Магнатъ - Алексей Кулаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, государь, я прежде всего прагматик. И считаю, что у империи нет, да и не может быть союзников вне ее границ — лишь временные… Попутчики.
— Оставим это.
Сказано было тихо и спокойно — но так, что ослушаться было совершенно невозможно. Тем временем Александр Третий повернул назад, возвращаясь к семье и поглядывающим на него свитским, и казалось полностью позабыл о своем сопровождении. Лишь только на подходе к автомобилям, с легкой иронией разглядывая среднего сына, пытающегося стронуть с места глохнущую раз за разом Волгу–Ф, а также младшего, весьма ехидно комментирующего ошибки брата, император слегка отстраненно заметил:
— Мне говорили правду, и вы действительно очень интересный собеседник. Князь.
С легким поклоном пожав протянутую ему руку, аристократ вложил максимум почтительности в голос:
— Государь!..
Оставшись в одиночестве, Агренев прошелся вдоль автомобилей — и все, на этом его недолгое одиночество и закончилось. Хотя самодержец Всероссийский вместе с супругой и ушел со свежего воздуха в глубины Гатчинского дворца, его сыновья остались, а свитских так даже и добавилось.
— Князь?..
— Ваше высокопревосходительство.
Улыбнувшись так, будто встретила старого знакомого (что, в сущности, так и было), статс–дама Марии Федоровны довольно интимным тоном поведала, что государыня желала бы наградить своего подданного личной аудиенцией. Скажем, через две недели в Аничковом дворце. В десять часов утра. И желательно, чтобы у князя были с собой некие бумаги. Статс–дама на мгновение запнулась, старательно припоминая полученные инструкции:
— Ее императорское величество просила передать свою признательность за музыкальные подарки и демонстрацию автомобилей.
Было видно, что сама она так и не поняла, о чем только что намекнула.
— Это было честью для меня.
Ответив еще одним поклоном на легкий прощальный книксен, Александр незаметно осмотрелся по сторонам и тихо–тихо пробормотал:
— Похоже, у меня резко прибавится компаньонов из августейшей семьи.
***Зима, уступившая было натиску весны в марте одна тысяча восемьсот девяносто третьего года, сполна проявила свой коварный характер в первых числах апреля — в одну ночь дыхание ледяной красавицы превратило раскисшую грязь сестрорецких дорог в твердый камень, а частые лужи в один большой каток. Вновь нахохлились воробьи, недовольно глядело из–за оконных стекол теплолюбивое кошачье племя, и только дети радовались, глядя на то, как ветки деревьев и пожухлую прошлогоднюю траву повсеместно изукрасило серебристой изморозью…
— Прошу.
Немного притормозив перед столиком, и расположенным по обе стороны от него двум кожаным креслам нежно–кремового цвета, полтавский дворянин Николай Дмитриевич Пильчиков решительно уселся в левое.
— Прежде чем у нас начнется разговор о делах, я бы хотел передать вам, Николай Дмитрич, кое–какую корреспонденцию.
— Мне? От кого же?
— Боюсь, вы их не знаете.
Приняв от работодателя пухлую стопку конвертов, перевязанную тонкой синенькой лентой с кокетливым бантиком, профессор слегка озадаченно вытянул из кармана пенсне.
— Зато эти люди очень вам благодарны, ведь вы спасли им жизнь и здоровье.
— Я?!!
Едва не выронив конверты из рук, пожилой мужчина положил их на колени и достал платок, дабы протереть и без того чистые стеклышки.
— Помилуй бог, да когда же это?..
— Виноват, я не совсем верно выразился. Жизнь им спасли при помощи некоей установки икс–лучей, позволившей медикам уберечь девятнадцать своих пациентов от неминуемой смерти, а девяносто четыре человека избавить от вполне реальных перспектив остаться на всю жизнь калеками.
Во взгляде ученого наконец–то мелькнуло понимание.
— Совершенно точно. Больницы, в коих мы устраиваем кабинеты для просвечивания человеческого тела, регулярно присылают нам статистику использования — а вместе с ней и благодарность, как свою, так и пациентов. Так что вы теперь с полным на то основанием можете считать себя первопричиной спасения одиннадцати мужчин, семи женщин и одного пятилетнего мальчика.
Александр коротко позвонил в колокольчик, и в кабинет немедля принесли поднос с двумя бокалами вина.
— За ваш талант, профессор!..
Слегка порозовевший от нежданной, но вполне заслуженной похвалы и более чем приятных известий, Пильчиков с удовольствием пригубил рейнского.
— Александр Яковлевич, но вы же понимаете, я работал над этим не один?..
— Разумеется, вклад ваших ассистентов Рыбкина и Троицкого тоже не будет забыт. Кстати, как обстоят дела с работой над основным проектом?
— На сегодняшнее число можно с уверенностью констатировать, что рубеж в три версты приема–передачи радиоволн взят!
В доказательство талантливый физик протянул руку к своему бронированному чемоданчику, достав на свет божий плотно набитую самыми разными документами папку.
— Вот–с, прошу.
Быстро просмотрев отчет (хотя и без того прекрасно знал, чем и как дышит сам Пильчиков, и все его помощники и ассистенты), Александр довольно кивнул, резюмируя:
— Прекрасно. По остальным задачам все планово, не так ли?
— Совершенно верно.
На стол лег многостраничный отчет, тут же перекочевавший под руку хозяина дома.
— Но… Для ускорения работ было бы желательно привлечение некоторых специалистов. И крайне желательно начать работу по нескольким новым темам — например, изготовлению радиоламп.
— Н–да?
Приняв прекрасно оформленное обоснование в виде плана исследовательских работ, аристократ–промышленник внимательно его прочитал. Затем подумал, легкими касаниями пальцев массируя переносицу, и внезапно спросил:
— Николай Дмитриевич, а вы понимаете, что этим вашим специалистам потребуются отдельные лаборатории, свои ассистенты, свое финансирование?
— Понимаю.
— А вы понимаете, что это уже получается исследовательский центр, схожий с Менделеевским?
Подумав и решив, что лучшее враг хорошего, ученый довольно осторожно произнес:
— Александр Яковлевич, если мои предложения несколько несвоевременны, то я могу обойтись и имеющимися возможностями?..
— Почему же, вполне своевременны. Вы не против, если мы с вами пройдемся по списку?.. Хорошо. Зачем нам этот господин?
— Для работ над получением глубокого вакуума. Имеющиеся ртутно–масляные насосы необходимого разрежения не дают, а без этого невозможно…
Увидев вскинутую ладонь, дворянин тут же остановился.
— Этот?
— С его помощью я надеюсь получить ряд сверхчистых материалов. Титан, вольфрам, и так далее.
— Хм. Этот?
Пройдясь по коротенькому списку из шести фамилий, Александр указал на последнюю, пытаясь угадать, в какой из областей науки талантлив седьмой кандидат.
— Вы знаете, как ученый он не состоялся, причем более чем полностью. Да–с! И по природе своей несколько инфантилен. Зато в любых действиях с цифрами — удивительнейший талант, вместо головы у него счетная машинка невиданной точности и производительности. Представляете, он перемножает шестизначные цифры только лишь в уме — причем дольше выговаривает ответ, чем собственно решает задачу!..
Отпив в неподдельном энтузиазме половину бокала, Пильчиков откинулся на спинку кресла.
— То есть, Николай Дмитрич, вы предполагаете использовать его в качестве живого арифмометра?..
— Абсолютно верно!
Подумав о том, что в Аналитическом центре подобная личность, а то и две–три, тоже были бы совсем не лишними, князь уточнил несколько деталей, после чего отложил листок в сторону:
— Служба безопасности незамедлительно займется проверкой рекомендованных вами людей.
Профессор физики внимательно поглядел на промышленника–аристократа и нейтральным тоном осведомился — а нужны ли вообще такие экстраординарные меры сохранения коммерческой тайны? Непременная охрана лабораторий, пропускная система, телохранители, все остальные режимные строгости? Ведь Кыштым и сам по себе весьма далекая провинция, а в то место, где построены лаборатории, и вовсе проложена всего одна–единственная дорога?..
— Нужна ли? Хм, действительно.
Хозяин явно о чем–то задумался, невольно придавив гостя взглядом тигриных глаз.
— А давайте мы поступим следующим образом: вы ознакомитесь с кое–чем, а потом сами же и ответите на свой вопрос.
Не дожидаясь согласия, фабрикант покинул кабинет, и отсутствовал достаточно долго — не менее четверти часа. Вернувшись, в полном молчании раскрыл невзрачную с виду укладку, достал из нее верхний листок и положил его на стол:
— Учитывая уровень вашего допуска, думаю, будет вполне позволительно дать вам на ознакомление три любых пункта по вашему выбору.