Дождь Забвения - Аластер Рейнольдс

– Тут никаких документов. Вообще ничего. Мы попусту теряем время.

– У нас еще десять минут. Кто знает, может, и найдется что-нибудь.

Он подошел к дальнему краю мастерской, где на фоне потемневшей штукатурки выделялся проем двери.

– Посмотрим-ка, что там.

– Флойд, осторожней! – предупредила она, крепче сжав оружие детей.

Слишком маленькая рукоять больно врезалась в ладонь.

Но Флойд уже открыл дверь и ступил за нее. Послышался кашель.

– Тут лестницы и наверх, и вниз. Куда пойдем? Подбросим монетку?

Издали донесся приглушенный грохот – рухнуло очередное здание. Завыли дизели бульдозеров. Кажется, они приближались.

– Лучше остаться здесь!

– Вряд ли наверху осталось что-нибудь интересное, – заметил Флойд. – Чем выше, тем сильнее ущерб от огня. Но внизу что-то могло уцелеть.

– Мы не пойдем вниз.

– У тебя есть фонарь?

Ожье прошла за дверь. Одна бетонная лестница вела наверх, в столь же темную комнату, вторая шла вниз, в совсем уж кромешную мглу.

Флойд взял у Верити фонарь и посветил вниз.

– Это плохая идея, – заметила она.

– Как интересно слышать такое от женщины, в свободное время играющей в жмурки с поездами в тоннелях метро.

– То была необходимость. Теперь – нет.

– Давай заглянем. Пара минут, и все. Не для того я тащился сюда, чтобы убежать в самый последний момент.

– А я для того.

Флойд пошел вниз, Верити двинулась следом, держась в шаге от него. Луч фонаря высвечивал потрескавшиеся стены. Лестница развернулась под прямым углом, затем еще раз.

– Дверь внизу, – констатировал Флойд, пробуя ручку. – Похоже, заперта.

– Значит, все, – выдохнула Ожье, ощущая и разочарование, и облегчение в равной степени. – Придется возвращаться.

– Может, удастся выломать. Держи фонарь.

Она взяла, подумав мимоходом: «А может, пригрозить пистолетом, чтобы поднялся?»

– Побыстрее, – попросила она. – Меня серьезно беспокоят бульдозеры.

От удара дверь подалась, заскрежетала так, что у Ожье свело скулы. Полностью ее распахнуть Флойд не сумел, но образовалась щель, достаточная, чтобы протиснуться.

– Хочешь, подожди здесь. Я всего на минутку.

– Ты уж извини, но я хочу увидеть сама.

Сквозь дыры в потолке пробивался тускло-серый свет. За пределами пятна от фонаря трудно было разглядеть что-нибудь, но похоже, комната пустовала.

– Ничего нет? – спросила Верити. – Ладно, пойдем назад.

– Смотри, поручни. – Он посветил. – Похоже, мы на галерее, опоясывающей зал.

Пол находился куда ниже, чем ожидала Верити. А посреди него, усеянное тусклыми пятнами света, возвышалось нечто огромное, черное, почти сферическое.

– Вуаля! – присвистнул Флойд. – Наш знакомый шарик.

– Дай посмотреть.

Она взяла фонарь и направила луч. За ее спиной Флойд вернул дверь на место. Зачем? Ладно, пусть его.

Шар окружали многочисленные машины и детали. Похоже, он держался на специальном подвесе или раме.

– Значит, этим и интересовалась твоя покойная сестра? – спросил Флойд, подходя сзади.

– Да, – ответила Ожье, не обращая внимания на насмешливый тон. – Но я не понимаю, что эта штука здесь делает. Все шары предназначались для отправки в разные города.

– И в Берлин тоже.

– Да. Но шар должны были перевезти с фабрики куда-нибудь.

Флойд осторожно забрал у нее фонарь.

– Что ж, теперь ты знаешь: они на самом деле существуют.

– Эй, куда ты?

– Тут лестница. Хочу спуститься и рассмотреть.

– Нам к такси нужно, – напомнила она, но и сама поспешила следом.

Вблизи шар – похоже, как раз метра три диаметром – казался мощным, очень массивным. Хотя, конечно же, мог быть и пустым внутри. Поверхность местами была гладкой, местами шершавой и грубой; сверху донизу тянулась заметная трещина. Он висел на металлическом тросе, прикрепленном наверху к ушку. Сверху шар присыпало то ли тальком, то ли серой пылью – словно сахарная пудра на пудинге. В другом углу зала, не видном от верхней двери, стоял вертикально большой баллон – в таких обычно хранится сжатый газ. Напротив стояла форма с высокими стенками, с трехметровым отверстием наверху – будто детский бассейн с очень толстыми бортами. Как и шар, баллон и форму покрывали пепел и пыль.

Ожье коснулась сферы – твердой, холодной, но, несмотря на очевидную массивность, сдвинувшейся от легкого нажатия.

– И что это, по-твоему? – спросил Флойд.

– В письме говорилось, что скульптура. Само собой, версию о скульптуре придумали маскировки ради. Слишком уж высоки требования к точности. Думаю, «Каспар металз» попросили соорудить важную деталь большой машины.

– Секретного оружия?

– Похоже.

– Но что это за секретное оружие из гигантских металлических шаров?

– Не забывай: из трех гигантских шаров, разделенных сотнями километров. Для такого разноса тоже должна быть веская причина.

– Значит, три секретных оружия, – хмыкнул он и, подойдя к усыпанным мусором и инструментами верстакам, принялся искать, швыряя вещи на пол с равнодушной небрежностью взломщика.

Лопалось стекло, лязгало железо. Спустя пару секунд, выругавшись вполголоса, к поиску подключилась Ожье, надеясь заметить хоть что-нибудь, способное навести на след.

– А может, это одно колоссальное оружие, распространившееся на пол-Европы.

– Чепуха!

– Да, выглядит не очень осмысленно. Но не забывай: ради защиты этой чепухи от огласки убивали людей. И не только тех, о ком нам известно. Несомненно, многие погибли, пока это все замышлялось, планировалось и изготовлялось.

– Зачем тогда бросать такую ценность?

Она столкнула с верстака запертый чемоданчик. Он раскрылся от удара, по полу со звоном разлетелись тонкие гаечные ключи.

– Думаю, мы видим фальшивку.

– По мне, оно вполне настоящее.

– Я имела в виду, этот шар и не планировали передавать клиенту. Слишком грубо отделан, и в процессе вышел брак. А еще я не уверена насчет материала. Не похоже на алюминий или сплав алюминия и меди, упомянутый Альтфельдом. Скорее, простой чугун.

– Думаешь, это проба?

– Да. На заводе решили сделать черновую отливку и подвес, примериться, как обрабатывать изделие. А может, что-то пошло не так и пришлось бросить, не закончив отделку. Для нас это не имеет значения. Главное, что изделие осталось тут.

– Выходит, тот, кто поджег фабрику и распорядился ее снести…

Ожье услышала, как бульдозеры снаружи обвалили еще одну стену. Рев моторов все приближался, и он казался наполненным звериной злобой.

– Думаю, устроившие поджог не подозревали об этом подвале и пробном изделии. Они знали, что три заказанных шара изготовлены и отправлены. Фабрику подожгли, чтобы скрыть следы.

– Тогда следует поискать тщательнее, – предложил Флойд. – Если они не нашли шар, кто знает, что еще могли здесь оставить.

– Ты прав, – согласилась Ожье, чувствуя, как заколотилось сердце.

Ведь они уже вплотную приблизились к разгадке! Она совсем рядом, прячется на задворках рассудка, будто забытый подарок в яркой упаковке.

– Да, ты прав, и следовало бы прочесать здесь все, просеять через мелкое сито. Но мы не станем просеивать, а уйдем, пока еще можно уйти.

– Пять минут! Вдруг здесь есть адреса, по которым доставляли шары?

– Вряд ли, Венделл.

– Но ведь работники торопились и не особо заботились о секретности – иначе не оставили бы здесь пробный шар.

– Думаешь, боялись чего-то?

– Верити, с кем мы имеем дело? Ты еще не готова сказать?

– С очень плохими людьми. Что еще ты хочешь услышать?

– Плохие они или нет – это с какой стороны посмотреть. – Флойд стукнул по шару стволом пистолета, тот глухо зазвенел в ответ. – Похоже, Бассо был прав: это всяко не колокол.

– Бассо?

– Мой знакомый спец по металлам. Я показал чертеж из наследия Сьюзен, и Бассо высказал предположение насчет колокола. Он имел в виду подводный, для водолазов, а я – тот, в который звонят.

Снова поблизости заревели машины. Под их гусеницами отчетливо хрустели кирпичи и бетон.

– Вряд ли кто-то стал бы убивать из-за колокола – хоть водолазного, хоть церковного. К тому же этот шар непригоден.

Флойд снова постучал, зажмурился, слушая отголоски. Затем обошел шар, постучал с другой стороны.

– Думаешь, целый звучал бы приятнее?

– Ну-ка, еще раз!

– Что – еще раз?

– Постучи.

– Я всего лишь проверял, не пустой ли он внутри. Мне все еще нравится моя гипотеза насчет атомной бомбы.

– Это не атомная бомба. Постучи.

Флойд пошел вокруг шара, ударяя пистолетом.

– Звенит. Но звук нечистый – как у разбитого колокола.

– Именно потому, что разбитый. Как думаешь, целый он мог бы звучать гораздо чище?

– Ну да, разумеется, – согласился Флойд, опуская пистолет. – А это важно?

– Очень. Думаю, эти шары предназначены именно для звона. Твой Бассо ошибся – а ты был прав.

Глава 24

– Для звона? – переспросил Флойд, улыбаясь.