История Дании - Хельге Палудан

Сложная игра, заключавшаяся в частой смене датских правительств и попытках найти приемлемые для немцев политические решения, закончилась тем, что канцлер Халль в ноябре 1858 г. под нажимом союзного германского собрания полностью отменил действие общей конституции в Гольштейне и Лауэнбурге. В королевстве этот шаг вызвал всеобщее удовлетворение как первый на пути к возобновлению датской «эйдерской политики». Однако со стороны герцогств и Германского союза шли все более серьезные жалобы на действия датского правительства и требования к нему. А после того как немецкое большинство шлезвигского сословного собрания в I860 г. перевело проводившуюся Регенсбургом в герцогстве языковую политику в плоскость общеевропейских дел, остальные государства Европы отказали Дании в поддержке.

Поскольку взятый К.К. Халлем в переговорном процессе курс на уступки порождал лишь новые и все более жесткие требования с немецкой стороны, датское общественное мнение стало склоняться к отказу от проведения навязываемой другими европейскими государствами политики. Весной 1861 г. Леман вновь выступил с призывом порвать с идеей единого государства. Обращение в пользу проведения самостоятельного политического курса собрало 71 тыс. подписей. Поэтому, когда голштинцы отвергли очередную датскую инициативу, Халль объявил, что продолжать переговоры бессмысленно, и поставил в повестку дня вопрос об отделении Гольштейна. Включение Лемана в состав правительства в сентябре этого года означало конец десятилетнего периода бесплодных попыток приноровиться к политике европейского диктата.

Редакция Конституции ноября 1863 г.

Возобновление «эйдерской политики» обострило датско-немецкие противоречия, и как современники, так и потомки весьма жестко критиковали катастрофический курс правительства национал-либералов. Критика эта в большой степени обоснованна: правительство явно переоценило военную мощь Дании и возможности внешнеполитической поддержки. Проповедовавшее популярные в то время идеи скандинавского объединения и вдохновленное соответствующими обещаниями нового шведско-норвежского короля Карла XV, правительство некритично оценивало ситуацию. Оно питало прекраснодушные надежды на военную помощь со стороны Швеции — даже тогда, когда стало ясно, что шведское правительство откажется от данных обязательств.

В то же время не только излишняя уверенность в собственных силах определяла политику датского правительства. Во-первых, его голштинские оппоненты, уверовав в поддержку со стороны Германского союза, последовательно отвергали любой компромиссный проект общей конституции, который не предоставлял всем герцогствам, даже маленькому Лауэнбургу абсолютно равные с королевством права в деле принятия решений. Во-вторых, в течение 50-х годов произошли крупные сдвиги в балансе сил в Европе: после Крымской войны в значительной степени пошатнулись позиции России; кроме того, резко возросла военная мощь Пруссии, которую Бисмарк стремился превратить в сильнейшую державу континента. И в-третьих, в ноябре 1863 г. в Дании внезапно сменился монарх. Власть перешла от непредсказуемого в своих действиях, но явно поддерживавшего идеи «эйдерской программы» Фредерика VII к упорствовавшему в своих суждениях приверженцу идеи единого государства Кристиану IX. Это не облегчило положения правительства национал-либералов. Многие его ошибки простительны или по меньшей мере объяснимы, но самой недопустимой из них надо считать явно недостаточное внимание к возможному использованию военных средств для разрешения конфликта, что в условиях проведения вызывающей по отношению к германским государствам политики являлось весьма актуальным.

В 1862 г. поддержка курса национал-либералов в стране еще более усилилась. Росту националистических настроений способствовала и надежда на создание скандинавской унии, которая с новой силой вспыхнула после прошедшей летом в Копенгагене встречи студентов северных стран и последовавшего затем визита Карла XV. Предложение о разделе Шлезвига, вновь выдвинутое английскими и прусскими дипломатами, по-прежнему не находило сторонников в Дании ни среди поддерживавших датско-эйдерскую программу «Друзей крестьян» и национал-либералов, ни среди выступавших за идею единого государства консерваторов.

В конце года переговоры с германскими державами зашли в тупик, и в начале 1863 г. правительство К.К. Халля окончательно приняло курс на создание государства на основе «эйдерской» программы. В марте было объявлено о намерении Дании предоставить независимый статус Гольштейну и Лауэнбургу, в результате чего последних связывал бы с датско-шлезвигской частью монархии по большому счету только общий регент. Как раз в марте, после восстания в Польше, вызвавшего резкое обострение отношений между поддержавшими восставших Англией, Францией и Австро-Венгрией, с одной стороны, и Россией и Пруссией — с другой, внешнеполитическая обстановка благоприятствовала Дании, но, к сожалению для последней, кризис этот был преодолен по прошествии нескольких месяцев. В то же время датское правительство могло рассчитывать на то, что женитьба наследного принца Эдварда на датской принцессе Александре вернет Дании благорасположение Англии. К тому же в течение всего лета велись переговоры о создании оборонительного союза со Швецией-Норвегией, однако в сентябре заключение соответствующего договора натолкнулось на противодействие шведского кабинета министров. И тем не менее, несмотря на гневные протесты общегерманского парламента, правительство представило на утверждение проект общей для Дании и Шлезвига конституции, который и был принят 13 ноября 1863 г.

Две девушки из Южной Ютландии с картой провинций, название которых вымарано черным (Sprogforeningens Almanach, 1896)

Спустя два года после того, как Дания потеряла герцогства, они вошли в качестве провинции в состав Пруссии, которая после победы у Эстрига в 1866 г. вернула свои союзные права на Шлезвиг и Гольштейн. По статье 5 Пражского мирного договора северные районы Шлезвига следовало передать Дании при условии, что большая часть населения выскажется за это на свободном плебисците, однако на практике эта идея оказалось неосуществимой. Продатские настроения жителей Северного Шлезвига, ставших гражданами могущественной Пруссии, а с 1871 г. — объединенной Германской империи, проявлялись лишь в сфере защиты языка, культуры и традиций, частично вследствие эмиграции, частично вследствие активной германизаторской политики. Элементами последней было введение немецкого как языка школьного преподавания в 1888 г. и запрет на использование названия Южная Ютландия в 1896-м (см. иллюстрацию). Продатское движение создало хорошо законспирированную сеть местных организаций, а также три больших объединения в рамках всего Северного Шлезвига: Языковое объединение (1880), Избирательское объединение (1888) и Школьное объединение (1892). В альманахе Языкового объединения были в частности изданы «Двадцать четыре рассказа из истории Отечества» А.Д. Йоргенсена, подаренные пивоваром Якобсеном из Карлсберга.

Ноябрьская Конституция привела к учреждению для этих двух частей страны двухпалатного ригсрода. Сто тридцать членов его нижней палаты — фолькетинга — избирались всеобщим голосованием, как это и было предусмотрено июньским Основным законом, в то время как 65 депутатов его верхней палаты — ландстинга — избирались тем же узким кругом состоятельных граждан, очерченным в общей Конституции 1855 г., а еще 18 назначались королем. Тем самым создавался «ответственный» противовес слишком уж демократичному фолькетингу, чего с 1849 г. так не хватало не только правым, но и многим центристам из числа национал-либералов. И хотя «Друзья крестьян» резко выступили против этого положения, а консерваторы — приверженцы единого государства — указывали на возможность внешнеполитических осложнений в связи с отделением Гольштейна, ноябрьская Конституция была принята квалифицированным большинством голосов. Чтобы убедить колеблющихся в необходимости поддержать проект, правительство однозначно заявляло, что подписание договора о создании скандинавского союза не за горами и что последние высказывания Бисмарка якобы косвенно свидетельствовали о его одобрении Конституции.

Пятнадцатого ноября 1863 г. неожиданно, после непродолжительной болезни скончался король Фредерик VII. Подписать новую Конституцию Дании и Шлезвига предстояло его наследнику, Кристиану IX Глюксбургу, признанному в качестве такового согласно Лондонскому трактату, что он и сделал 18 ноября — против своей воли, но под давлением обстоятельств: распространившихся к тому времени в Копенгагене едва ли не революционных настроений.

В последующие два месяца Отто фон Бисмарк мастерски разыграл комбинацию, суть которой заключалась в том, чтобы, настаивая на необходимости формального соблюдения всех международных договоров, лишить козырей те государства, прежде всего Англию и Швецию-Норвегию, которые могли бы поддержать Данию. Заручившись согласием Австрии, он выступал против всех требований, выдвигавшихся в германском союзном собрании, где царили сильные националистические настроения, о признании за Аугустенбургами наследных прав на герцогства. Дело в том, что такого рода требования, несмотря на данные в 1852 г. обещания, были возобновлены сыном Кристиана Августа, который, выступая в роли претендента на датский престол под именем Фридриха VIII, уже на следующий день после кончины короля образовал в Готе правительство в изгнании. Но создание нового маленького немецкого государства не входило в планы Бисмарка, для которого речь шла прежде всего об обеспечении Пруссии прямого выхода к удобным портам.