И добавьте немного лжи - Владимир Косатый

Помыв посуду, Тодор сел напротив Джона и, рассеянно уставившись в окно, пробормотал.

– Можешь так не давиться. Кэролайн ещё спит. После вашего разговора у неё ещё долго горел свет. Будить я её собираюсь только, когда мы заведём машину. Но есть и хорошая новость, пока ты дрых, я собрал твои вещи, так что можешь немного медленнее жевать.

Рот Джона был забит едой, так что он не мог вербально выразить своё негодование. В качестве инструмента демонстрации своих эмоций он выбрал негодующий, полный укора взгляд.

– Что случилось, что ты так сощурился? Хотел, чтобы яичница была бы менее прожаренной? Понимаю. Но ты сам виноват, так долго проторчал в душе. Раскрой секрет, макияж какой части тела занял у тебя столько времени?

На этот раз Джон фыркнул в ответ.

Когда с едой было покончено, Тодор направился к машине, Джону опять пришлось вернуться к роли носильщика багажа. Выходя из своей комнаты, он уже принял решение разбудить Кэролайн. Если у них нет возможности поговорить, то он должен хотя бы нормально попрощаться с ней. Похоже, что в каком-то гороскопе этот день отдельно помечен, как день, когда рушатся все планы Джона Моргана. На этот раз разрушителем выступила хозяйка дома. Девушка уже ждала его в коридоре. Вся её поза не сулила ничего хорошего ему. Руки скрещены на груди, хмурое выражение лица, которое только подчёркивали тёмные круги под глазами.

– Так значит так принято поступать там, откуда ты родом? Тихо сбегать, даже не сказав прощай?

Эта ситуация застала его врасплох. Вспомнив, что накануне он постоянно имитировал опоссума в таких ситуациях, на этот раз Джон впал в другую крайность и начал бессвязно тараторить, пытаясь объяснить, что как раз собирался к ней. Его хаотичный монолог прервался, когда он увидел, что девушка уже улыбается.

– Тебя так легко сбить столку. Должно быть тебе нелегко дастся обучение. Твой наставник минут десять назад разбудил меня и теперь послал меня поторопить, как он выразился, твою чугунную задницу. – Кэролайн подмигнула ему и направилась на выход.

На улице их уже нетерпеливо ждал Тодор.

– Ну наконец-то, а то я испугался, что вы вновь завели философский диспут и теперь обсуждаете вопросы этики Канта. Шевели ногами, Редж!

Джон быстро закинул обе сумки в багажник и повернулся к Кэролайн, но она вновь опередила его. В её руках появился небольшой блокнот, который она протянула Тодору.

– Я тут набросала немного идей для символики вашего культа. Сделала грубый набросок, как мог выглядеть его храм в Средние века на территории Балкан. Ну и немного расписала свои мысли о возможном промежуточном этапе развития культа. Я ещё постараюсь добавить информации, но для начала вам хватит и этого. Ещё я немного внесла изменения в твой заказ, чтобы он более соответствовал нашему вчерашнему разговору.

– Ты просто умница, – в голосе Тодора исчезли всякие следы раздражения. – Он бы гордился тобой. Ты сделала больше, чем я просил, чем я мог надеяться получить.

Кэролайн залилась румянцем. Джон решил воспользоваться возникшей паузой.

– Может, ты подгонишь машину ближе к воротам, и я …

Магия момента была безвозвратно разрушена. Тодор закатил глаза и сквозь зубы неразборчиво процедил что-то на неизвестном Джону языке.

– Да успокойся уже, голубок. Я уже вбил в телефон её номер. Дал ей номер твоего телефона. Как только мы закончим, сможете наворковаться сколько твоей душе угодно. А теперь в машину, и ты за рулём. Мне надо ознакомиться с новой информацией.

Поездка прошла в полном молчании. Джон пытался завести разговор, но Тодор гасил любую его инициативу и, когда не перечитывал по десятому разу заметки Кэролайн, задумчиво смотрел в окно, изредка шевеля губами, будто ведя какой-то внутренний диалог. Только на подъезде к Хьюстону он ответил на один вопрос:

– Так всё-таки, куда теперь ведёт нас дорога приключений?

– Теперь мы направляемся в столицу и, серьёзно, советую на этот раз отоспаться. Тебе предстоит познакомиться со складовщиком. А эти ребята любят вести ночной образ жизни.

***

Многие считали, что ему доставляют наслаждение светские рауты. Многие были просто уверены, что он стремится к вниманию публики. Но все они ошибались. Они не доставляли ему особого удовольствия. Он относился к ним как к неизбежному и уже давно не задавался вопросом, нравятся ли они ему. Любому университету, пусть даже одному из самых известных, не помешают частные пожертвования. Ну а если толстосумы более склоны делиться деньгами при поедании устриц с белым вином, кто он такой, чтобы осуждать их.

Это был вполне стандартный вечер по сбору средств. Будучи достаточно медийной и узнаваемой личностью, он был идеальным кандидатом для участия в вечерах подобных этому. Потенциальные спонсоры чувствовали себя увереннее, когда на таких раутах присутствовал кто-нибудь, чьё имя им было известно. У него накопился достаточно богатый опыт для того, чтобы убедительно изображать заинтересованность в беседах и даже без особых умственных затрат вкратце пересказывать свою точку зрения на интересующие публику темы – а их каждый раз было ровно три, и он даже в коматозном состоянии спокойно мог бы высказываться о них. В этот вечер привычный ход вещей пока что разбавляла только одна дама лет сорока, которая, очевидно, ошиблась с пропорциями моллюсков и алкогольных напитков. Она уже три раза подходила к нему, чтобы взять автограф. В последний раз он просто подержал протянутую книгу в руках, досчитал до семидесяти трёх и с улыбкой вернул её назад. Дама осталась довольна и вновь направилась к бару.

– Профессор Докинз, простите, что отвлекаю Вас, но мне хотелось бы поговорить с Вами наедине.

Он обернулся к обратившемуся к нему человеку.

– Синьор Клеменсо, рад Вас видеть на нашем скромном вечере. – Накануне он внимательно изучил весь список гостей и запомнил основные факты их биографий. Богачам нравится, когда их узнают.

Родриго в свою очередь промолчал с похожей на маску любезной улыбкой. Глаза его при этом оставались бесстрастными и требующими ответа на его просьбу. Наконец, Ричард Докинз сдался. Вздохнув, он огляделся по сторонам и указал рукой в сторону одного из арочных проёмов.

– Будьте любезны проследовать за мной. – Он уже сталкивался со спонсорами, которым нравилось играть в анонимных благодетелей. При чём в такую анонимность, о которой становилось известно всем на следующее же утро. Для таких случаев всегда наготове был специальный кабинет, где был подготовлен стол с изысканными закусками.

Зайдя в этот кабинет, профессор Докинз решил сразу же перейти к сути дела.

– Могу ли я