Абрашкин Анатолий Русь - арийская колыбель - арийская колыбель

В то же время Антифат начал страшно кричать и встревожил весь город. На его крик отовсюду сбежа­лись лестригоны и под началом царя устремились к берегу. С крутых утесов они стали бросать огромные камни. На судах поднялась тревога, ужасный крик уби­ваемых, треск от крушения снастей. Тут несчастных спутников Одиссея, как рыб, нанизали они на копья и унесли всех в город на съеденье. В то время, как его товарищи гибли в неравном бою, Одиссей взял ост­рый нож и, отсекши крепкий канат, которым он был привязан к утесу, повелел своим спутникам как можно крепче налечь на весла, чтобы избегнуть верной гибе­ли. Так спасся царь Итаки с одним кораблем, другие же все безвозвратно погибли.

Но что это за народность лестригонов? Уже для древ­них историков это было загадкой. В частности, Фукидид сообщает: «По преданию, древнейшими обитате­лями Сицилии были жившие в одной ее части киклопы и лестригоны. Кто они были родом, откуда прибыли и куда потом ушли, я ничего не могу сообщить». В от­личие от Фукидида мы знаем предысторию племени циклопов — они были потомками ариев и пришли в Южную Европу с территории Русской равнины в IV—III тыс. до н. э. Что же касается лестригонов, то в переводе с греческого их имя означает «прирожденные граби­тели». Так, по-видимому, называли базировавшихся на Сицилии пиратов. Упоминание их Фукидидом наряду с циклопами связано, наверное, с тем, что последние вели оседлый образ жизни, были прекрасными земле­дельцами и животноводами, вспомним Полифема!

У Гомера лестригоны внешне очень похожи на цик­лопов. На основании этого можно высказать предпо­ложение, что Одиссей столкнулся с группой пиратов-сикелов, базировавшихся, как и гомеровские циклопы, опять-таки где-то поблизости от Сицилии. Но если лестригонов все-таки нельзя однозначно связывать с народом сикелов, что в общем-то следует из текста Фу­кидида, то их враждебность по отношению к великому греку в ситуации того времени говорила о поддержке ими той политики, которую диктовали сикелы (или шире «народы моря» в Средиземноморье).

Пункт VI. Цирцея

После столь гибельного для ахейцев столкнове­ния с лестригонами в великом сокрушении Одиссей и его товарищи поплыли далее по широкому морю и достигли лесистого острова Эи. Издавна обитала там сладкоречивая нимфа, прекрасная светлокудрая дева

Цирцея, дочь Гелиоса. Выйдя на берег, они оставались на нем два дня и две ночи в тяжкой печали. На третий день поднялся Одиссей и оттуда увидел вдали дым, поднимавшийся от жилища Цирцеи. Долго колебался Одиссей, хотел уже идти в ту сторону, откуда подни­мался дым, но решил сначала посоветоваться с друзь­ями. Посовещавшись между собой, они договорились разделиться на два отряда, по двадцать два человека в каждом. Вождем одного был избран Эврилох, коман­диром другого стал сам Одиссей. Брошен был жребий, кому отправляться разведывать остров, и пал он на Эв– рилоха.

С грустью удалялся отряд Эврилоха от берега. За го­рами, в лесу, увидели они дом Цирцеи, сложенный из тесаных камней. Около него толпились волки и львы. Вместо того, чтобы напасть на пришельцев, они под­бежали к ним, махали хвостами и всячески ласкались: то были люди, превращенные в зверей волшебницей Цирцеей. Звонко, приятным голосом пела, сидя за вы­шиванием, богиня. Подали голос ахейцы, и к ним не­медленно вышла нимфа, отворила блестящие двери и радушно пригласила их в свой дом. Забыв осторож­ность, все вступили в жилище богини. Остался один лишь Эврилох, предчувствовавший что-то недоброе. Усадив гостей на прекрасные кресла и стулья, подала им Цирцея смеси из сыра и меда с ячменной мукой и вином. Но к этой смеси подлила она еще волшебного зелья, чтоб совершенно пропала у гостей память об от­чизне. Как только отведали они этого напитка, Цирцея прикоснулась к ним своим волшебным жезлом и пре­вратила их в свиней: каждый из них оказался с щети­нистой кожей и со свиным рылом, не утратив одного рассудка. Плачущих, заперла их нимфа в закуты и бро­сила им желудей и буковых орехов.

Эврилох же, не дождавшийся возвращения товари­щей, побежал к кораблю с плачевной вестью о бедс­твии, постигшем его спутников. Долго от горя не мог он вымолвить слова, но, наконец, оправился от страха и рассказал о происшедшем. Выслушав его, Одиссей выхватил меч и отправился выручать своих спутников, правда, пока без готового плана. К своему удивлению, он столкнулся с богом Гермесом, который вежливо приветствовал его и предложил оберег против вол­шебства Цирцеи. Им оказался пахучий белый цветок с черным корнем, называемый «моли». Только богам мог открыться этот цветок Одиссей с благодарностью принял дар и, продолжив свой путь, вскоре оказался в гостях у Цирцеи. Когда он отведал отравленную пищу, она подняла свой волшебный жезл и прикоснулась к его плечу. «Иди и свиньею валяйся в закуте с други­ми». — повелела она. Но благодаря цветку моли, кото­рый Одиссей тайно нюхал все время, колдовство не подействовало, и он вскочил, занеся над богиней меч. Тогда Цирцея, плача, упала к его ногам. «Я в изумле­нии, — воскликнула она, — доверься мне и раздели со мною ложе». Хитроумный Одиссей, однако, прекрасно знал, что колдуньи могут постепенно лишать силы и уничтожать своих возлюбленных, поэтому он заста­вил Цирцею поклясться в том, что больше она не бу­дет строить ему никаких козней. В ответ она поклялась всеми богами и, приготовив ему омовение, напоив ви­ном из золотых кубков и угостив вкусным ужином, принесенным ключницей, стала готовиться к тому

7

, что проведет с ним ночь на пурпурном ложе. Но Одиссей не стал отвечать ей на любовные ласки до тех пор, пока она не освободила всех его спутников и других моря­ков, заколдованных ею. Как только она сделала все, что он просил, у него уже не было сил ей отказать…

Целый год жил Одиссей с друзьями у гостеприимной нимфы. Ежедневно, в течение целого года, ели они пре­красное мясо и утешались сладким вином, но не забыли на чужбине о милой родине. Одиссей, по желанию то­варищей, обратился с просьбой к Цирцее, чтоб отпус­тила она их на родину. И Цирцея так ответила герою:

О Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный, В доме своем я тебя поневоле держать не желаю. Прежде, однако, ты должен, с пути уклоняся, проникнуть В область Аида, где властвует страшная с ним Персефона. Душу пророка, слепца, обладавшего разумом зорким, Душу Тиресия фивского должно тебе вопросить там. Разум ему сохранен Персефоной и мертвому; в аде Он лишь с умом; все другие безумными тенями веют.

В целом житье-бытье Одиссея со спутниками на острове Цирцеи вроде бы выглядит как отдых в хоро­шем санатории. Но это впечатление весьма обманчи­во. Начнем с обращения спутников Одиссея в свиней. При всем уважительном отношении к этому животному нельзя не указать, что превращение в него символизи­рует переход в рабство. Это не львы и не волки, более благородные звери. К тому же они гуляют в саду, а не лежат в закуге. А ведь это тоже заколдованные чужезем­цы! Да и путешествие в Аид, которое выпадает Одиссею в качестве очередного испытания, отнюдь не простая прогулка, а обязательная встреча со смертью. Так, сквозь призму волшебных декораций открывается истинное положение Одиссея и спутников на острове Цирцеи — положение пленников, если не сказать больше.

Но что это за таинственная богиня Цирцея? Она — дочь бога Солнца Гелиоса и его жены Персы. Цирцея — римский (латинский) вариант имени богини, греки же называли ее Кирка, что означает «сокол». В мифологи­ях разных народов эта птица символизирует солнце, поэтому образ девы-соколицы прекрасно подходит для дочери бога солнца. Греческое имя богини «Кир­ка» во времена классической древности стало соотно­ситься с латинским «circus» — круг. Но тогда следует заключить, что Кирка (Цирцея), Коло (Коляда) и Лико (Лихо) — суть разные имена одной и той же богини солнца! Сходство имени Цирцеи с древнерусскими бо­гами позволяег предположить, что в числе гонителей Одиссея были и выходцы с Русской равнины. Назовем еще раз этот народ — это знаменитые геродотовские сколоты (соколоты), которых в Средиземноморье ста­ли именовать циклопами или сикелами.

Пункт VII. Аид

Подготовив корабль к плаванию, взяв с собой овцу и барана, которых Одиссей должен был принести в жер­тву в царстве теней, греки отправились в путь. Цирцея послала им попутный ветер, и целый день они плыли по волнам Океана. Когда же солнце село и наступила ночная тьма, они достигли противоположного берега великой реки, того места, где находилась область ким­мерийцев,

… покрытая вечно

Влажным туманом и мглой облаков. Никогда не являет

Оку людей там лица лучезарного Гелиос, землю ль

Он покидает, всходя на звездами обильное небо,