История Дании - Хельге Палудан

Хельге Палудан, Эрик Ульсиг, Карстен Порскрог Расмуссен, Герца Бонцеруп, Эрик Странге Петерсен, Хеннинг Поульсен, Серен Хейн Расмуссен

Под редакцией Стена Буска и Хеннинга Поульсена

История Дании

ИЗДАТЕЛЬСТВО «ВЕСЬ МИР»

Москва.  2007

© Aarhus Universitetsforlag, 2002

Издательство «Весь Мир» благодарит доктора Торкильда Кэргора за рекомендации и помощь при подготовке русского издания

Содействие и поддержку при подготовке настоящего издания оказало посольство Королевства Дания в Российской Федерации

Издание осуществлено при поддержке компании Ново Нордиск А/С (Дания)

На первой стороне обложки: внутренний двор замка Фредериксборг (XVI —XVII вв.), бывшей летней резиденции датских королей, где в настоящее время располагается Музей национальной истории

Приветствие Чрезвычайного и Полномочного Посла Королевства Дания в Российской Федерации Пера Карлсена

В современном мире все страны соединены множеством самых разнообразных связей. И эта взаимная зависимость делает наш мир тем прочнее, чем глубже народы осознают ее как взаимную выгоду и взаимное преимущество. 

Народы Дании и России многое связывает в прошлом и настоящем. История отношений между нашими странами восходит к периоду возникновения в них государственности, ко времени викингов и Древней Руси. Достойное место в ней занимает союз двух стран в событиях, позволивших царю Петру открыть «окно в Европу». С тех пор наши государства — соседи на Балтике. В длинном перечне общих событий и имен выделяется имя великого мореплавателя Витуса Беринга, которым в равной степени гордятся и датчане, и русские. В этом же ряду и императрица Марии Федоровна, принцесса Дагмар, чье имя, наконец, начертано на саркофаге усыпальницы Петропавловского собора в Санкт-Петербурге.

Эти события и люди — наше общее достояние. Но хорошо ли мы знаем друг друга? Наверное, меньше, чем хотелось бы. Тем более что каждый народ, каждая страна постоянно открывают сами себя заново, с каждым новым поколением. И совсем неплохо, когда результатами такого «открытия» мы делимся со своими соседями. Это делает нас ближе, понятнее, потому что какими бы тесными ни были наши связи, как интенсивно бы мы ни взаимодействовали, мы не становимся при этом одинаковыми. Хорошо, когда различия порождают интерес друг к другу, любознательность, даже любопытство. Это ведет к доброжелательному пониманию, о чем в своем интервью в сентябре 2006 г. российскому телевидению говорила Королева Дании Маргрете II.

Датское общество счастливо сочетает в себе открытость миру и цельность национальной идентичности. И датчане всегда рады тому, когда их прошлое и настоящее становится объектом интереса со стороны. Книга об истории Дании, написанная коллективом датских историков и изданная издательством Орхусского университета, дает такую возможность. Впервые история моей страны издается в России в переводе с датского.

Появление новой книги по истории Дании, тем более написанной датскими исследователями, поможет понять различия в наших оценках и подходах.

Я искренне рад, что российский читатель сможет узнать из первых уст, какой история Дании представляется самим датчанам, какова их историческая память и историческое самосознание. Я уверен, что это еще больше нас сблизит, и эта уверенность радует меня и как датчанина, и как посла Дании в России.

Октябрь 2006 г.

ДАНИЯ ДО 1332 года

Хельге Палудан

Глава 1

До появления государства

История Дании. Проблема Саксона 

Около 800 лет назад ученый с острова Зеландия Саксон Грамматик написал более обстоятельную, чем у его предшественников, историю Дании, где на первой странице заявил, что датчане ведут родословную от Дана и Ангеля. Касаясь этой проблемы, Саксон, как настоящий исследователь, выступил против заблуждений одного из коллег. В частности, он решительно отклонил утверждение франкского историка Дудона о том, что датчане ведут происхождение от греков.

Датчане не греки. И эту истину Саксон хотел раз и навсегда утвердить в умах немногочисленной элиты грамотных людей в тогдашней Европе. Кроме того, он собирался поведать о деяниях предков датчан на латыни, которая была рабочим языком образованных людей того времени, и таким образом объяснить, кто же такие датчане.

Об этом пойдет речь и в нашей книге.

Задачу написать датскую историю Саксон целиком взял на себя, тогда как книга, которую вы держите в руках (и это характерно для датской историографии рубежа II —III тысячелетий), подготовлена семью авторами и редактором, и каждый из них имеет собственное мнение по многим рассматриваемым вопросам. Большое число историков, создававших книгу, объясняется профессиональными требованиями к авторам, на что обращал внимание еще Саксон.

Во-первых, нелегкой задачей является поиск документов. Позднейшие критики упрекали Саксона в слишком легком отношении к данной стороне дела, хотя для своего времени историк проявил внушающую уважение дотошность в привлечении источников, разъясняя при этом читателю, каким образом он работал. Теперь же, вследствие обилия накопившихся со времен Саксона свидетельств многих поколений датчан, поиск и отбор документов требуют специальных знаний.

Во-вторых, незадолго до рождения Саксона датчане приняли христианство, которое, по его мнению, потребовало умения писать и овладения латынью. Однако, как замечает Саксон, после официального перехода в новую веру как с набожностью, так и с латынью дело далеко не сразу пошло на лад. Историк видел в своем труде первое произведение, написанное на латинском языке и ставшее документальным свидетельством приобщения по крайней мере одного датчанина к языку и понятиям культурных народов, исповедующих христианство. Знание латыни для нынешних историков не столь обязательно. Сегодня никто не требует от них писать книги на латыни, и университетский диплом по истории можно получить, не владея этим языком. Так что в данном отношении требования стали менее жесткими. Саксон же был взыскателен к своим познаниям в латинском, поскольку хотел показать коллегам из других стран, что он одновременно и датчанин, и европеец.

Таким образом, Саксон поставил перед самыми маститыми филологами задачу ознакомить датчан с его сочинениями посредством переводов. При этом надо сделать выбор: попытаться передать текст на датском языке рубежа XII — XIII вв., в котором бы использовались термины европейского академического языка той эпохи, или же на датском народном языке, на котором, должно быть, и говорил сам Саксон.

Ответ на этот вопрос непрост, но имеет существенное значение, потому что безупречное владение языком составляло важную сторону идеала учености во времена Саксона. К тому же он хотел соответствовать и определенным требованиям, относившимся к содержанию его работ. За образец историк взял труды английского историка Беды Достопочтенного, который писал о бритах и о том, как изменилось название их страны после завоевания ее пришедшими с территории Дании англами. Беда, который мимоходом превратил датскую королевскую династию в предков английской, являлся историком, на авторитет которого Саксон безоговорочно полагался. «Хотя Беда был духовного звания, он считал своим долгом, помимо божественных предметов, писать также и об истории своего отечества, поскольку полагал обязанностью христианского писателя в такой же мере поведать о подвигах предков, как и о том, что относилось к религии», — разъяснял Саксон.

Точка зрения Беды послужила опорой для Саксона в решении одной проблемы, связанной с содержательным аспектом. Он видел свою задачу в том, чтобы документально подтвердить принадлежность датчан к христианским народам Европы. Вместе с тем историк явно предпочитал рассказывать о подвигах предков-язычников в те времена, когда воины были воинами и королевским дочерям это нравилось. Ссылаясь на авторитет Беды, Саксон отдает предпочтение свободному рассказу об их деяниях и лишь к концу своего труда пытается придать мужеству предков и набожности современных ему датчан некую возвышенную целостность. Едва ли можно признать такую попытку удачной и, уж во всяком случае, нельзя утверждать, что Саксон нашел окончательное решение этой проблемы.

Вероятно, его и нельзя было найти. Ибо задача, которую Саксон поставил перед собой, предполагала изображение событий с двух взаимоисключающих исходных позиций. Требование набожности, характерное для времен Саксона, предполагало, что он должен был возвыситься над только что обретшей христианскую веру Данией и дать ответ на вопрос, достигли ли датчане уровня других европейцев-христиан. Другая сторона той же задачи предполагала, что историк, исходя из сохранившихся в устных преданиях легенд о данах, должен был изобразить их как народ исключительный, самостоятельно творивший свою историю. По сути, Саксон взялся показать, как датчане своими усилиями обрели самобытность и как они сменили ее на самобытность новую, черты которой явились извне. В нашей книге найдут отражение оба подхода.