Приглашение к греху - Сюзанна Энок

– Папа?

– Да, детка?

– Я буду рада, когда дядя Закери вернется домой. Мне нравится, когда все становится по-прежнему.

– Я тоже, Пип. – Он надеялся, что Закери разделяет эти чувства. Когда все вернется к тому, как было, они будут счастливы. Закери познакомится с другими женщинами, найдет более подходящую и, возможно, еще поблагодарит Мельбурна за то, что он разлучил его с Кэролайн Уитфелд.

Кэролайн сидела в углу своей маленькой гостиной, служившей одновременно и столовой, и обедала. В квартире жили только она и Молли, так что было необыкновенно тихо. Были моменты, когда эта тишина доставляла ей большое удовольствие, но сейчас она ее угнетала.

За окном раздавался колокольчик уличного торговца, возвращавшегося домой, а, откуда-то издалека доносились звуки безудержного веселья – должно быть, из ближайшего к ее дому паба.

Чипсайд, конечно, не был похож на их поместье в Уилтшире, но ей пришлось напомнить себе, что она в Лондоне всего два месяца. Она уже начала понемногу откладывать деньги, и если дела пойдут так же успешно, как начались, она сможет перебраться в более приличную квартиру в Айлингтоне или Бромптоне.

Мистеру Фрэнсису Хеннингу, портрет которого она только что закончила, ее работа очень понравилась, и он заявил, что к весне все его знакомые будут осаждать мастерскую с просьбами написать их портрет. А еще он предложил ей выйти за него замуж, «о, по слухам, он делал это регулярно, и ей показалось, что он вздохнул с облегчением, когда она ему отказала.

Сэр Томас, хотя и держался по отношению к ней несколько отчужденно, был настоящим мастером. Он не предлагал ей дружбы, но это как раз ее устраивало. Зато он дал ей шанс приобрести опыт и тот уровень профессионализма, о которых она мечтала.

Кончив обед и запив его стаканом вина, которое она иногда себе позволяла, Кэролайн распечатала письмо, полученное от Энн.

«Дорогая Каро, – читала она, – ты не поверишь, но Питер Редфорд сделал предложение Джулии, и она его приняла. Это обстоятельство настолько воодушевило маму, что она пытается уговорить папу позволить нам приехать на несколько недель в Лондон на будущий год во время сезона. Можешь себе представить?»

– Прекрасно, – произнесла Кэролайн и улыбнулась. Но не только сокращение числа незамужних дочерей сможет сподвигнуть ее отца привезти остальную семью в Лондон. Доходы Уитфелдов увеличились за счет того, что Гриффины оплачивали Эдмунду надзор за новым проектом. Возможно, плата была слишком высокой, но если кто и заслуживал ее, так это отец. Наконец-то ему не надо было беспокоиться о деньгах.

«Единственный несчастный член семьи, – продолжала читать Кэролайн, – это Джоанна. Я все еще думаю, что она больше винит себя за то, что не сумела заарканить Закери, чем за свою жадность и отсутствие терпения. Надеюсь, она найдет кого-нибудь до того, как мы приедем в Лондон, не то бог знает что может случиться».

– Да уж.

– Мисс Уитфелд, – спросила Молли, забирая грязные тарелки, – хотите чаю?

– Да, это было бы замечательно. А потом постели мне постель. Я очень устала.

– Неудивительно, мисс, вы так много работаете.

– Я рада, что так занята.

Молли вышла, и Кэролайн снова начала читать.

«Грейс страшно расстроена, что ты увидишь новые парижские модные журналы раньше ее. Если сможешь, пришли мне последний каталог, чтобы я могла ее подразнить. Это все новости на сегодня. У нас идет дождь, и я пообещала папе закончить еженедельный отчет для Закери. Обещаю, что я упоминаю его имя в последний раз. С любовью Энн».

Двух упоминаний было вполне достаточно. Насколько Кэролайн было известно, Закери все еще в Бате. Над камином в красивой рамке красного дерева висел его портрет. В первую неделю своего пребывания в Лондоне она то вешала портрет на стену, где она могла его видеть, то убирала в тумбу для постельного белья. Но потом перестала убирать, и теперь не было вечера, чтобы она не смотрела на него по крайней мере в течение десяти минут.

Она не знала, идеализировала она его или нет, но за то время, что она была с ним знакома, он стал ей не только любовником, н.о и другом. И она скучала и по тому и по другому. Вспоминая о том, что он сказал ей в последний день, она оглядела свою комнатку. Но ее беспокоил не размер квартиры, а то, что она сидит в ней одна.

Сбылась ее мечта. Однако каждый вечер она сидела у окна спальни и долго смотрела в темноту. Она не знала, как заглушить в себе это глубокое чувство тоски и пустоты. А ведь она должна быть совершенно счастлива и довольна.

Днем, занимаясь живописью, она именно так себя и чувствовала – особенно в первые дни. Если бы Кэролайн не встретила ни одного из Гриффинов, она все еще была бы счастлива. А теперь она постоянно возвращалась мыслями к поддельным греческим руинам и к Закери, который ей позирбвал, и к тому, как он ей рассказывал о том, что чувствовал, когда в первый раз увидел «МонуЛизу».

Кэролайн смахнула непрошеную слезу, прокатившуюся по щеке. Ее беспокоило не то, что она одна, и не то, что ей нужен мужчина, чтобы чувствовать себя счастливой. Да у нее никогда не было мужчины до тех пор, пока три месяца назад не появился Закери!

Нет, она скучала не по мужчине вообще, а именно по Закери, с которым могла бы разговаривать, к которому могла бы прикасаться. Правда, в последний раз она к нему прикоснулась, отвесив ему оплеуху. Это был конец. Он был Гриффин и мог иметь любую женщину, и она не могла придумать ни одной причины, по которой он все еще хотел бы быть с ней.

– Ты дура, Кэролайн, – пробормотала она, складывая письмо сестры. Ей казалось, что он из тех, кому должен быть преподан урок, а кончилось тем, что урок получила она, но теперь уже не могла им воспользоваться.

Мельбурн перевернул страницу последнего отчета Закери.

– Что у тебя получается по самым скромным подсчетам? – спросил он младшего брата.

– Я просмотрел цены на мясо и молоко за последние шесть лет и вывел среднюю, потом сравнил затраты на переработку молока на сливки и масло с перевозкой быков и разделкой туш. Доход неплохой и превзошел мои ожидания.

– Я хочу, чтобы ты расширил свою программу.

– Нет, я не буду. – Закери сидел на широком подоконнике в кабинете Мельбурна и рассеянно постукивал носком сапога о стену. – Пока слишком много предположений. Только когда наши телята достаточно подрастут для скрещивания и начнут давать молоко, мы сможем понять, нашел ли я правильную комбинацию наследственных признаков. Тогда мы сможем расширить программу.

– Но если ты правильно подсчитал, увеличение стада вдвое позволит нам начать…