Медный гамбит - Линн Абби

— У тебя есть хоть чуть-чуть? — мягко спросила она.

Ладонь Йохана взяла ее локоть в тиски.

— Все конфисковали. В городе не осталось ничего. Если у тебя есть, держи это подальше от меня. Не приноси мне ничего из проклятой желтой таможни. Не хочу, чтобы желтяки выгнали меня из дома и отняли лавку.

Женщина глубоко вздохнула и обвела взглядом единственную маленькую комнатку своего заведения. Ругая себя за собственную глупость — она пыталась общаться с продавщицей на эльфийском рынке, как будто та была жительницей Квирайта — Акашия усилила свою ментальную защиту. Но женщина не была Мастером Пути, отсутствующее выражение на ее лице было как продуктом Тирского шторма, так и диких, безумных мыслей, проносившихся в ее голове.

— Так ты, сучка, пришла сюда, чтобы принести мне неприятности? — крикнула она. Ее глаза прояснились, она яростно уставилась на Акашию, наполненная гневом и яростью. — Ты хочешь напустить на меня желтых, стерва? Ты хочешь захапать мое место и мою торговлю? — Она опять выругалась и бросилась вперед, опустив голову и подняв кулаки. — Щас я покажу тебе неприятности. Я выцарапаю тебе глаза и у тебя будет неприятностей выше крыши-

Когда бушующая женщина оказалась перед ошеломленной Акашией, Йохан резко сделал шаг вперед и очутился между ними прежде, чем они успели вцепиться друг в друга.

— Никаких неприятностей, — сказал он, отступая назад аккуратными, точными шагами и спиной подталкивая ее к двери.

— Прошу прощения, — виновато извинилась она, когда они опять очутились на улице.

Крики одетой в красное женщины постепенно стали тише, перешли в бормотание, но они все еще слышали, как она носится по своей крошечной лавке. Потом ее пальцы с острыми ногтями просунулись через занавес на двери, отбросили его в сторону и ее приземистая, расплывшаяся фигура показалась из-за него.

— Убирайся, сука! Убирайся, слышишь меня! Ищи неприятности в другом месте.!

Квириты с готовностью подчинились. Йохан схватился за ручки тележки и, не говоря ни слова, стремительно пошел по улице. Как только они смешались с толпой, Акашия снова виновато прошептала ему. — Это моя вина.

Йохан только сжал губы покрепче и так нажал на ручки тележки, что чуть не сломал их. Она вообще никогда не видела его таким, он был зол, очень зол, и вся его злость была направлена на нее, и он даже не мог найти слова, чтобы выразить ее.

— Я стыжусь сама себя. — Она сказала то, что, по ее мнению, хотел сказать он, что ей надо услышать. — Я сделала ужасную ошибку, я думала, что так как она моего возраста, она женщина как я и —

— Ничего не говори, это все, — проворчал Йохан. — Дай говорить мне. Говорить все.

— Теперь я не забуду, — уверила она его. — Но смотри, кое-что мы узнали. Король-Лев конфисковал оставшееся Дыхание Рала. Он должен знать, что оно было подделано. Слова Павека-

— Нет и не может быть никаких «должен» об Урике и льве. Мы еще ничего не знаем.

Так они и шли в полном молчании вдоль улицы, пока она не заметила вывеску с пестиком и львом на доме, стоявшем в узком переулке, сразу за перекрестком.

— Может быть попробуем здесь? — спросила она. — Я клянусь, что не скажу ни слова.

— Смотри, — ответил Йохан так же решительно, как и тогда, когда он выручал их из уличных столкновений.

Потом, закатив свою тележку в не такой уж оживленный переулок и оставив обоих фермеров снаружи сторожить ее, они вместе вошли в магазин.

Второй аптекарь оказался эльфом, высоким, худым и подвижным, как настоящий кочевник, с чистым, ясным взглядом — и совершенно не похожим на ту женщину в красном халате. Его магазин был больше и намного лучше обставлен, вдоль стен шли аккуратные полки с бутылками и ящищками, на каждом из них были ярлычки с описанием содержимого и симптомов, при которых надо их применять.

На одном, самом маленьком ящике была нарисована зевающая луна и плачущий ребенок, у которого резались зубки. Она слегка подтолкнула локтем Йохана и указала взглядом на этот ящик. Он мгновенно понял намек.

Йохан и владелец аптеки тщательно соблюдали все грубые формы разговоров Урикитов. Они торговались, обмениваясь оскорблениями и хитрыми намеками, но результат был один — у аптекаря не было товара под названием Дыхание Рала, а его ящик, который она заприметила был, по его словам, «пуст как могила нашего лорда Хаману». И эльф оказался совершенно не заинтересован в приобретении всего того, что они могли ему предложить.

— Слишком много проблем, — настойчиво сказал он. — Если у вас будут проблемы, идите к хирургу, целителю или купите что-нибудь, что работает, — тут он жестом указал полку с бутылками с желтой жидкостью, на каждой бутылке было спящее или улыбающееся лицо.

— И это не привлечет ничьего внимания? — недоверчиво спросил Йохан.

— Это всегда мудро, разве не так? Кто, кроме дурака, захотет привлекать к себе внимание?

Йохан указал на пустой ящик из-под Дыхания Рала. — Дурак с ребенком, у которого режутся зубы? Всегда есть матери с такими детьми и всегда есть отцы, которые достают средство от боли. И как аптекарь с лицензией глядит им в глаза, если желтые черви-темплары забрали весь его товар?

На какое-то мгновение Акашии показалось, что эльф собирается ответить им, и, быть может, сказать что-то полезное, но тут снаружи раздались крики. Она мгновенно узнала голоса фермеров Квирайта, искаженные страданиями, и испугалась самого худшего. Эльф ничего не знал ни о фермерах, ни о тележке с зарнекой, которую они охраняли, но пришел к тому же выводу.

— Убирайтесь, — потребовал он, сделал угрожающий шаг к ним и двери, но тут же со стоном рухнул на землю, прижав руки к вискам.

Она тоже почувствовала ментальную атаку: обжигающая боль, которая белой молнией ударила ее в глаза и зарокотала в ушах. Она угрожала поглотить все ее самосознание, но это было не самое худшее, с чем она могла столкнуться: когда Бабушка обучала ее Невидимому Пути, она научила ее отражать и не такие удары. В тот же миг, когда на нее напали монстры из ночного кошмара этого мыслеходца, Акашия успешно возвела вокруг себя могучую крепость. Атака разбилась о бастионы крепости, которая, как это в природе Невидимого Пути, образовала сферу вокруг ее тела, которая заключила в себя и Йохана с аптекарем, которые лежали на полу, крича от страха.

Сила невидимой атаки была в том, что вторгшиеся в память жертвы чудовищные образы продолжали разрушать сознание даже после того, как сам мыслеходец отступил. Акашия сумела построить свою крепость еще до того, как вторгнувшиеся твари укрепились в ее сознании. Затем она вышвырнула их одного за другим.

Более слабая оборона Йохана была прорвана. Его сознание было все в крови — там были лежащие на земле дварфы и солдаты, которые безжалостно резали их — и ей пришлось сделать мост и очистить его сознание. Йохан быстро пришел в себя, и схватил ее руку прежде, чем она успела помочь корчащемуся от боли эльфу.