Красив и очень опасен - Энн Стюарт

– Должна сказать, Кэсси, я была о тебе лучшего мнения. Я думала, ты любишь своего отца. Похоже, только я его любила и понимала. Неудивительно, что наш брак был обречен. Мы были слишком молоды и слишком похожи друг на друга.

– Ты вышла замуж в двадцать три года, – устало напомнила Кэссиди. – А папа к тому времени уже успел развестись. Так что тебе должно было хватить мозгов, чтобы осознать, на что ты идешь.

– Что ж, Кэссиди, – пробормотала Алиса слегка заплетающимся языком, – знай, я в тебе разве… разочарована. – Мужчина потянул ее за рукав, и она резко отмахнулась. – Отвали, Роберт! Неужто не видишь, что я с собственной дочерью разговариваю?

– Для этого ты выбрала не лучшее место и время, – смущенно проблеял Роберт.

– Да, Алиса, – произнес Ричард обманчиво мягким, почти ласковым тоном. – Двигайте отсюда подобру-поздорову, не то я сейчас встану и вышвырну вас из окна.

– Не говорите ерунду! – вспыхнула Алиса. – Вы не посмеете меня и пальцем тронуть. – С этими словами она решительно промаршировала к стулу и плюхнулась на него увесистым задом.

– Э, послушай, дорогая, – нерешительно начал Роберт, – на твоем месте я бы этого не делал.

– Почему?

– Видишь ли, мужчину, с которым… лежит сейчас твоя дочь, зовут Ричард Тьернан. Ты ведь слышала, что он осужден за убийство? Думаю, он в два счета избавится от столь назойливой женщины.

В голосе Роберта слышалось плохо скрываемое злорадство; Алиса же вскочила со стула, словно села на ежа. Брызгая слюной, она начала бормотать что-то нечленораздельное. Пока она наконец обрела дар речи, Роберт уже утащил ее в коридор, откуда вскоре послышался ее возмущенный вопль, после чего хлопнула входная дверь, и все стихло.

Ричард с любопытством посмотрел на Кэссиди. Глаза ее были закрыты, а лицо оставалось бледным, хотя на щеках играл румянец.

– Ну и мамаша у тебя, – усмехнулся Ричард, качая головой.

Глаза Кэссиди мигом открылись.

– Не говори, – простонала она. – Представляешь теперь, какая это была парочка – она и Шон? Просто удивительно, как мне удалось выжить!

Ричард и сам не знал, чего ожидать от нее. То ли она расплачется, то ли раскричится и выскочит из постели. Но Кэссиди спокойно лежала, внимательно и выжидающе глядя на него.

Ричард сжал ее лицо ладонями.

– Все нормально? – спросил он, не найдя других слов. Ему хотелось сказать совсем другое, но сейчас слишком многое было поставлено на карту.

Кэссиди улыбнулась светлой и печальной улыбкой и обеими руками накрыла его ладони. Тогда Ричард поцеловал ее и тут же был вознагражден ответным поцелуем.

– Поспи немного, – прошептал он. – Тебе нужно выспаться.

Он был почти уверен, что Кэссиди начнет отнекиваться, однако она, похоже, и вправду очень устала. Веки ее послушно сомкнулись, а дыхание вскоре стало ровным и тихим. Через несколько минут она уже спала, тесно прижавшись к Ричарду и сжимая его руку.

Кэссиди разбудил плеск воды в душе. Она не шелохнулась, вставать не хотелось. В мягкой постели было тепло и уютно, и Кэссиди чувствовала себя в безопасности. Она уже давно приняла решение, все последние сомнения рассеялись. Это случилось, когда Ричард протянул ей навстречу руки в приемном покое. И как здорово он расправился с ее матерью!

Ее больше не волновало, что именно совершил Ричард. Это не имело никакого значения. Кэссиди утратила способность различать, где проходит тонкая грань между добром и злом. Она любила первый раз за всю жизнь, любила всем сердцем, хотела всегда быть рядом с ним. Если это ошибка, если это грех, что ж, она готова понести наказание.

Кэссиди знала, что расплачиваться ей придется всю оставшуюся жизнь. Но ее это не волновало. Слишком мало осталось отпущенного им обоим времени, и она не хотела потерять ни минуты. Ни перечить, ни сопротивляться Ричарду она больше не собиралась.

Кэссиди и сама не заметила, как снова задремала. Когда же очнулась, Ричард сидел на краю кровати, в джинсах и черной рубашке. Выглядел он задумчивым и озабоченным.

– Как считаешь, твоя мать не вернется? – спросил он.

Кэссиди задумалась, приподнявшись на подушке.

– Маловероятно, – сказала она наконец. – Она отчаянная трусиха. Вдобавок, насколько я знаю Роберта, он постарается внушить ей, что ты ее прикончишь. Почему-то она ухитряется пробудить инстинкт убийцы даже в тишайших и смиреннейших из людей.

– А я к таковым не отношусь, да?

Так, очередные испытания. Нет, баста, больше она в эти игры не играет.

– Ты что-нибудь знаешь про Мабри? – спросила Кэссиди, резко меняя тему беседы.

– Я разговаривал с ней минут пятнадцать назад, пока ты спала, – ответил Ричард. – Она улаживает всякие формальности, после чего вернется сюда. Интересовалась, как ты себя чувствуешь.

– Не следовало мне ее бросать, – виновато промолвила Кэссиди. – Надо было остаться и помочь ей…

– Глупости, – отрезал Ричард. – Ты была не в состоянии помогать кому-либо. Господи, неужели ты хоть раз в жизни не можешь подумать о себе? Мабри взрослая женщина, она вполне способна сама о себе позаботиться.

– И все-таки мне следовало помочь ей, – упрямо возразила Кэссиди.

– Нет. Тебе следовало быть со мной, – жестко сказал Ричард.

Оспорить это утверждение было невозможно, поскольку Кэссиди понимала, что он прав.

– Представляю, насколько Шону не хотелось умирать вот так, – вздохнула она. – На больничной койке. Он предпочел бы уйти овеянным славой. Пасть на поле боя.

– К сожалению, жизнь не всем воздает по справедливости, – промолвил Ричард. – И далеко не все наши мечты сбываются.

Кэссиди улыбнулась уголком рта.

– Я, пожалуй, съезжу в больницу и привезу сюда Мабри, – сказала она. – Ей нужно отдохнуть. И если она еще не все там уладила, я ее заменю и покончу с оставшимися формальностями сама.

– Хочешь, я поеду с тобой? – предложил Ричард.

Кэссиди вспомнила испуганные и подозрительные взгляды, которыми награждали его врачи и медсестры. Потом подумала про свое желание остаться одной, забиться в раковинку, горевать и оплакивать отца в одиночку. И сказала:

– Да.

Ричард явно не ожидал такого ответа. Он уже заранее ощетинился и напрягся, готовый получить отказ.

– Да? – переспросил он, не веря своим ушам.

– Ты нужен мне, – просто сказала Кэссиди.

Сколько раз она слышала эти слова, но никогда в жизни не произносила их сама. И вот наконец адресовала их Ричарду Тьернану.

Такие простые слова, но они мгновенно сорвали со смуглого и всегда непроницаемого лица Ричарда извечную маску. Кэссиди впервые увидела, как он раним. В следующую секунду он, ни слова не говоря, обнял Кэссиди и прижал к себе. Всем телом и душой. Кэссиди поняла, что творится в израненной душе Ричарда. Этот миг они не забудут никогда. В следующую минуту Ричард выпустил ее из объятий и, встав с кровати, направился к двери.