По краю огня (СИ) - Федотова Надежда Григорьевна

Отложив скребницу, кадет Д’Элтар задала зверю корм, перетряхнула лежанку и, повесив на крюк повод с недоуздком, устроилась на соломе под теплым боком Яра. До обеда был еще целый час, за стенами ангара утробно выл ветер, и высовывать нос наружу, едва-едва отогревшись, наезднице не улыбалось. «Успею переодеться, — подумала она. — Да и штопать сегодня ничего не надо». Прикрыв глаза, Кассандра откинулась затылком на жесткий хребет дракона и снова вздохнула, вспомнив жаркую тишину школьной прачечной. Сколько времени она провела там, сидя с раскрытым учебником на бельевых тюках! В лагере Райленд, конечно, своя прачечная тоже имелась, но она была огромная, шумная, вечно полная обслуги, и найти там укромный уголок было равносильно чуду. «Интересно, — подумалось Кассандре, — мы когда-нибудь вернемся в Даккарай? Или он теперь в прошлом? Зачем только нас вообще забрали оттуда, какой с нас здесь прок?..» Не поднимая век, девушка тревожно сдвинула брови. В Райленде было полно наездников — настоящих, не таких, как она и ее соученики. «Ладно еще третий курс, но мы? Что мы можем? И неужели Клифф все-таки не зря опасается — неужели нас тоже пошлют воевать?»

Беспокойные мысли прервал шорох со стороны коридора и голос кадета эль Тэйтаны:

— Вот ты где! А я-то гадаю — кто тут вздыхает, как призрак старого замка?..

Кассандра, против воли улыбнувшись, повернула голову и открыла глаза:

— Снаружи демоны знают что творится, — сморщив нос, обронила она. — Заходи, не стой в коридоре! У нас тут тепло. А, Яр?

Дракон, приподняв башку, взглянул на кадета эль Тэйтану и заурчал. Орнелла ему нравилась — почти так же сильно, как ее недотрога Сау. Герцогиня неуверенно обернулась куда-то через плечо.

— Да нас тут много, Кэсс, — сказала она, взглянув на Санто и Сельвию, топчущихся за спиной. Кассандра лениво махнула рукой:

— Ну все и заходите! Надышим — еще теплее будет! Как там — «в тесноте, да не в обиде»?..

Орнелла, фыркнув, просунула руку меж прутьев решетки, сдвинула внутреннюю задвижку и вошла в стойло. Следом протиснулись остальные. Кассандра подвинулась на лежанке, и вскоре все четверо рядком устроились под боком Яра, зарывшись ногами в солому. Разведчик зевнул и, выгнув шею, пристроил голову на колени Сельвии. Та ласково почесала ему переносицу.

— Надеюсь, это светопреставление скоро кончится, — по примеру подруги откинувшись затылком на драконью спину и прислушиваясь к вою ветра, сказала Орнелла. — Я сегодня на вираже чуть из седла не вылетела.

— Та же история, — отозвался кадет Д’Освальдо. — И холод такой! Разве это весна? На юге уже вот-вот снег сходить начнет, трава полезет, а здесь…

— Тебе, наверное, тяжелее всех нас, Санто, — сказала Сельвия, сочувственно коснувшись плечом его плеча. — Ты южанин. Никогда не была на юге! Кайя рассказывала, что зимы там мягкие, а лето жаркое, и в садах прямо над головой растут персики и апельсины…

— И вишня, — сказал молодой человек. Сводную сестру он на дух не выносил, но Сельвии можно было всё. Санто действительно с первого дня в Даккарае был влюблен в нее по уши. — Вишневые деревья очень красиво цветут.

Кадет Д’Ориан мечтательно вздохнула.

— Вишня! Никогда ее не пробовала. Она правда такая вкусная, Санто?

— Очень, — отозвался кадет Д’Освальдо, не сводя с нее исполненных обожания глаз. Орнелла, покосившись в их сторону, тихонько фыркнула себе под нос. «Бедняга, — подумала она. — Любопытно, он ей когда-нибудь всё же признается?..»

— А у нас в Каменном Логе одни только скалы, — вслух сказала она. — И кедры. Но это тоже красиво. Особенно летом — в Предгорье такие закаты!..

— Лето, — эхом откликнулась Сельвия, и все четверо с грустью понурились, вспомнив о том, как до него еще далеко. Под потолком драконьего стойла повисло молчание. Мысли Орнеллы вились у стен родного дома, такого далекого и недосягаемого сейчас, такого незыблемо надежного — и одновременно такого же хрупкого и беззащитного, каким в одночасье стал весь ее мир. Сельвия, бездумно скользя ладонью по крутому лбу Яра, мечтала увидеть вишни в цвету, Санто, глядя на нее, мечтал бросить к ее ногам весь юг с его фруктовыми садами, а Кассандра, прислушиваясь к заунывному вою ветра, думала о Нейле.

На этой неделе им везло. В понедельник дневальной в передней стояла Лотта де Шард, одна из кадетов третьего курса, имевшая привычку засыпать на посту ровно через час после отбоя, в среду дежурила уже сама Кассандра, а в воскресенье по графику в ночной караул должна была заступить Орнелла. Ничто не мешало друзьям увидеть друг друга, и в понедельник Нейл, как всегда, пришел. Они несколько часов проболтали, сидя бок о бок на подоконнике, но этого всё равно было ничтожно мало — что такое несчастные три часа, да еще и помноженные на сигнальную азбуку, ведь не поговоришь толком! — поэтому среды кадет Д’Элтар ждала с нетерпением. Только напрасно. Нейл так и не появился. «А послезавтра? — гадала она. — Придет ли? И что же там у него случилось?..» Кассандра, хмурясь, закусила губу. В том, что что-то всё же случилось, она была совершенно уверена. Просто так Нейл обещаний не нарушал. «Неужели дома неладно? — беспокойно ерзая затылком по хребту Яра, думала Кассандра. — Неужели с его светлостью… Да нет же! Разве такое возможно?»

Товарищ говорил ей, что тревожится об отце, — рассказывал о его странном, внезапном исчезновении, о его молчании, о той отписке, что прислали герцогине эль Хаарт из королевского алхимического корпуса… Он опасался, что могло случиться «непоправимое», и пусть никогда не уточнял, что конкретно, но Кассандра, глядя в голубые глаза фантома, за горячей тревогой, дрожащей в них, каждый раз видела что-то еще: что-то, что от нее скрывали, что-то куда более серьезное, чем неудачный опыт в лаборатории или «груз ответственности», лежащий на плечах первого алхимика Геона. Что-то, о чем Нейл не мог сказать ей, но о чем постоянно думал, — и что, по всей видимости, всё-таки произошло. Только вот что же, что? Если с его светлостью случилась беда… Кассандра, не закончив мысль, коротко и упрямо сдвинула брови. «Не может такого быть! — саму себя одернула она. — Не может — и точка!» Герцог эль Хаарт всегда представлялся ей незыблемой скалой, сдвинуть с места которую вряд ли под силу даже богам, и она мысли не могла допустить, что это может вдруг оказаться не так. Нет, конечно же, нет, с его светлостью всё в порядке, а Нейл… В конце концов, помимо Кассандры у него есть своя жизнь, есть служба — к тому же, в солдатском госпитале, а ведь идет война! Наверное, просто пришлось выйти вне графика, вот он и не пришел в среду. Но в воскресенье у него должен быть выходной. Ко всему прочему, это будет шестое число, а шестого марта Нейлу исполнится двадцать лет — не выдернут же его снова, да еще и в его собственный день рождения? Служба службой, но он и так спины не разгибает, должна же быть у этого его мэтра де Берни хоть какая-то совесть?..

«Он придет, — вновь возвращаясь мыслями к другу, как заклинание твердила про себя Кассандра. — В воскресенье — уж точно! И пусть только попробует кто-нибудь ему помешать!..»

В жарко натопленной гостиной эль Хаартов было сумрачно. Нейл, сидя у камина в отцовском кресле, бездумно следил за еле ползущей по кругу стрелкой часов и вполуха прислушивался к голосу младшего братца — Мелвин, привычно устроившись на диване под рукой своей воспитательницы, читал ей вслух о приключениях поросенка Пиля. Нейл, краем уха поймав знакомое имя, улыбнулся. В детстве он тоже любил эту книжку. Ее когда-то подарила ему покойная тетушка Мэриам. Вспомнив маленькую, кругленькую старушку в старомодном чепце с лиловыми лентами и запах лакричных леденцов, что везде сопровождал ее, Нейл улыбнулся снова. Он любил тетушку Мэриам. А она, приезжая погостить, всегда привозила ему целую гору игрушек и не спускала его с рук, балуя без всякой меры. Она умерла, когда Нейлу было девять. А всё, что от нее осталось, — эта книга да старая шкатулка с секретом и фигуркой грифона крышке… Нейл перевел взгляд с циферблата часов на пустое кресло напротив. Герцогиня сразу после ужина поднялась в спальню супруга, из которой и так почти не выходила с тех пор, как герцог вернулся домой, — Нейлу стоило немалых трудов убедить мать уступить ему хотя бы ночное дежурство у отцовской постели. «Кто бы мог подумать, что она так сильно к нему привязана», — в очередной раз подивился молодой человек, вновь взглянув на часы. Стрелки показывали начало десятого. Раньше одиннадцати подниматься наверх смысла нет, мама пост не оставит, вечернюю порцию лекарственных порошков Нейл лично смешал и отнес отцу час назад, так что времени оставалось еще предостаточно. И деть его было решительно некуда. Молодой человек повернул голову к дивану. «Беда вам с нашим семейством, госпожа Делани!» — невесело подумал он. Учитывая состояние его светлости, ношение амулета ему до поры запретили, и прислуге была дана свободная неделя. Герцогиня эль Хаарт все дни проводила при муже, Нейл готовить не умел, так что вопросы кухни снова легли на плечи воспитательницы. Да, помощь ее светлости она предложила сама, но тем не менее!.. «Стоит хотя бы повысить ей жалование, — сделал себе мысленную зарубку Нейл. — Если, конечно, еще раньше она от нас не сбежит».