Могучая крепость - Дэвид Вебер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Но как же капитан донесёт эту новость коммодору?» — немного сардонически поинтересовался сам у себя Мартинсин. — «Извините меня, коммодор, но оказывается, что там, сзади, вместо капера военный галеон. И тут я немного менее уверен в том, что мы сможем победить его, чем в том, что мы сможем победить капера». — Лейтенант мысленно фыркнул. — «Конечно, я просто слышу, как он это говорит!»
«Нет. Абат не собирался рисковать, выводя Вейлара из себя, проявляя осторожность в такой момент. А поскольку Вейлару не хватает опыта мореплавания, чтобы точно понять, насколько вес залпа и — особенно — относительные навыки управления кораблём действительно влияют на морское сражение, маловероятно, что он собирался признаться, насколько рискованной может оказаться вся эта ситуация. Он, конечно, не собирался пытаться избежать сражения в этот момент. Во всяком случае, без того, чтобы Абат не предложил этого».
А это означало, что в ближайшие примерно два часа всё станет немного оживлённее.
* * *
Сэр Данкин Аэрли посмотрел вперёд на рвущиеся в небо паруса деснерийских кораблей и задумчиво почесал подбородок. Как всегда, перспектива битвы вызвала у него в животе чувство пустоты и беспокойства. Никто из его офицеров и солдат, казалось, не разделял его опасений, и, конечно, для него было немыслимо раскрыть им это. Он часто задавался вопросом, действительно ли он в корне отличается от них в этом отношении, или они просто лучше скрывают свои эмоции, чем он.
Не то чтобы в данный момент это имело значение.
— Что ж, — заметил он вслух, не позволяя ни своему голосу, ни выражению лица намекать на какое-либо внутреннее беспокойство, — по крайней мере, они, похоже, поняли, что мы не просто какое-то глухое, немое и слепое торговое судно!
Люди, обслуживающие карронады на шканцах, услышали его, как он и предполагал, и ухмыльнулись. Некоторые из них весело подтолкнули друг друга локтями, а парочка даже хихикнула. Никаких признаков того, что они чувствовали что-то, кроме уверенного предвкушения!
«Жизнерадостные идиоты, не так ли?» — подумал Аэрли, но в его мыслях было столько же нежного веселья, сколько и раздражения.
Он отогнал эту мысль в сторону, переосмысливая свою позицию.
Он был уверен, что теперь точно оценил вооружение других кораблей, и ему больше хотелось бы иметь дело с несколькими орудиями поменьше. Его собственные были тяжелее, и он не сомневался, что его орудийные расчёты были намного опытнее и почти наверняка лучше обучены, в придачу. Но восемьдесят пушек — это всё равно восемьдесят пушек, а у него их было только пятьдесят четыре.
«Интересно, не командует ли им командир галеры?» — задумался он.
Это вполне могло бы иметь значение, учитывая привычки мышления. Капитаны галер мыслили с точки зрения сближения на встречных курсах — поскольку их погонное вооружение, куда всегда устанавливались самые тяжёлые орудия, стреляло только прямо вперёд — и тактики абордажа. И капитан галеры почти наверняка был бы менее опытен, когда дело доходило до маневрирования такой принципиально неуклюжей штукой, как галеон с прямой парусной оснасткой. Кроме того, на галерах были весла. Капитаны, привыкшие грести прямо против ветра, как правило, менее живо оценивали ценность нахождения с наветренной стороны.
Аэрли перестал чесать подбородок и сцепил руки за спиной, с отстранённым выражением лица созерцая сужающуюся полосу воды между «Судьбой» и её противниками. Деснерийцы шли совсем не строем. Скорость ветра упала примерно на пять узлов — с юго-юго-востока на восток-юго-восток — в течение долгих часов с тех пор, как началась погоня, и самый задний из двух кораблей находился в добрых двухстах ярдах с подветренной стороны и за кормой своего товарища, когда они плыли правым галсом. Аэрли задавался вопросом, было ли это намеренно или это было просто небрежным поддержанием относительного местоположения. Или, если уж на то пошло, если это просто означало отсутствие опыта у его противников. В конце концов, Деснерийская Империя всё ещё следовала традиции ставить армейских офицеров во главе боевых кораблей.
«Давай не будем слишком самоуверенны в этом отношении, Данкин», — напомнил он себе. — «И всё же мы можем надеяться на это, да?»
Двести ярдов могли показаться не таким уж большим расстоянием для сухопутного жителя, но Аэрли не был сухопутным жителем. Для артиллериста, привыкшего мыслить в терминах наземных сражений, которые велись на хороших, неподвижных участках земли, двести ярдов приравнивались бы к лёгкой дальности стрельбы шрапнелью, где любому полукомпетентному орудийному расчёту было бы трудно промахнуться по цели длиной пятьдесят с лишним ярдов, высотой шесть или семь ярдов и шириной почти в десять. Для моряка, привыкшего к тому факту, что его орудийная платформа, скорее всего, будет двигаться по крайней мере в трёх разных направлениях одновременно, совершенно независимо от движения цели, дальность в двести ярдов была чем-то совершенно другим.
«Типа превосходного расстояния для того, чтобы впустую израсходовать порох и ядра, — сухо подумал капитан. — Это значит, что эти два парня вон там находятся вне зоны эффективной поддержки друг друга. Во всяком случае, если я не буду настолько любезен, чтобы проплыть прямо между ними!»
Он взглянул на свои собственные паруса и принял решение.
— Мастер Латик.
— Да, сэр?
— Давайте спустим наши брамсели, будьте любезны.
— Так точно, сэр! — Первый лейтенант коснулся груди в салюте, затем поднял свой кожаный рупор. — Матросы, убавить парусность! — проревел он сквозь него, и в ответ по настилу палубы загрохотали ноги.
* * *
Лейзейр Мартинсин наблюдал за черисийцем сквозь прищуренные глаза со своего поста на шканцах «Архангела Чихиро». Тот постепенно приближался, с выкаченной батарей своего правого борта, двигаясь под углом по направлению к левой раковине «Архангела Чихиро», что не очень удивило Мартинсина. Это ему не понравилось, но и не удивило. Единственное, в чём он был полностью уверен, так это в
