Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

Однажды его дочка простудилась и заболела.

Ей было всего полгода, и девочки из воскресной школы часто просили Гленна разрешить им подержать ее на руках. В этот день стоял пронизывающий холод, и дети, чтобы согреться, играли в салки. Вдруг одна из девочек подбежала к Гленну и сказала: «Кари вся горит!» Гленн пощупал малышке лоб, он действительно был очень горячим. «Мы поедем домой», – сказал он.

Гленн позвал сыновей, усадил их в машину и поехал вверх по Роуз-Хилл. Пошел густой снег, и, свернув за угол, Гленн едва увидел стоявший у дома автомобиль. Он остановил машину, завернул дочку в одеяло и побежал с ней к дому.

Дочка мешала ему достать ключи, поэтому он нажал кнопку звонка. Из-за болезни его жена сегодня осталась дома, так что должна была впустить их, но почему-то не отреагировала на звонок.

Он позвонил еще раз. Мальчики стояли рядом, дрожа от холода. Он плотнее закутал дочку, но ответа не было.

Тогда он нажал на кнопку и не отнимал палец.

Наконец дверь открылась. Но на пороге стояла не его жена, а один из его близких друзей.

– А где жена? – встревоженно спросил Гленн.

– Она в ванной, – ответил тот.

Так в этот момент распался его брак. Пропало доверие – главный принцип семейной жизни для Гленна. Несколько месяцев он еще жил в семье, не заговаривая о том, что произошло, но то вьюжное морозное воскресенье разрушило его большой уютный дом и счастливую жизнь.

Они развелись. Гленн переехал в скудно обставленную холостяцкую квартиру. Вскоре утром он пришел на работу в страховую контору, но не смог открыть дверь своим ключом. Его бывший тесть сменил замки и аннулировал лицензию Гленна на продажу страховок.

Гленн вернулся к прежней работе – днем трудился в ремонтной мастерской в компании по продаже автомобилей, а вечером работал барменом и вышибалой на Нижней Четвертой улице, где в одном из питейных заведений его отец сидел в кругу приятелей за бутылкой. На вторую работу он устроился, чтобы иметь возможность платить адвокату, помогавшему ему добиться опеки над своими детьми. Но в начале 1970-х в Су-Сити отцы не обладали равными правами с матерями. В итоге он потерял детей, которых ему разрешалось видеть только по воскресеньям. Потерял свой дом и собаку. Большинство его друзей отвернулись от него во время развода. Он не хотел с ними объясняться и предпочел одиночество. К нему прибилась бродячая кошка, которую он назвал Хлоей и забрал домой, вот она и составляла ему компанию. Она была диковатой, но иногда соглашалась посидеть у него на коленях.

Как-то в субботу, спустя почти год, ему позвонил старший сын. Он удивился – сыновья перестали с ним разговаривать.

– Мама пьет, – еще тонким детским голоском сказал сын, – а у нас во дворе полно мотоциклов.

Гленн бросился к машине. Когда он подъехал к своему бывшему дому, то увидел на тротуаре несколько мотоциклов, четыре стояли на лужайке. Из двери вышел байкер и грубо поинтересовался:

– Ты кто такой, черт возьми?

– Я ее бывший муж, – ответил Гленн, стоя посреди двора.

– Тогда убирайся.

– Я приехал из-за детей.

На крыльцо вышли еще несколько байкеров, двое из них спустились вниз.

– Я не собираюсь принимать скоропалительных выводов, – сказал Гленн, показывая им руки без оружия. – Но в доме находятся дети, и я хочу защитить их.

В траве валялась бейсбольная детская бита, но Гленн заметил ее только в тот момент, когда один из байкеров поднял ее и шагнул вперед.

Он замахнулся, но Гленн не убежал, а, наоборот, шагнул ближе, вырвал у него биту и нанес ему удар по колену. Дружки байкера сбежали с крыльца. Если бы их было больше или они были трезвыми, Гленну пришлось бы очень тяжело. Но он работал вышибалой и знал, как обращаться с пьяными. Не успев опомниться, второй байкер рухнул на землю с вывихнутым локтевым суставом, а двое других уже подбежали к своим мотоциклам и лихорадочно били ногой по педали, пытаясь завести двигатель. Гленн отшвырнул биту, вошел в дом, забрал детей и отвез их к себе.

Через три часа в дверь к нему постучал полицейский – им оказался знакомый Гленну офицер, с которым он проходил практику на участке.

Гленн все рассказал ему, и офицер вздохнул.

– Что ж, Гленн, все понятно, но к ней приехали родители, и тебе лучше привезти ребят домой, потому что они написали заявление о похищении детей.

После этого жизнь в Су-Сити стала для Гленна невыносимой.

Однажды, когда Гленн еще работал в страховой фирме тестя, его остановил на улице незнакомый старик.

– Хочу сказать вам, молодой человек, – обратился он к нему, оглядывая его костюм, – что на вид вы очень сообразительны. У вас найдется свободная минута?

– Да.

Старик был грязным, лохматым, в желтом поношенном костюме, в давно не чищенных башмаках.

– Я был банкиром, – сказал он, вручив Гленну свою визитную карточку. На ней значилось: «Вице-президент. Первый национальный банк Чикаго». – И отец мой и дед тоже были банкирами – как и все мои знакомые. Я только и знал что банковское дело. Но когда разразилась депрессия, мой банк лопнул, и я остался без работы.

Гленн понимающе кивнул, ожидая, что будет дальше.

– Чем вы занимаетесь, молодой человек?

– Продаю страховки.

– Что ж, хочу вам кое-что посоветовать, на случай если вы потеряете эту работу. Учитесь любому ремеслу и профессии, какой только сможете, и тогда вам не составит труда найти себе работу.

Гленн поблагодарил старика и вернул ему визитную карточку с горстью мелочи. Больше он этого старика не встречал и понятия не имел, действительно ли тот был когда-то банкиром или просто нашел где-то эту карточку, но совет его запомнил накрепко. Гленн не ходил в колледж, но всю жизнь чему-нибудь учился. Когда его мальчики были маленькими, он сам стриг их, пройдя курс обучения в школе парикмахеров. Он мог работать полицейским и охранником, страховщиком и барменом, мог устранить любые поломки и неисправности в машине любой марки. Он знал плотницкое и слесарное дело, его знаний в электротехнике хватало, чтобы самому починить проводку, не вызывая на дом специалиста. Его лозунгом стало «Учись делать и делай». Но Гленн родился в квартале, где можно было легко и быстро оказаться на дне, но очень трудно и долго приходилось карабкаться наверх. И после развода он вполне мог покатиться по наклонной дорожке. Обида, боль и злость могли довести его до такого состояния, когда остается одно желание – утопить их на дне бутылки. Потому что легче научиться новому ремеслу, чем заново построить свою жизнь. И обычно в таких случаях мужчины с Пирс-стрит становились завсегдатаями баров и незаметно спивались. А Гленн? Хоть ему и приходилось работать на Нижней Четвертой, но свободные вечера он проводил в закусочной рядом со своей квартирой, а не у стойки бара. Спустя три года он женился на работавшей в этой закусочной официантке, и они переехали в Сент-Питерсберг, Флорида.