Марготта - Екатерина Шашкова

– Понял, – вздохнул парень и бодренько двинулся вперед. Конечно, пополз, а не пошел, но все равно прогресс был налицо.

Короче, когда в комнате Роледо спешно зажгли свечи (дверь, видимо, все-таки сломали), он уже добрался до карниза и вместе со мной пытался открыть ставни. Но тут они вдруг распахнулись сами. К счастью, внутрь, иначе нас просто смело бы с карниза.

Впрочем, от неожиданности я и сама чуть не упала. Пришлось взмахнуть руками, сохраняя равновесие. И в тот же момент меня оглушил визг. Хороший такой визг, душераздирающий. Аж уши заложило.

Визжала растрепанная женщина в ночнушке, стоящая возле окна. Наверно, ее разбудил грохот в доме Гатьбу, и ставни она открыла, чтобы глянуть, что же случилось у соседей. Но сейчас соседи волновали ее в последнюю очередь. В первую же – незнакомые люди, невесть как оказавшиеся на ее подоконнике.

Женщина наконец-то замолчала, перевела дыхание, а затем грянула с новой силой. Но теперь она вопила осознанно, вкладывая в крик не только душу, но и смысл:

– Приведе-э-эние-э-э! Изы-ы-ыди, дух нечистый, пощади-и-и тело мое, и душу, и кров… – Она размашисто перекрестилась и захлопнула ставни прямо у меня перед носом.

– Сама дура, – буркнула я, повисая на карнизе. Впрочем, провисела я недолго. Нога как-то сама собой нащупала опору – выщербленный кусок стены, потом маленькая вентиляционная отдушина, прикрытая решеткой с затейливым орнаментом, балкон… А дальше стена вообще заросла мощным слоем какого-то местного вьюнка, и ползти по ней было скорее приятно, чем сложно.

Следом за мной на землю спрыгнул Кьяло. Стараясь остаться в тени, мы обогнули дом по периметру, перелезли через забор и бросились бежать. За нашей спиной кто-то истошно орал, чтобы вызвали стражу, еще кто-то вещал про политический скандал и про то, что во всем виноваты эльфы. Но нас вроде бы так никто и не заметил. По крайней мере, в погоню не бросились, и это обнадеживало.

– Интересно, чего это она так испугалась? – прохрипела я спустя пару кварталов.

– Откуда я знаю? – Кьяло оглянулся на безнадежно отставшую меня и перешел на шаг. – И это… Спасибо тебе…

– За что?

– Как это за что? Ну за то что подстраховала там, на дереве. Чтоб я не упал.

– Да ни фига я тебя не страховала, – улыбнулась я. – Нет такого заклинания, чтоб с деревьев не падать. Просто нагло соврала, чтоб ты не так боялся.

Некоторое время после этого признания Кьяло явно метался между желанием дать мне затрещину и осознанием того, что стоит сказать еще одно спасибо и перестать наконец бояться высоты. Выбрал, естественно, третий вариант – промолчал. А потом смерил меня суровым взглядом («Будь проклят тот день, когда я познакомился с этой сумасшедшей эльфой!») и внезапно расхохотался.

– Ты чего? – обалдела от смены настроений я.

– Да я понял все! Про привидение! Как эта тетка тебя, а?!

– А чего сразу меня-то? Может, это она от тебя так шарахнулась? Может, ты похож на ее третьего сына от седьмого брака, трагически скончавшегося от удара по голове розовым воздушным шариком в пятый четверг февраля невисокосного года?

– Да при чем тут ее третий сын?! Ты лучше на себя посмотри! – Кьяло протянул мне маленькое круглое зеркальце в раме, усыпанной рубинами.

Мельком отметив, что эту прелесть он тоже спер у Роледо, я глянула на свое отражение. И тоже разразилась безудержным смехом.

А вы бы не разразились, увидев свое лицо, покрытое толстым слоем пыли (наверно, под кроватью накопилось), паутину, свисающую с ушей и волос (скорее всего, там же), тонкую струйку крови, стекающую с губы (нехило я ее прикусила, а ведь даже не заметила когда), и светящиеся в темноте глаза (ну это у ведьм и магов дело обычное)? Да еще белая рубашка, отдаленно напоминающая кружевной саван, и рукава почти до колен свисают. И все это в лунном свете!

Пришлось срочно стягивать с себя рубашку и вытирать ею лицо. Ну вот, теперь я по крайней мере могла спокойно идти по улице и не бояться, что у случайного прохожего при виде меня случится инфаркт.

Несмотря на позднюю ночь, упрямо не желающую перетекать в раннее утро, возле входа в трактир было людно. Верба сноровисто седлала лошадь, а Льени с детьми стояли неподалеку и очень слаженно пытались не шмыгать носами.

На трактирщика я едва глянула, а вот к седлу присмотрелась повнимательнее. По собственному признанию воительницы, лишних денег у нее не было, а значит, раздобыть этот необходимый для верховой езды предмет она могла только одним образом – спереть. Главное, чтобы не у меня.

Проследив мой взгляд, Верба хихикнула в кулак.

– И ничего смешного, – привычно огрызнулась я.

– А я и не смеюсь. Просто настроение хорошее. И успокойся, раздевать твоего коня я не стала бы в любом случае.

– Почему?

– Да какой-то он у тебя… неправильный. Умный слишком. Как зыркнет – будто насквозь видит. И вообще… я ж со вчерашнего дня чуть-чуть твоя должница. – Женщина улыбнулась.

– В смысле?

– Спасибо, что помогла с метанием тарелки, малышка. Может, когда-нибудь и сочтемся.

– Э-э-э…

Я хотела спросить, с чего она взяла, что тарелку подтолкнула именно я, но воительница уже вспорхнула на лошадь и картинно взмахнула рукой.

– Всем до встречи!

– Мам, ты только возвращайся поскорее, ладно? – не выдержала Лита.

– Как будто у меня есть выбор, – фыркнула Верба, тряхнув поводьями.

Ее кобылка сразу же встрепенулась и послушно потрусила по улице, оставив меня в полнейшем недоумении. Кьяло, впрочем, тоже.

– Мама? – переспросил он, уставившись на дочь трактирщика в надежде найти хоть какое-то внешнее сходство.

Льени вздрогнул и уставился на него. Мне показалось, что он только что заметил наше присутствие, и теперь ускоренно соображал, как мы здесь оказались. Наконец трактирщик совладал с собой:

– Ну не папа же. Папа здесь, по всей видимости, еще пока я.

– А она что? Ну то есть вам она тогда кто? – Кьяло махнул рукой в направлении ускакавшей воительницы.

– Ну я же не спрашиваю, кем тебе приходится Марготта и куда вы каждую ночь отлучаетесь? – парировал Льени. Но внезапно сжалился над вконец прибалдевшим парнем. – Да жена она мне. Вполне законная, между прочим. Только я вам этого не говорил, а вы ничего не слышали.

– А мы ничего и не слышали, – кивнула я, цепляя Кьяло под ручку и пытаясь хоть как-то продвинуть его в направлении нашей комнаты.

Но сдвинуть с места эту ошалевшую тушу было не проще, чем вручную разогнать локомотив по трамвайным рельсам. Пришлось прибегнуть к крайней мере – щекотке. Я, к счастью, всегда относилась к той категории людей, которые щекотки не боятся, а поэтому совершенно точно знала, что на самом деле щекотки боятся все. Просто некоторые боятся ее в строго определенных местах, и афишировать эти места, по понятным причинам, не любят.