Прикасаемый - Джус Аккардо

Я упала на колени рядом с ними. Я понятия не имела, что потеряю, но разве это имеет значение, если у меня не станет Кайла? Я просто не позволю ему умереть. Не в том случае, если могу что-то сделать, чтобы предотвратить это.

— Я отдам ради него что угодно.

Дон кивнула.

— Положи свои руки на его кожу. Что бы ни случилось, не убирай.

Я протянула руку и приложила ладонь к его щеке. Дон рядом взяла меня за руку. Я тут же это почувствовала. Тепло. Поначалу, было приятно. Покалывание, наподобие летнего солнца, которое днем на пляже целует мою кожу.

А затем ощущения изменились. Стало душно и влажно. Я задыхалась. Пальцы Дон крепче сжали мои, когда меня пронзила судорога.

— Еще чуть-чуть, — сказала она.

Комната начала вращаться. Я наклонилась к Кайлу, пытаясь себя уравновесить. Так как жар стал отступать, я тихо молилась, благодаря Богу, что все, наконец, закончилось.

Только это было не так.

Комната опять начала кружиться, только на этот раз так быстро, что всё слилось воедино. Дон, Кайл, обгоревшие остатки вечеринки, все закружились в один большой цветной шар. К горлу подступила тошнота, когда в ушах раздался пронзительный звук. Несколько раз, я чуть не отпустила Кайла, чтобы защитить себя от этого звука.

Затем, так же резко, как начиналось, все остановилось. Я рухнула на пол, неспособная открыть глаза. Вдалеке слышался слабый звук.

Тук, тук. Тук, тук.

Стабилизируясь, он становился громче. Сильнее. Мое сердце.

Тук, тук, тук. Тук, тук, тук.

Я слушала это постукивание, не в состоянии открыть глаза. Ну, может и в состоянии. Возможно, мне просто не хотелось открывать глаза. Ритм звучал странновато. Неестественно. Что-то подсказывало мне, что я должна быть обеспокоенной, но я была спокойна. Каждая косточка моего тела ныла, и все нервные окончания вибрировали, словно гитарная струна, готовая порваться. Получилось? Удалось ли мне вовремя спасти Кайла? Ну, конечно же, ничего не вышло. В комнате было слишком тихо.

А затем я услышала это. Не один удар, а два.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

Что-то теплое и мягкое скользнуло по моей руке. Кайл. Сжав его ладонь, я нашла силы открыть глаза.

— Ты снова это сделала. Ты спасла меня.

Глава XXXIII

— Не похоже, что дома кто-то есть, — произнес Кайл. — Мы зря проделали весь этот путь.

Он потер грудь, чуть ниже сердца. Рана зажила еще месяц назад, но он сказал, что порой она всё еще чешется.

Я сжала его руку.

— Ничего не зря. У нас было всего два дня мира и покоя. Кроме того, в конце концов, они придут домой. — Я взглянула на часы. — Наверное, они все еще на работе.

Мы уселись на ступенях викторианской ярко-желтой лестницы, Кайл на верхней, я ниже, откинувшись назад. Лето было бурным с самого начала. Через две недели после катастрофы на Самране здание адвокатской конторы Деназен сгорело дотла. Отец исчез вместе с Мерси, Фином и другими Шестерками, но у меня осталась надежда. Надежда, что мы все еще можем их спасти. Даже если по одному.

Джинжер рассказала, что по миру располагалось семь крупнейших отделений Деназена, наряду с сорока двумя зданиями только в США. Не так много времени пройдет до тех пор, как они начнут снова отлавливать Шестерок на улицах, никаким образом отец не позволит мне уйти. И, в конце концов, если еще он и не знал, то скоро обнаружит, что Кайл все еще жив. Он не останется в подполье навсегда.

Когда я вернулась домой взять свои вещи, я также забрала список, который дал мне Бренд. Тот, с именами всех Шестерок, за которыми охотится Деназен. Большую часть лета мы с Кайлом путешествовали из штата в штат, разыскивая их. В общей сложности из пятидесяти одного мы нашли и предупредили, и в нескольких случаях завербовали, двадцать одного. Последней остановкой в нашем летнем веселом турне должна была быть Фоллоу Стрит 8710. Как только мы отыщем владельца, мистера Винсента Уинстеда, обозначенного как телепат, мы отправимся домой.

Дом. Сейчас он означает для меня нечто иное. Я не имела понятия, на что походила бы жизнь с мамой, и хотя я мечтала об этом с тех пор, как была ребенком, сама идея теперь меня пугала. Нам нужно было восполнить много времени, разобраться со многими вещами.

Как и у Кайла, это было и в ее глазах. Она была также ранена временем, проведенным в Деназене. Мама жила в отеле Миши, куда пойду и я, как только вернусь домой. Кайл тоже останется там, в другой комнате. На другом этаже, о чем мне демонстративно сообщила мама.

Кайл. Он медленно начинал акклиматизироваться к внешнему миру. Наблюдение за всем его глазами, стало опытом, открывшим мне глаза. Его первый закат, первый раз, когда он попробовал мороженное с мятным шоколадом, первый поход в кинотеатр — все это вдохнуло в меня новую жизнь. Простые вещи, которые остальные принимают как само собой разумеющееся, были для него новыми и захватывающими. В свою очередь, они ощущались новыми и захватывающими для меня.

Все еще оставалось много, чего он не понимал. В первый день нашего путешествия он попытался напасть на мужчину, который оказывал помощь женщине, подавившейся ячменной лепешкой. Кайл подумал, что он пытается навредить ей. А несколько дней спустя он понял слишком литературно, когда я от расстройства сказала, что хочу спрыгнуть с моста.

Он всё так же не пользовался лифтом и, наверное, каждый раз заглядывал под кровать прежде, чем улечься спать, но он научился. Время от времени, ему снились кошмары, он просыпался в холодном поту или с душераздирающем криком. Он отказывался говорить мне, что ему снилось, но пообещал, что когда-нибудь расскажет. Я ему верила. Он должен найти свой путь к исцелению.

Никаких ужасных побочных эффектов в результате исцеления, проведенного Дон, не проявлялось. На протяжении недель после произошедшего Кайла паниковал с наступлением каждого нового дня, боясь, что найдет меня, потерявшей конечность или память, память о нем — вот что было его наибольшим страхом. Но ничего не произошло. Прежде чем мы уехали на поиски Шестерок, Дон предупредила нас, что иногда обмену требуется время, чтобы проявиться. Трудности пока еще не остались позади. Хотя это не имело для меня значения. У меня был Кайл и не было сожалений.

— Смотри. — Я указала на улицу, откуда на подъездную дорожку заезжал черный Форд Эксплоер.

Человек, сидевший за рулем, спрыгнул с грузовика. Светло-каштановые волосы, ярко-зеленые глаза и дружелюбная улыбка.

— Привет.

Мы встали и направились ему навстречу.

— Винсент Уинстед? — позвала я, поднеся свою руку к глазам, чтобы защитить их от яркого полуденного солнца.