужливостью довершил гибель своего порочного хозяина. Надеюсь, мой раб не забудет урока, служа тебе. Мамук еще жив, он воспитал и выучил своему искусству сына, столь же злого и бессовестного, как он сам. Их проклинает весь Джиннистан, но кое-где оба они еще находят поддержку. Мамук не утратил всего своего могущества и лезет из кожи вон, желая вернуть себе ларец, отданный Беналабу. Следи, чтобы в дом твой никогда не входил ни один египтянин и в стенах его не появлялось ничего египетского.
Симустафа не знал, какими словами выразить царице благодарность за доброту ее и заботу. Но день клонился к вечеру, царевичу пора было возвращаться домой и принять Ильсетильсону. Он почтительно попросил повелительницу джиннов отпустить его, сожалея, что вынужден прервать удовольствия и расстаться с нею.
— Моя доброта есть следствие моей склонности и ничего мне не стоит. Все эти развлечения утратят свое очарование, как только тебя не будет рядом. Хочешь, чтобы я снова наслаждалась ими? Приходи сюда вместе с Ильсетильсоной, а до тех пор ничто мне не будет мило. Ты мой властелин, и я сделаю так, чтобы все мои джинны покорились тебе.
— Ах, владычица, — возразил Симустафа, — неужели из любви ко мне ты хочешь, чтобы я забыл о своем долге? Ведь я — любимый сын и законный наследник царя Индии, я не могу отречься от отца и отказаться от уготованной мне судьбы.
— Прощай, мой дорогой Симустафа, — сказала царица, целуя его. — Прощай, царевич, лучший из лучших, светоч мира, средоточие всех добродетелей и пример для подражания всем государям!
Джемаль перенес Симустафу домой. Юноша, преисполненный благодарности к царице джиннов, по-прежнему горел желанием обнять Ильсетильсону и потому поспешил с приготовлениями: рабы поставили на стол вазы с самыми редкими плодами и наполнили курильницы новыми благовониями. Дочь халифа появилась и первым делом нарядилась в платье, подаренное царицей джиннов. Зазвучала музыка, началась трапеза, и посреди всех удовольствий молодые муж и жена говорили только о будущем счастье.
Симустафа поведал своей возлюбленной о путешествии в страну Сетель Педур Джинатиль, описал чудеса, которые видел там, рассказал о безграничной доброте царицы, и его слова не вызвали ни подозрений, ни ревности.
Если бы царевна своими глазами увидела, как все сердца устремляются к ее возлюбленному, она сочла бы сию честь за дань, которую все живое обязано ему платить. А когда Симустафа рассказал о предосторожностях, какие ему велели принять против Мамука-египтянина, бывшего владельца волшебного ларца, она попросила любимого мужа вернуть царице джиннов ее опасный подарок. Но Симустафа объяснил Ильсетильсоне, что без помощи шкатулки они не смогут ни видеться, ни принудить халифа скрепить их союз.
Страхи царевны отступили перед столь весомыми доводами.
— Но тебе следует подумать о том, как защитить дом от коварных чужеземцев, — сказала она. — Надо закрыть окна и двери, чтобы в них не проник даже ветер с Египта.
И пока влюбленные обдумывали, как обеспечить свой покой, в Джиннистане назревала буря, которая вскоре его нарушит.
Как только джинн, раб ларца, перенес царевну из дворца халифа к Симустафе и обратно, как только Симустафа заверил его, что других приказаний нет, Джемаль устремился к царице, дабы доложить подробно и правдиво обо всем, что видел.
— Никогда еще союз двух сердец не был столь удивителен! Нигде на свете не встречалось двух душ, которые так хорошо понимали бы друг друга! Ни одна пара не соединяла столько достоинств и красоты! Никто…
— Замолчи, несчастный! — оборвала его царица. — Смотри, как распалился! Помнишь, что ты натворил, когда был Кауссаком и служил проклятому египтянину? Помнишь, как я собственноручно запечатлела твои злодеяния на твоем преступном челе? Не вздумай взяться за старое, или кара будет еще страшнее: я изуродую каждую черточку твою, превращу уши в ослиные, а ходить будешь задом наперед.
— О моя госпожа! — взмолился Кауссак. — Меня гораздо больше огорчает твой гнев, чем страшат твои угрозы. Красота Ильсетильсоны внушает мне величайшее почтение, ах, она более чем достойна любви Симустафы!
— Да, и он так любит ее, что забывает не только о безопасности, но даже о своем долге. Единственный сын царя Индии скрывает свои приключения от отца. Не будь розового куста, что цветет благодаря искусству Беналаба и моим неустанным заботам, родители его умерли бы от горя и сомнений. Джемаль, надо вырвать хозяина твоего из опасного забытья, встань невидимкою между влюбленными — пусть Ильсетильсону окутает вонь дурная, ядовитая и…
— Слушаю и повинуюсь, великая царица! — сказал джинн, поспешно удаляясь.
— Стой! Как ты скор на гадости… — Сетель Педур Джинатиль совладала с собою и продолжила: — Торопись не зло делать, а добро, коли не хочешь опять обернуться чудищем… Приказываю тебе следить, как и прежде, за этой четой, исполняй желания их и оберегай от всех опасностей.
Джемаль улетел. Он не мог читать в сердце повелительницы своей и потому решил, что она опять испытывала его. А Сетель Педур Джинатиль терзалась и мучилась от страсти и, решив, что сможет ее удовлетворить, если пойдет на некоторые жертвы, призвала своего первого визиря Асмонсахра[32]{165}. Когда тот предстал перед троном, она усадила его рядом с собою и повела такую речь:
— Визирь, никогда и ничто не волновало сердца моего, я всегда была свободна и независима. Ныне вмешался рок, он диктует мне волю свою. Один смертный сын земли, что выше и лучше всех на свете, завладел всеми моими чувствами. Это Симустафа, сын великого царя Индии. Ведомо мне, что джинны смотрят на человека сверху
