Выбор веры. Войны языческой Руси - Валерий Шамбаров

В любом случае, Ярополк оказался узурпатором, да еще и отцеубийцей. Свенельд и киевская верхушка, захватившие власть от его имени, не могли претендовать ни на какую «законность». Самым весомым обоснованием их власти служили копья свенельдовой дружины. Братья Ярополка тоже не доросли до самостоятельных решений, Олегу исполнилось лет 9—10, Владимиру и того меньше. Но приставленные к ним бояре киевского правительства не признали. Переворот не одобрил и простой народ, в его памяти Святослав остался эпическим героем, победителем хазар и греков. В результате Русь раскололась. Западные и северные земли приняли сторону Олега. Ему подчинился и брат Владимир – то есть, его опекун Добрыня и новгородцы, чью позицию символизировал Владимир. За Ярополком остались области полян и северян, а вятичи просто отпали от Руси.

Ну а главный выигрыш достался на долю… Византии. Теперь русских можно было не опасаться, и Цимисхий завершил «освобождение» Восточной Болгарии. Ее капитально обчистили, города оккупировали. Памятники старины, напоминавшие о былых победах болгар, были варварски уничтожены (например, колонны в честь царя Симеона разбили на такие мелкие кусочки, что археологи сумели прочитать лишь несколько надписей [144]). В Константинополе Цимисхий справил пышный триумф. На колесницах везли награбленные богатства, почитаемые болгарские иконы, святыни. Перед столичными жителями провели недавних «друзей» и союзников, царя Бориса и его брата Романа. Борис униженно сложил с себя корону, царскую одежду и обувь. Ему дали второсортную должность при императорском дворе. А Романа издевательски оскопили. Обещали женить на греческой царевне? Ну, попробуй…

Восточная Болгария была присоединена к империи, превратилась в византийскую провинцию. Суверенитет сохранила лишь отделившаяся Западная Болгария. И уж онато о дружбе с Константинополем даже слышать не желала – видела, чем это кончилось для восточных собратьев. На ее территории остался центр Болгарской церкви, Охридская патриархия. Могли ли понравиться национальному духовенству осквернение храмов и разграбление святынь? А правитель Западной Болгарии Самуил после низложения Бориса получил возможность официально принять титул царя и объявил войну императору.

Греки позаботились и о том, чтобы перекрыть русским выходы к морю. Вопреки договору со Святославом, признавшему «Боспор Киммерийский» владением Руси, византийские власти позволили иудейским купцам возродить свое государство на Тамани и в Керчи. Новый Хазарский каганат был лишь обломком старого. Уничтоженная держава так и не воскресла – остатки населения Итиля отдались под покровительство шаха Хорезма, остатки населения Семендера – под власть шаха Ширвана. Но евреи не теряли надежды, что Таманско-крымская Хазария станет ростком, который со временем наберет прежнюю силу, расползется во все стороны цепкими корнями и побегами.

Поживиться за счет Руси не отказались и другие ее соседи. Польский король Мечислав захватил западные районы нынешней Украины. Ожила Волжская Болгария. Она тоже сочла себя наследницей Хазарии. Высылала конные отряды, речные флотилии по Оке, Волге, Клязьме. Подчинила Муром, земли мещеряков и мерян. Защитить далекие окраины было некому. Князьям и их советникам хватало иных забот.

В Киеве Свенельд добился того, о чем давно мечтал. Стал полновластным временщиком при Ярополке. Его опору и окружение составили соплеменники, частично обрусевшие норманны. Но положение правителя оставалось очень непрочным. Пять лет он не отваживался трогать Олега и Владимира. Понимал, что большинство русичей настроено не в его пользу, как бы самого не свергли. Чтобы удержаться, Свенельд искал поддержку среди врагов Руси. Подтолкнул Ярополка заключить союз с печенегами. Князь наводил дружбу с непосредственными убийцами его отца! Да какая разница, если помощь степняков может понадобиться против древлян, новгородцев, против братьев?

Альянс с печенегами никак не мог состояться без благословения Византии. Но императора новая власть в Киеве вполне удовлетворяла. А Свенельд предпринимал меры для дальнейшего сближения с Константинополем. Когда Ярополк подрос, временщик женил его не на княжне, не на боярышне, а на пленной греческой монахине. К тому же, она была намного старше мужа. Но воеводу устраивал как раз такой брак. Через боярышню могли возвыситься соперники, а гречанка, получившая новое имя Преслава, стала его союзницей. Да полно, была ли она пленницей? Святослав и Свенельд, покидая Болгарию, увозили денежную дань, но не греков. Пленных-то вернули императору. Скорее всего, Преслава очутилась в Киеве вовсе не случайно. Зрелой женщине было не трудно почти по-матерински поучать мальчишкумужа, внушать ему нужные мысли. При княгине во дворце появились византийские священники – читай, соглядатаи. Но поучения гречанки и ее духовников не касались религии, Свенельд и Ярополк оставались язычниками. Они попросту не могли себе позволить креститься, боялись, как бы это совсем не оттолкнуло от них подданных.

Зато Олега Святославовича в народе любили. Даже древляне, сколько раз бунтовавшие против Рюриковичей, сжились с ним и искренне считали «своим» князем. Его воспели в былинах как мудрого и доброго Вольгу Всеславьевича. Хотя на самом-то деле он ничего не успел сделать. Юный князь правил лишь несколько лет и не дожил до зрелого возраста. За что же такая любовь? Она возникла только из-за того, что Олег противостоял Свенельду и Ярополку, был их противоположностью! А уж народное воображение дорисовало и дополнило черты противоположного, то есть, положительного князя.

Тучи, копившиеся над Русью, прорвались непредвиденным образом. Однажды Олег отправился на охоту и встретил сына Свенельда Люта, заехавшего со своей свитой в чужие владения. Сын предателя, соучастник его злодеяний! Олег не колебался ни секунды, приказал казнить врага, который так неосторожно попался к нему в руки. Свенельд рассвирепел. Он лишился единственного наследника. Строил планы, что его владычество над Русью станет потомственным, после него руководить князем будут Лют, дети Люта. А со временем, кто знает, не сменят ли Рюриковичей Свенельдичи? И все оказалось перечеркнуто! Воевода ринулся мстить. Поляне ненавидели древлян, это очень помогло. Свенельд подогрел старую вражду, собрал большое войско. В 977 г. выступил в поход. Он был отличным полководцем. Не отвлекаясь на второстепенные города, одним броском вывел рать к столице Олега, Овручу.

Для древлянского князя это было неожиданно. Он не успел как следует изготовиться, призвать на помощь Владимира с новгородцами. Правда, древляне дружно вооружились, на защиту князя стекалось большое ополчение. Но Олег и его воины были куда менее опытными, чем противник. Вышли в поле, кое-как построились, а варяжские профессионалы одной атакой смяли необученных горожан и сельчан. Древляне в панике побежали в город, победители преследовали и рубили. На мосту через ров возникла давка, под напором толпы многие падали вниз. Среди них был 15-летний Олег, он погиб под грудой тел.

А Ярополк еще раз показал себя безвольным ничтожеством. Послушно выполняя указания временщика, он только сейчас, после битвы, разрыдался над трупом брата, вопрошал Свенельда: «Этого ли ты хотел?» Но кому было дело до его эмоций? Да, Свенельд хотел именно этого. Он завершил переворот, устранил соперника своей марионетки. Ярополк мог переживать сколько угодно, а реальный правитель продолжал действовать. Он счел, что теперь-то его власть достаточно крепка. Не стало фигуры, которая могла объединить славян под своим знаменем, древляне разбиты. Значит, можно привести к покорности и Северную Русь. Свенельд отправил войско в Новгород, назначил туда наместников от лица Ярополка.

13-летнему Владимиру и его дядьке Добрыне и впрямь было бы трудно отбиться. Свенельд располагал куда большими силами и ресурсами. А садиться в осаду не желали новгородцы – враги пожгут город, погибнут люди, пойдут прахом все богатства. Князю и его опекуну пришлось бежать. Но все же новгородцы остались их друзьями. Дали с собой большую казну, рассудительно утешали, что надо выждать, будет и на нашей улице праздник…

Добрыня с племяником отплыли за море, к варягам. Скандинавы не упоминают, что Владимир гостил у них. Путь изгоев лежал к славянским варягам, скорее всего, к русам на остров Руян. Здесь они получили пристанище и провели два года. Русы, как и раньше, были союзниками германского императора, участвовали в его войнах. Владимир и Добрыня вместе с приютившими их хозяевами ходили в варяжские набеги, военные экспедиции. Это давало возможность подзаработать добычу, набрать дружину. Да и сам князь подрастал умелым воином и командиром. Никаких описаний его зарубежной жизни не сохранилось, но Вольдемар Русский запечатлелся в немецком и английском эпосе. Там он предстает иногда другом, иногда врагом, но всегда благородным и достойным рыцарем.