Его сладкая девочка (СИ) - Драгам Аля

— Я сам влюбился. Кажется, капитально. Прикинь?

А вот это уже не смешно. Давид мой друг и я его отлично знаю. Как и его похождения. Как и его качели с Наташкой. Где, мать его, этот Север?!

Домой еду взвинченный, потому что всё происходящее ни хрена не нравится. Начиная от падения этой мелкой и заканчивая пребыванием Лихацкого в палате сестры Влада. Я хорошо помню наш разговор и его просьбу. Он нечасто обращается к друзьям, и забить на его слова не смог бы никто из нас.

Поскорее хочу обнять свою жену, вдохнуть запах волос, прижать ладонь к животу и почувствовать легкие толчки. С каждым днем зависимость от своей семьи растет со скоростью реактивного самолета. Я не знаю, что будет, когда достигну апогея. Наверное, взрыв. Ежедневно я думаю, что сильнее любить просто нельзя и с наступлением утра понимаю, что это не предел.

— Как же я соскучился, — выдыхаю светлую макушку, стоит лишь переступить порог. Нос улавливает ароматные запахи ужина. Девчонки снова феячили, судя по запаху корицы. Маруська обожает эту приправу и если участвует в Ксюниных экспериментах, то добавляет к месту и не к месту. И вкусно же! Глядя на довольную мордашку невозможно сказать, что блюдо несъедобное.

— Папа! Где Паша? — В дверях стоит насупленная Дарья, упирающая руки в бока.

— У него сегодня выходной. А зачем он тебе? Шоколад ты получила, который он обещал.

— Он обещал каждый день. Каждый день, папа, это когда приходишь домой и приносишь обещанное. Вас всему надо учить.

— Дашунь, в мире мужчин каждый день немножко не совпадает с твоим миром. Понимаешь?

— У вас что, пони не едят радугу и не какают бабочками?

— Чего?

Твою мать, она сломает мне мозг, и я точно не дотяну до старости.

— Милый, вытирай слёзы. Вышел новый мультфильм и кажется, Павлу сильно достанется помимо хобота.

Ксюшка кусает губы и всеми силами старается не смеяться. Потому что чревато последствиями. Попасть на язычок этой маленькой заразе дома не хочет никто. Смешно звучит, но девчонка умеет уесть на раз—два. Талант, блин.

— Даш, он обязательно принесет тебе завтра две шоколадки. Как компенсацию. Знаешь, что это слово означает?

Сам же думаю, что лично куплю коробку и поставлю в домике охраны. Сладкое все равно едят, просто перестанем покупать конфеты. И надо отключить, пожалуй, каналы с зарубежными мультиками. Ничему хорошему не учат. Пусть смотрят наши старые добрые советские. Или хотя бы своего Лунтика.

— Такого отстоя, папа, не видели за всю историю отстоя.

— Стоп! Даш, иди ко мне. Обними папу молча. Пожалуйста. — Малышка подходит и утыкается в колени. — Давай договоримся, что ты больше не будешь цитировать фразочки из телевизора, ладно? Мы рады, что у тебя отличная память, но не всем нравится, когда им такое говорят.

— И тебе?

— Что мне?

— Ну тебе тоже не нравится, что я говорю?

— Мне нравится, конечно. А вот Пашу ты вчера могла обидеть.

— Чем? Я ему ничего плохого не сказала. А нос у него маленький и курносый. Так деда Валя говорит.

Кто там сказал, что быть отцом это просто. Пусть убьет себя об стену. Это чертовски офигенно и приятно, но ни хрена не просто. Подбирать слова целое испытание. Видимо, она права. В мире взрослых пони действительно не жрут бабочек. Или кого они там ели?! И от этого куча проблем.

— Ужинать идите. Маруся уже всем приборы разложила. Дедушка звонил, что сегодня возвращается, но будет поздно.

— Ура! Дедушка, дедушка Саша приедет! Как раз новые серии Лунтика вышли.

— Прекрасная новость. И про серии и про деда. И про ужин.

— Папочка мой ручки и садись. — А вот и младшая.

— Машунь, — подхожу к дочке, потому что она не вышла встречать. Это странно. — А почему ты здесь, не идешь к папе?

— Да, Марусь, расскажи сама про свои подвиги. — Ксюша играет бровями, показывая под стол.

Наклоняюсь. Твою мать.

— Маш, это что?

— А это, дорогой муж, кто—то насмотрелся на татуировку и решил себе нанести.

— Логично. Ну и как? Получилось?

— Не очень, — вздыхает Дашка. — Ксюша пришла и все испортила.

— Ясно. Маркеры принесешь?

— Зачем?

— Да Давиду с Тимуром тоже татухи нарисую завтра. Чтобы в следующий раз побольше набор приносили и не стеснялись.

— Ой, правда?

— Угу. Прям со лба и начну благодарности писать.

***

— Ты же несерьезно распишешь друзей?

— Почему? Очень даже. Одному за идею, второму за исполнение. Ты, наверное, не заметила, но диван в игровой тоже в «татушках».

— Заметила. Его не оттереть.

— Да черт с ним, диваном. Пусть развлекаются, лишь бы не опасно было.

— Жалко.

— Не грузись, Ксюш. Я маленьким был, охотился на кота Тома с отверткой.

— И как?

— Убил. Вместе с телеком. Прям в лоб всадил.

— А я лягушат спасала.

— Каких?

— Которые после дождя прыгали. Я думала, они от луж убегают, и собирала в карманы. А они там как—то забывались и погибали.

— Да ты меня переплюнула, маленькая садистка.

— Ээээй, я не садистка. Я же спасала!

— И я мышонка спасал. И сейчас спасу.

— Кого?

— Мышонка. Маленького такого, с розовыми губками и кругленьким животиком. — Притягиваю жену к себе и наклоняюсь к сладким губам. — Его очень—очень надо спасти.

— От кого?

— От страшного и голодного кота.

— Так ты и есть этот кот.

Мы шепчет друг другу, находясь в миллиметрах от прикосновения. Горячее дыхание опаляет кожу, заставляя закипать кровь от предвкушения.

— Тогда мышке не повезло.

Рядом с ней я живу. Рядом с ней дышу. Люблю каждую её черточку, каждый ноготок, каждую веснушку. С появлением солнца рыжие отметки рассыпались по носику, и Ксюшка стала выглядеть еще моложе. Вроде мелочь незначительная, а её красит. Её вообще всё красит.

Провожу по плечам руками, наслаждаясь атласной кожей. В жене идеально всё. Просто всё!

Прокладываю дорожку из коротких поцелуев от мочки к шее, ключицам, груди. Сжимаю за спиной ягодки запястья, заставляя выгнуться мне навстречу. Прикусываю затвердевший сосок через ткань майки. Хочу сегодня медленно и долго. Хочу, чтобы стонала и извивалась подо мной, потому что наблюдать её удовольствие куда более сильное наслаждение, чем получать своё. Никогда не думал про это, считая целью достигнуть оргазма и сбросить напряжение. Но любовь подсказала, что всё не так—то просто. Дарить в некоторых случаях приятнее, чем брать.

Ксюшка ёрзает, прижимаясь к напрягшемуся паху. Делаю движение бёрдами вперед, ловя первый громкий стон. Хооооочет. Моя девочка уже готова. Так быстро и так сладко.

Аккуратно кладу на кровать, переводя руки вдоль тела. Кажется, нас ждет очередная бессонная ночь. Меня сейчас и танк не остановит.

— Хочу тебя всего. Без одежды. Пожалуйста. Егор, пожалуйста.

Моя девочка стала смелее и уже не стесняется озвучивать свои желания. Кто бы знал, как её голос и слова заводят…

— Позже. Доверься мне, хорошо?

Тихий всхлип служит ответом. Ласкаю вершинки руками, не поднимая ткань. Зубами стягиваю шортики до колен и веду носом по треугольнику трусиков. Надо же. На стратегически важном месте… мышонок. А говорила, что не мышка. Маленькая обманщица.

Кружевное белье на женском теле вставляет не по—детски. Простые трусы на любимой женщине сносят голову к хренам собачьим. Какие кружева, когда запах её возбуждения активирует все вкусовые рецепторы и, кажется, что сдохнуть можно, если сию секунду не прикоснуться.

Провожу языком по мокрой полосочке, наблюдая за откинутой назад головой, сжатым кулачкам. Сжимая, чуть выкручивая горошинки груди, и сильнее надавливаю на промежность. Ксюшка дергается, стонет и часто дышит. Ей до оргазма несколько движений. Она вообще улетает моментально.

Отпускаю одну руку и отодвигаю белье в сторону.

— Давай, любимая.

Касание языком и два пальца внутрь. Вот так. Умничка. Моя девочка дергается и начинает дрожать, крепко сжимая внутренние мышцы.