Стихотворения в пяти томах - Мирра Александровна Лохвицкая

Рыдает скорбь каких-то черных тайн,

Неведомых, несказанных страданий,

Ликует так отчаянье одно.

ВЕДЬМА (хлопает в ладоши)

Саббат! Саббат!

ВСЕ

    Ва, ва! Гарр, гарр! Саббат!

Сцена наполняется новыми фигурами, страшными и безобразными).

АГНЕСА

А вот сам ад идет ко мне навстречу!

Страшилища, ужасные, как смерть,

Кривляются, беснуются, хохочут…

Нет, это больше скорбно, чем смешно.

ДЕВУШКА (танцуя с дьяволенком)

Со мной танцует милый друг,

  Хорошенький Гри-Гри.

Мы с ним пойдем плясать на луг

  До утренней зари.

Пушистый хвостик твой мохнат,

  Рога твои блестят.

Пойдем, пойдем, пушным хвостом

  Следы мы заметем.

ВСЕ

Пойдем, пойдем, пушным хвостом

  Следы мы заметем.

ВЕДЬМА

Саббат! Саббат! Завейся, малый круг!

(все, взявшись за руки, лицом к сцене, Образуют кольцо, бешено вращающееся вокруг неожиданно появившейся фигуры черного козла с рогами, издающими огненное сияние. Он стоит на возвышении вроде престола).

АГНЕСА

Отверженные, дикие созданья,

Вас изрыгнул презревший вами ад!

Я узнаю бесформенных инкубов

С их рыбьими глазами мертвецов.

Вот ларвы, духи, вспухшие от крови,

Как пузыри налитые дрожат

В уродливой и сладострастной пляске,

Качаются на тоненьких ногах.

Вот оборотни с волчьими зубами…

Но это вздор и бред. Я сплю, я сплю!

Все это сон.

ВСЕ

Sabbat! Играет черный бык,

  Гудит, ревет смычок.

И шум, и гам, и вой, и крик,

  И смех, и топот ног.

2-я ГРУППА

Играет бык «гу-гу, гу-гу»

  Веселье хоть куда,

Коровы пляшут на лугу,

  Взбесились все стада!

1-я ГРУППА

Кружатся овцы и козлы,

  Задвигались копны.

Мы все милы и веселы

  На бале сатаны.

ВСЕ

Мы все милы и веселы

  На бале сатаны.

АГНЕСА

Прочь! Сгиньте все! Ваш праздник безобразен.

О, Боже мой, спаси меня, спаси!

(все исчезают).

ВЕДЬМА

Не поминай. Не то разрушишь чары,

Беда падет на голову мою.

АГНЕСА

Тебя живой велю я замуравить!

Где тот, кого клялась ты мне вернуть?

ВЕДЬМА

(подводит к ней инкуба в красной одежде с лицом искаженным, но слегка напоминающим Роберта)

Вот твой Роберт. Целуйся с ним, милуйся,

Чем не хорош?

АГНЕСА

    Я узнаю тебя!

Не подходи. Ты тот, что пред рассветом

Рукой холодной горло мне сжимал,

Окутывал свинцовой паутиной

И ужасом позорных ласк твоих

Высасывал в сверлящем поцелуе

Всю кровь мою. Не подходи, вампир!

(инкуб исчезает)

Где мой Роберт? Меня ты не обманешь.

ВЕДЬМА

Ужель ждала ты правды от того,

Кто «сам есть ложь и лжи отец»?

АГНЕСА

      Колдунья,

Я сплю, я сплю, я знаю – это сон,

Но этот сон ужасен… Солнца! Света!

Весенних роз! О, дай забыться мне!

(Откидывается на подушки и засыпает снова)

ВЕДЬМА

Да, веселится каждый, как умеет.

Вам это не по нраву, госпожа?

Вам света надо, солнышка, цветочков,

Вы задохнулись в нашей темноте?

Что же, мы иное что-нибудь покажем –

Порадостней, поярче, посветлей

Сначала майской позабавим сказкой,

А вслед за тем придет и наш черед.

Прискучат скоро детские забавы,

Таким, как вы, ребячество нейдет.

Полюбится и наше беснованье.

Всему свой час. Шш! Белый сон идет!

(Льется золотистый свет. Медленно проходит процессия юношей и девушек в светлых греческих одеждах. Девушки несут цветущие венки, юноши – золотые лиры и форминксы. Слышится нежная струнная радостная музыка. Хор поет гимн Адонису)

ХОР

  Вперед, вперед,

  Нас праздник ждет,

Цветущей весны возрожденье!

  Мы – солнца луч

  Средь черных туч

Мы счастья златые виденья!

  Ненастья нет,

  Вновь жизнь и свет

Восстали для радости ясной,

  Ликуй, любовь,

  Он с нами вновь,

Воскрес наш Адонис прекрасный!

(Из толпы выходят юноша и девушка – Дафнис и Хлоя. Оба в белых одеждах, с венками на головах. Чертами лица они напоминают Роберта и Агнесу).

ДАФНИС

Птичка моя, говорят, – что ты мне изменила?

ХЛОЯ

Друг мой, не верь никому. Так же тебя я люблю.

ДАФНИС

Радость моя, но однако и сам я заметил…

ХЛОЯ (перебивая)

С ним у фонтана в саду – я анемоны рвала.

ДАФНИС

Да, анемонами если назвать поцелуи –

Ровно двенадцать цветков – сорвали губки твои.

ХЛОЯ (смеясь)

Если, ревнивец, тебя обижают двенадцать.

Дам я охотно тебе – двадцать четыре цветка.

(Целуются и, обнявшись, идут с процессией).

ХОР (все тише, постепенно удаляясь)

  Мы сеем смех

  Земных утех

Мы солнцем весенним залиты!

  Не стон, не кровь

  Несем любовь

На белый алтарь Афродиты!

  Идем, идем

  Счастливым сном,

Не жертвы для смерти напрасной,

  Наш дар – один,

  Цветы долин,

Тебе, о Адонис прекрасный!

(Видение исчезает. Мало помалу замирает нежная музыка и сменяется мрачным гудением органа. За стеной слышен хор монахов, поющих Miserere. Хор продолжается в течение всего монолога Агнесы. Сквозь узкие окна пробивается тусклое мерцание утра).

АГНЕСА (просыпаясь)

Как высоки, как узки наши окна!

Как здесь темно, и тускло, и мертво!

О, что за жизнь! И сколько слез пролито.

И сколько дней бесследно отошло.