Карфаген должен быть разрушен - Ричард Майлз

Потеряв впустую время на безуспешную осаду римской колонии Плацентия, Гасдрубал решил пополнить запасы, набрать побольше галльских воинов и пойти на юг вдоль Адриатического побережья. Тем временем в Бруттии Ганнибал подготовился к походу на север. Хотя ему и удавалось продвигаться вперед навстречу брату, карфагеняне несли тяжелые потери при стычках с римлянами. И вскоре произошла настоящая трагедия. Письмо, посланное Ганнибалом брату с указанием места встречи двух армий, попало в руки к римлянам, когда они поймали его гонцов, по ошибке ехавших в Тарент, уже принадлежавший Риму. Проинформировав сенат, консул Клавдий Нерон тайно отправился на север с внушительным контингентом войск, оставив часть армии для сдерживания Ганнибала возле апулийского города Канузий. Совершив несколько форсированных марш-бросков, Нерон быстро дошел до лагеря консула Салинатора возле поселения Сена Галлика в Умбрии, неподалеку от которого стоял лагерем и Гасдрубал. Хотя римляне и пытались скрыть свое передвижение, Гасдрубал понял, что попался на крючок, и решил отойти. Однако от него сбежали проводники, и римляне настигли заблудившуюся карфагенскую армию, когда она отыскивала место для перехода через реку Метавр. Гасдрубалу, загнанному в угол, пришлось ввязаться в битву. Карфагеняне сражались мужественно, но все-таки их ряды были смяты, и Гасдрубал, видя, что все потеряно, ринулся на легионеров и был убит{1068}. Ганнибал узнал о поражении, когда перед его войском римляне выставили отрубленную голову брата. Понимая, что шансов на победу у него нет, Ганнибал собрал армию и отступил в Бруттии{1069}. Там он и оставался в продолжение нескольких лет, ведя образ жизни малозначительного эллинского князька наедине с загубленными грезами о завоевании Италии[332].

Горестей Ганнибалу добавило и возвращение из Испании победоносного Сципиона. Его встречали с почестями. Однако, несмотря на красочное описание побед перед сенатом в храме Беллоны и впечатляющие трофеи — 6500 килограммов серебра, — Сципиона не удостоили триумфа на том основании, что он никогда не занимал высокого поста в магистратуре. Тем не менее его популярность была настолько грандиозной, что его без проблем избрали консулом на 205 год.

Сципион теперь требовал перенести сражения на территорию Северной Африки, поскольку окончательно добить карфагенян можно лишь в том случае, если нанести им поражение на родине{1070}. Его оппоненты, в том числе и Фабий Максим, предлагалчи вначале выдворить из Италии Ганнибала. После долгих дебатов было принято компромиссное решение. Сципиона назначили командовать в Сицилии с прицелом на высадку в Северной Африке, если сенат сочтет это нужным. Другой консул — Публий Лициний Красе должен был оставаться в Италии и продолжать оказывать давление на Ганнибала{1071}. Такой расклад заданий явно нацеливался на поддержку плана Сципиона, и его оппоненты в сенате пытались помешать военным приготовлениям, отказавшись дать ему право набирать войска. Тем не менее многие римляне добровольно выражали желание сражаться под его знаменами, а некоторые италийские города начали поставлять лес для строительства кораблей, зерно и снаряжение. Сципион мог спокойно уехать на Сицилию и готовить армию к сражениям в Северной Африке{1072}.

Магон, брат Ганнибала, потерпевший поражение в Испании, высадился весной 205 года в Лигурии, имея 12 000 пехотинцев и 2000 конников. К лету, получив подкрепления из Карфагена и пополнив войска галлами и лигурийцами, он уже был готов к походу на юг. Но римляне, научившиеся бороться с подобными угрозами, просто-напросто перекрыли Апеннины с обеих сторон, заперев Магона на два года в Северной Италии{1073}. Ганнибал ничем ему помочь не мог, сам был заблокирован в Бруттии и с моря, и с суши{1074}. Летом 205 года римляне захватили восемьдесят карфагенских транспортных судов, шедших в Бруттий, бессмысленно было ожидать помощь и от «союзника» Филиппа Македонского{1075}: римляне, заключив договора с его врагами в Греции и Малой Азии, заставили Филиппа больше тревожиться о собственной безопасности{1076}. В том же 205 году ему пришлось спешно договариваться о мире с Римом и его союзниками и отречься от альянса с Карфагеном{1077}.

Римский сенат теперь ясно понял, что зыбкий альянс карфагенян, италиков и греков, выпестованный Ганнибалом, вот-вот рухнет. Для ускорения этого процесса римляне провели две блистательные идеологические акции, акцентировавшие внимание на культурных связях между Римом, Италией и Грецией. Сенат принял решение исполнить обещание, данное десять лет назад, и поделиться военной поживой с оракулом в Дельфах. В Грецию отправились два посланника с дорогими дарами: золотым венцом весом 90 килограммов и серебряными изделиями, добытыми в результате победы над Гасдрубалом{1078}. Примерно в это же время высокопоставленная делегация выехала на восток к Атталу, царю Пергама, за уникальной религиозной реликвией — священным камнем богини земли Кибелы (римляне называли ее Магна Матера, «великая мать»[333]). Ранее в том же 205 году очередное знамение заставило римлян обратиться к Сивиллиным книгам и получить полезное пророчество: они разгромят Ганнибала, если Магну Матеру привезут в Рим{1079}. Некоторых это предсказание озадачило: ведь Ганнибал уже не представлял никакой угрозы{1080}.

В действительности тревога еще долго не покидала римлян и после победы над Ганнибалом на полях сражений. Самый долговременный урон он причинил им не в битвах при Требии, Тразименском озере или Каннах, а экспроприацией мифологического наследия (особенно Геракла), служившего главным доказательством культурной и политической общности Рима с греческим миром и правомерности притязаний на лидерство в Центральном и Западном Средиземноморье. Обе миссии — и в Дельфы, и в особенности за богиней Магной Матерой — означали: в Риме начался долгий процесс избавления от сомнений и тревог, которые Ганнибал и его советники внедрили в коллективное сознание римской элиты. Родиной Магны Матеры считалась гора Ида возле Трои, и, согласно более позднему мифу, именно на ней нашли приют Эней и его спутники в начале путешествия в Рим{1081}. Визит в Пергам за священным камнем был первым публичным подтверждением причастности римского наследия к эллинистическому миру и стремления восстановить исторические и культурные связи, которые разрушил Ганнибал.

Глава 13.

ПОСЛЕДНЯЯ ЭРА ГЕРОЕВ

Поменялись ролями

К 204 году Сципион, продлив срок проконсульского командования, уже был готов начать войну в Северной Африке. В Сицилии он занимался только тем, что обучал и тренировал экспедиционную армию в преддверии вторжения на африканский континент. Однако у него нашлось время для того, чтобы в 205 году вернуться в Италию и отвоевать у Ганнибала калабрийский город Локры. Он также совершил поездку в Северную Африку и навестил Сифака, владыку могущественного массесилийского нумидийского царства в его столице Сиге.[334] Понимая, что им потребуется помощь в Северной Африке, римляне обхаживали этого хитрого самодержца с 213 года. Но Сифак, хотя и поддерживал дружественные отношения с Римом, рассудил: для него пока выгоднее сохранять альянс с Карфагеном, находившимся ближе и способным оказывать на его царство более непосредственное и существенное воздействие. Теперь, когда подошло время для вторжения, Сципион решил предпринять еще одну попытку оторвать царя от карфагенян. По случайности его давний оппонент в Испании Гасдрубал Гискон тоже оказался в Сиге, зайдя в гавань на пути в Карфаген. Сифак, польщенный визитом столь именитых представителей двух великих держав, устроил все так, чтобы римский полководец и его карфагенский противник вместе отобедали у царя и вместе возлежали на одном ложе.[335] Согласно хроникам, римлянин так поразил Гасдрубала, что карфагенянин уезжал в большой тревоге за будущее своей родины{1082}.

Сципион заблуждался так же, как прежде его отец и дядя, решив, покидая Сигу, будто ему удалось заручиться поддержкой царя Сифака в предстоящей войне на территории Северной Африки[336]. Гасдрубал Гискон, зная, что нумидийского царя могут соблазнить посулы римлян, предложил ему в жены свою сестру Софонисбу. Там где бессильна дипломатия, нередко помогают обыкновенные человеческие слабости. Старый царь влюбился, возжелав юную, очаровательную и умную девушку. Массесиляне подписали новый договор об альянсе с Карфагеном, и Гасдрубал уговорил царя сообщить об этом Сципиону в Сицилии{1083}.