Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар

– Да не хочу я, – неожиданно ответил он. – Оружие, сражения… В печенках сидят. С лошадями спокойно.

Ответ, за которым, казалось, стояла целая история. Эстеву было любопытно, что такого случилось с Марсэло, раз он с радостью уходит с головой в грязную работу вместо того, чтобы проявить свои выдающиеся таланты.

Спустя пару дней после появления мальчишки, на очередной тренировке с Мороком, Эстев отметил, что тот погружен в задумчивость, и осмелился спросить почему.

– Мальчишка, – неожиданно откровенно ответил бледный, – отказывается есть и разговаривать. Упрямый бельчонок…

– Немудрено. Вы держите его в подвале, в компании неприятнейшего типа. Любой на его месте был бы о вас невысокого мнения.

– А если его выпустить, он непременно сбежит… Нужно как-то донести до него, что тут ему лучше. Не желаешь ли попытать счастье?

– Я? – удивленно воскликнул Эстев, кляня свое любопытство.

– Да. Я заметил, что мелюзга хорошо к тебе относится… Может и с ним наладишь контакт, – Морок пристально посмотрел на толстяка, затем кивнул сам себе. – Решено. Пойдешь к нему.

– Но что мне сказать? – пробормотал Эстев.

– Придумай.

Спорить с Мороком было бесполезно. Вечером, захватив с собой пару мисок с похлебкой, Эстев пошел в подвал Дуана.

Мальчишка забился в самый дальний угол. Эстев ухмыльнулся. Волосы у него были черные, видимо, крашенные хной и басмой, а вот рыжие веснушки и голубые глаза никакими ухищрениями не скрыть. Судя по ободранным в кровь пальцам, мальчик пытался сделать подкоп, но безуспешно. Эстев аккуратно спустил еду, повесил масляную лампу, и оранганец еще сильней сузил глаза, щурясь от внезапного света. Просто прекрасно, держат его в сырости и темноте…

– Добрый вечер, – сказал Эстев, сев у лестницы. – Как ты себя чувствуешь?

Он даже не сделал попыток приблизиться к мальцу. Все равно испугается. Пусть лучше привыкнет, рассмотрит издалека. Мальчишка, конечно, ничего не ответил.

– Меня зовут Эстев, – представился толстяк. – Не бойся, я не причиню тебе вреда. Наоборот, я принес тебе горячей еды. Будешь?

Мальчик голодно сглотнул, но отвернулся. Упрямец.

– А зря. Очень вкусная похлебка. Если ты не против, я поем.

Эстев медленно зачерпнул ложку горячего варева и проглотил, со смаком заедая свежей лепешкой. Мальчишка искоса наблюдал за процессом. На третий или четвертой ложке он сдался и, уже не скрывая голода в глазах, следил за движениями Эстева. Еще бы. Аромат наваристой похлебки пропитал подвал, от него нельзя было укрыться. Выждав, пока мальчишка начнет захлебываться слюной, Эстев снова предложил:

– Может, все-таки будешь?

Пацан без ложной скромности накинулся на еду, давясь от жадности. Бедный голодный ребенок. Чем, интересно, пытался накормить его Морок? Кактусами и алоэ?

Съев похлебку и дочиста вылезав миску, мальчик облокотился о стену и удовлетворенно вздохнув.

– Ну вот, вкусно же? – сказал Эстев, убирая посуду. – Если ты будешь голодать, то, прежде всего, плохо сделаешь себе.

– Зачем я вам? – спросил оранганец.

– Разве Морок не рассказывал?

– Если ты про черноглазого, то я его не слушал.

«Вот оно что», – подумал Эстев.

– Мы хотим помочь тебе. Зря ты не слушал его. Он знает, как тебе избежать безумия.

На мгновения глаза мальчика расширились, а затем снова сузились, и на лице появилась циничная ухмылка, чужеродная на лице ребенка.

– Это невозможно. Многие ученые Империи пытались и не смогли, а какой-то бандит из Ильфесы, значит, сумеет?

– Он непростой бандит, – возразил Эстев. – У него полно секретов… Говоришь, Империя пыталась излечить оранганцев от безумия? Зачем им это?

– Они верят, что мы – священный народ, – с гордостью ответил мальчик. – Что в нас много Ирди. Не то что здесь. Грешники. Демоны. Проклятые.

Эстеву на мгновение стало стыдно, ведь он и сам считал оранганцев народом, достойным всех кар.

– Ирди – это же какой-то имперский бог? – уточнил Эстев

– Какой-то?! – возмутился мальчик. – Он – единственный бог! Неверные! А ведь он пожертвовал собой ради этого мира! Даже ради этого города!

Эстев пожал плечами. Мальчик сделал глубокий вдох:

– Все вам надо объяснять… Ну хорошо. Сначала был Бог-Предтеча. Ему было одиноко, он создал себе сыновей и дочерей из собственного тела. В конце концов, его самого осталось так мало, что он стал равным по силе своим сыновьям и дочерям и принял имя Ирди – «начало и конец». Так из отца он стал им братом. Каждый из богов был аспектом Предтечи. Все они были разными и вскоре рассорились между собой и пошли друг на друга войной, поделившись на две армии. Когда они должны были столкнуться, как лед и пламя, небо и твердь, Ирди встал между ними, приняв на себя удар всеразрушительных сил. Он умер, и так возник наш мир. Все в нем Ирди: небо и земля, воздух и вода, каждый человек и букашка… Даже ты – это Ирди.

Он говорил слишком складно для десятилетнего мальчишки. Явно цитировал многократно прочитанную историю, и она, на удивление, показалась Эстеву приятной, хоть и печальной.

– Выходит, ты веришь в мертвого бога? – спросил Соле. – А я верил в бессмертного, что меняет сосуды, Его Благодать.

– Это человек, который однажды объявил себя богом, и все ему поверили, – возразил мальчик, – я верю, что все в этом мире несут в себе бога, даже те, кто мне ненавистен.

Эстев снова удивился. Складывалось впечатление, что перед ним взрослый человек, по иронии судьбы запертый в теле ребенка.

– Как тебя зовут? – спросил он, придвинувшись к мальчику чуть ближе.

– Курт,– ответил тот, не испугавшись этого движения. – Куртуах, но все зовут меня Курт.

– Это оранганское имя?

– Имперское. Мои отец и мать не смогли дать мне оранганское имя. Безумие…

– Тебя воспитывали имперцы?

– Сколько себя помню, – вздохнул Курт, – я всегда жил при доме моих господ. Не всем так везет.

«Это многое объясняет», – подумал Эстев. Он слышал, что имперцы – приверженцы строгого всестороннего образования, и что даже слуги у них вышколенные, словно гильдмастеры.

– Курт, мы не хотим тебе зла, – повторил Эстев. – Тут держим только потому, что ты можешь сбежать и заблудиться в самом темном и страшном районе города, и тебя могут убить…

– Я знаю дорогу.

– Ты прошел по ней всего раз, а город запутанный, – улыбнулся Соле.

– Тебе не понять. Я знаю дорогу… Многое изменилось, новые дома появились на месте старых, но я не заблужусь. Отпустите меня, и я никому не буду жаловаться. Просто вернусь к хозяину, его опасно оставлять одного.

Эстев обескуражено замолчал. Как он может знать дорогу в чужом городе?

– Тебе не понять, – грустно повторил Курт, – откуда я это знаю. Просто знаю и все. Когда-нибудь из-за этого я сойду с ума.

– А Морок сказал, что этого можно избежать, – покачал головой Эстев. – Тебе стоит хотя бы выслушать его, даже если он и кажется тебе ненормальным.

Курт долго молчал, вглядываясь в лицо Соле, а затем сказал:

– Хорошо. Пусть придет, я выслушаю… Но прошу тебя поприсутствовать, – жалобно добавил он.

«Все-таки боится Морока, – подумал Эстев. – Немудрено».

Вожак