Джонни Д. Враги общества - Брайан Барроу

Поделив добычу, бандиты разъехались. Ван Митер и его подруга Микки Конфорти отправились в свою квартиру на Жирар-авеню в Сент-Поле. Диллинджер и Билли к тому времени переехали: они сняли квартиру в южной части Лексингтон-авеню. Со старой квартиры в Миннеаполисе пришлось съехать после того, как у Гамильтона случайно выстрелил пистолет. Диллинджер стал осторожен и не хотел рисковать. На новой квартире Гамильтону и Черрингтон приходилось спать на диване. Однако после дележа добычи Гамильтон и Черрингтон на некоторое время получили всю квартиру в свое распоряжение: Диллинджеру понадобилось уехать.

В среду утром, после посещения доктора Мортенсена, он взял Билли и отправился в Чикаго. Арт О'Лири был в офисе Пикетта, когда раздался телефонный звонок. «Жди напротив, на углу Уэкер-драйв, — услышал он. — Я тебя подберу минут через пятнадцать».[206]

Встреча была недолгой. Диллинджер катался по улицам и говорил. Он просил Пикетта помочь Билли с разводом, чтобы они могли пожениться. О'Лири пообещал передать это боссу. Услышав, что хочет Диллинджер, Пикетт только развел руками. За свою работу — защиту в суде самого опасного преступника Америки — он до сих пор не получил ни цента.

Эту и следующую ночь Диллинджер и Билли провели в подвале таверны Луиса Черноцки, которая называлась «Кристалл-боллрум» и находилась в Фокс-Ривер-гроув. Во второй половине дня в воскресенье Диллинджер снова повидался с О'Лири, и помощнику адвоката довелось выполнять приятнейшее задание своего босса: объяснять Диллинджеру, что Пикетт не специалист по разводам. Однако О'Лири пообещал подыскать для Билли нужного юриста.

На следующее утро Диллинджер передал О'Лири пакет с деньгами. Там было 2300 долларов. 1000 долларов предназначалась Пикетту, а 1000 — родителям Пита Пирпонта. После этого Диллинджер отвез Билли в аэропорт — она улетела в Индианаполис, чтобы встретиться с отцом Диллинджера. В Морсвилле Билли передала Диллинджеру-старшему несколько пачек банкнот и деревянный муляж пистолета, с помощью которого его сын вырвался из тюрьмы в Кроун-Пойнте.[207] Кроме того, Билли передала записку, адресованную сестре Диллинджера Одри:

Дорогая сестренка!

Решил написать тебе пару строк, чтобы сказать, что я все еще жульничаю. Не волнуйся за меня, детка, это без толку, а кроме того, я живу весело. Посылаю Эммету [муж Одри] деревянный пистолет, пусть сохранит его. Я читал, что Бланк говорит, будто у меня был настоящий сорок пятый калибр, но это он брешет, чтобы оправдаться, они не хотят признаваться, что я запер восемь помощников шерифа и еще дюжину ихних ребят с одной только деревяшкой, а уже потом добрался до автоматов. Видела бы ты их рожи! Ха-ха-ха! Провернуть такое дельце было нелегко. Я обязательно наведаюсь к вам, когда дороги станут получше, сейчас в Индиане стремно, можно попасться, так что пока пусть съездит моя жена Билли… Детка, если кто из вас в чем нуждается, дайте мне знать, а если не скажете, я вам не прощу. Меня тут задело неделю назад, но теперь я уже в порядке, это просто царапина. Я в нашей семье сущее наказание. Ха-ха!..

С любовью твой

В пятницу, пока Билли гостила у отца Диллинджера в Индиане, он сам решил повидать родителей Пита Пирпонта в Огайо. Он убедился, что деньги, отправленные им, были получены, — теперь Пирпонт мог оплатить работу адвоката. Затем Диллинджер вернулся в Чикаго, где его уже ждала Билли. Достойно удивления то, что ФБР так и не взяло под наблюдение родственников Диллинджера и Пирпонта.

Пока один главарь банды пересекал штаты Иллинойс, Индиана и Огайо, другой — Малыш Нельсон — отправился на запад, в Рино. Там он дал выход своей агрессии в деле, которое ФБР не могло распутать многие годы.

Два уголовных авторитета города Рино — Билл Грэм и Джим Маккей — оказались под следствием за то, что поддерживали банду жуликов, занимавшихся почтовыми мошенничествами. Эти двое каким-то образом узнали, что главным свидетелем обвинения выступает Роу Фритч, контролер в банке, который принадлежал Грэму и Маккею. 22 марта, в четверг, через неделю после ограбления в Мейсон-Сити, Фритч приехал домой, поставил машину на стоянку, а потом вдруг исчез. Свидетель рассказал ФБР, что он видел, как двое неизвестных ударили Фритча по голове и оттащили в ожидавшую неподалеку машину. Это преступление так и осталось нераскрытым, однако, как позднее сообщали осведомители, это было дело рук Нельсона и его приятеля Джона Чейза. В архивах ФБР есть материалы, позволяющие сделать вывод, что Нельсон убил Фритча и сбросил труп в шахту. Тело так и не нашли.

Пока ФБР разворачивало самую масштабную охоту за бандитами из всех, какие когда-либо предпринимались властями, появились новые данные, которые позволили открыть новый фронт в Войне с преступностью. В феврале офис ФБР в Канзас-Сити с большим опозданием направил в Вашингтон одиннадцать образцов отпечатков пальцев, снятых в доме Верна Миллера вскоре после бойни в Канзас-Сити. Экспертам потребовалось несколько недель, чтобы сличить их с отпечатками десятков подозреваемых. Наконец 14 марта, как раз в день ограбления в Мейсон-Сити, они дали потрясающее заключение: отпечаток, оставшийся на бутылке пива, найденной в подвале у Миллера, принадлежал Адаму Ричетти, закадычному другу Красавчика Флойда. Это означало одно: несмотря на сомнения фэбээровцев, именно Ричетти и Флойд были вместе с Миллером на вокзале в Канзас-Сити.

Это открытие вызвало целый поток служебных бумаг, направлявшихся Гувером в офис ФБР в Канзас-Сити. Он требовал выяснишь, кто виноват в халатности, в результате которой просмотрели эти отпечатки. Однако куда важнее было то, что новые данные позволяли пересмотреть все следственнное дело о преступлении на вокзале. Версия о причастности Баркеров была отброшена. ФБР не делало публичных заявлений о своей находке, но агенты, занятые этим делом, получили указание сосредоточить усилия на поисках Флойда и Ричетти.

Проблема заключалась только в том, что вот уже в течение полугода этих двоих никто не видел. Было очень похоже, что Флойда просто давно нет на свете. В феврале более тысячи оклахомских полицейских и бойцов Национальной гвардии прочесали Куксон-Хиллз, но не обнаружили никаких следов Флойда. Собственные поиски, предпринимавшиеся бюро, были спорадическими: до тех пор пока не обнаружилось участие Флойда в бойне на вокзале, он не входил в список преступников федерального уровня. Агенты в Оклахома-Сити и Канзас-Сити фиксировали сведения о нем, когда они поступали, но всерьез не копали. В феврале офис в Канзас-Сити даже не смог опознать подругу Флойда, которая была с ним много лет, — Хуаниту Бэрд.

14 марта все изменилось. Флойд вдруг в одночасье вошел в список самых важных для ФБР преступников, скрывающихся от правосудия, где уже числились Баркеры и Диллинджер. Ответственность за его поимку ложилась прежде всего на отделение в Оклахома-Сити, а между тем сотрудники этого офиса изнемогали под тяжестью работы — на них было возложено 31 важное дело, в том числе дела Баркеров и Бонни и Клайда. Гувер послал в Оклахому Гарольда Натана, чтобы тот оценил ситуацию. Доклад Натана был безрадостным. По его словам, глава отделения Дуайт Брентли работал в офисе каждый день до двенадцати ночи. И тем не менее Натан своими глазами видел множество новых документов, касающихся банды Баркеров, а также Бонни и Клайда, которые непрочитанными пылились в папках. Брентли жаловался на нехватку сотрудников.

Натан полагал, что проблема не в количестве, а в качестве. Только двое из десяти агентов в Оклахома-Сити, писал он Гуверу, достаточно «компетентны», чтобы заниматься особо важными делами. Лучше всех был Фрэнк Смит, который остался жив после бойни на вокзале. Ему поручили постоянно заниматься поисками Флойда. Смит начал объезжать оклахомских шерифов и беседовать с осведомителями, пытаясь нащупать в их сообщениях нить, ведущую к Флойду. Однако Натан понимал, что эти поиски обречены на неудачу. Если уж тысяча полицейских не смогла отыскать Красавчика Флойда, то стоило ли надеяться, что это сделают молодые и неопытные агенты ФБР, которые к тому же обременены поисками Баркеров, Диллинджера и многих других? Шансы на успех были близки к нулю.

Фред Баркер сидел за столом одетый в пижаму. Доктор Джозеф Моран, человек с красными слезящимися глазами, наклонился к нему и принялся ощупывать его пальцы. В руках у доктора был скальпель.[209]

— Ну, ты готов? — спросил он Фреда.

Рядом с ними сидел Карпис и наблюдал, не в силах оторвать взгляд. Они приехали в кабинет доктора Морана после ужина. Привезли с собой все необходимое для длительного пребывания, в том числе смены белья и свежие рубашки. Доктор выглядел ненадежно: красноносый пьяница с тоскливыми глазами, все время кашляет. Моран воевал во время Первой мировой войны, потом учился на медицинском факультете Университета Тафтса в Бостоне. Потом карьера прервалась: он отсидел небольшой срок за нелегальные аборты. Его выпустили из тюрьмы в 1931 году, тогда он и стал работать на людей Роджера Тохи в Сисеро и сделал многим из них пластические операции. Когда следующей весной Аль Капоне взял контроль над бандитами Тохи, Моран занялся частной практикой.