Варяжский сокол - Сергей Шведов

Глава 2

Княжич Дир

Осташ был против поездки Драгутина в Итиль. В конце концов, Склавинию на Большом ганском круге мог бы представлять и княжич Дир. Однако сам даджан держался иного мнения. Большой ганский круг собирался впервые за многие годы, и именно это грандиозное Вече, куда съедутся едва ли не все князья, бояре и ганы, должно определить многое, если не все в Хазарии и Руси на многие десятилетия вперед. Киевский великий князь Яромир не мог поехать в Итиль по слабости здоровья, а посему киевские бояре и ганы приговорили, что их земли должен представлять на Великом вече прямой наследник Яромира князь Драгутин, поскольку только его веское слово может быть услышано ганством всех окрестных земель. И при чем тут, спрашивается, беспутный повеса княжич Дир, у которого материнское молоко на губах еще не обсохло? Каган Турган тоже недвусмысленно выразил желание встретиться с Драгутином и обсудить все накопившиеся противоречия, ибо не без основания считал наследника киевского стола главным своим противником на землях Руси. Договор, заключенный между Турганом и Драгутином, мог стать основой новых взаимовыгодных отношений между княжествами Руси и Хазарией. Такого мнения придерживался не только осторожный радимецкий князь Всеволод, но и неукротимый новгородский владыка Гостомысл.

– Надо потребовать от кагана Тургана надежные обязательства, – поддержал Осташа Искар.

– Каган такие обязательства уже дал, – возразил атаману Драгутин, – и мне, и Огнеяру, и всем князьям, боярам и ганам. Не было еще случая, чтобы Большой ганский круг заканчивался кровопролитием. И Турган не настолько безумен, чтобы сеять кровавые семена чудовищного раздора на своей земле. Я должен поехать в Итиль, и я туда поеду. Это мой долг перед Полянской землей и всей Русью. Да и Хазария мне не чужая, и я не могу допустить, чтобы там окончательный верх взяли силы, враждебные нам.

Вопрос был таким образом решен окончательно, и теперь следовало позаботиться о мерах безопасности. В конце концов, у князя Драгутина и без кагана Тургана хватает недоброжелателей.

– Я поеду с тобой, – сказал Искар.

– Нет, – твердо отклонил его предложение Драгутин. – Ты надежнее прикроешь наши с атаманом Огнеяром спины здесь в Варуне, чем там, в Итиле. Со мной поедет боготур Осташ, младшие братья Рерики и моя личная дружина во главе с боярином Заботой. До Сарая мы поедем верхом, а далее поплывем вниз по реке на трех ладьях.

– Княжич Дир тоже собирается в Итиль, – сказал Осташ.

– Это его право, – кивнул Драгутин. – Будем надеяться, что ему эта поездка пойдет на пользу.

Для княжича Дира поездка в Итиль была средством укрепить свое княжеское достоинство. Ни отец, великий князь Яромир, ни киевские бояре всерьез Дира не воспринимали. Конечно, годы его небольшие, но это еще не повод, чтобы отмахиваться от него, как от назойливой мухи. В конце концов, он уже далеко не мальчик и после удачного похода в Амастриду разбогател настолько, что сам способен оплачивать свои многочисленные прихоти. И вообще, за последний год княжич Дир здорово вырос и в своих глазах, и в глазах дружины, пока, правда, немногочисленной, но вполне достаточной, чтобы внушать уважение окружающим. Единственной его неудачей за последний год была потеря красавицы Ружены, которую он упустил буквально из-под носа. Увы, полонянка досталась Трувару Рерику, тупому мужлану, не способному оценить ее несомненные достоинства. Все попытки Дира выкупить у варяга понравившуюся женщину заканчивались ничем. Впрочем, Трувар дал Ружене полную свободу, и у Дира, казалось бы, появился шанс. Однако своенравная красавица не захотела покинуть Трувара и отвергла все дары киевского княжича. Боярин Пяст, верный товарищ Дира с детских лет, предлагал просто похитить Ружену, но это было бы слишком опрометчиво. Рерики не те люди, которые прощают обиды, а Трувар, чего доброго, вызвал бы похитителя на поединок. Княжичу Диру не было никакого резону рисковать головой из-за пустой блажи. Ибо как ни надувай щеки, а против Трувара один на один ему не устоять. Оставалась единственная надежда, что варяг сложит голову в одной из многочисленных стычек с хазарами, а до стычек он большой охотник. К сожалению, не вовремя установившееся перемирие лишило Дира и этой последней надежды. А за перемирием мог наступить мир. В такой ситуации варягам нечего будет делать на берегах Дона, и они отправятся к чужим берегам, прихватив с собой и женщину, так запавшую в сердце княжича Дира.

Итиль младшему сыну князя Яромира понравился. Он был поболее Киева и смотрелся побогаче. Здесь не имелось боярских и купеческих деревянных теремов, раскрашенных яркими красками, зато истинным украшением Итиля являлись великолепные дворцы, окруженные садами и цветниками. Еще более роскошно эти дворцы смотрелись изнутри: княжич Дир смог убедиться в этом собственными глазами, как только ступил на порог дома уважаемого гана Карочея, с которым его познакомил боярин Пяст. Пяст был сыном родной сестры Карочея и поэтому без церемоний называл скифа дядей. Надо отдать должное гану Карочею: он встретил княжича Дира со всеми знаками внимания и уважения, полагающимися сыну великого князя Яромира. Правда, Пяст успел шепнуть Диру, что его дядя находится в опале у кагана Тургана, но если в Итиле так роскошно живут опальные ганы, то хотел бы княжич взглянуть, как здесь чувствуют себя ближники верховного вождя. Гостеприимство гана Карочея дошло до того, что он предложил киевскому княжичу и сестричаду Пясту остановиться у него на время проведения Большого ганского круга. Это оказалось очень удачным выходом из сложного положения, в котором оказались Дир и Пяст, поскольку Итиль был переполнен ганами, съехавшимися по зову кагана Тургана, и многим достойным вождям пришлось селиться в загородных усадьбах, а то и просто ставить шатры в чистом поле. Княжичу Диру хозяин выделил столь роскошные покои, что от их вида у гостя перехватило дух. Один златотканый полог, скрывающий ложе от нескромных глаз, наверняка стоил целое состояние. Ели и пили в этом сказочном дворце только с золотой посуды, а челядь была одета в кафтаны, сделавшие бы честь иному гану.

– Богатый у тебя дядька, – с завистью сказал Дир Пясту.

– Богатый, – согласился с княжичем молодой боярин. – А ведь еще недавно был гол как сокол. Но потерся подле рахдонитов, принял их веру и стал богаче самого кагана.

– Ну, это ты хватил! – возмутился Дир.

– Если и хватил, то не очень много, – усмехнулся Пяст. – Вот с кого пример нам с тобой надо брать, княжич. Ган Карочей ведь тоже из младших сыновей. От отца ему немного перепало, с родом он давно уже связь порвал, а смотри как разжился всем родовичам на зависть.