Генофонд нации - Владислав Виноградов

– Не просто, а майор, – уточнил Виктор. – Фамилия такая есть украинская, слыхал?

– Да е, трошки врубаюсь, – ухмыльнулся сержант, протягивая здоровенную красную пятерню: – А я Рябенькотелятко!

– Ну это еще круче! – воскликнул Токмаков.

Землячество – великая сила! Теперь-то он уже ни на секунду не сомневался, что спустя полчаса будет знать всю подноготную господина коммерческого директора.

Так оно и оказалось. Основной чертой Хапшокова была патологическая жадность. Ворочая миллионами, получая многотысячную зарплату в «зелени», он не гнушался принимать подношения и бараньими тушами, и даже просто банками тушенки. А зависело от Хапшокова на Саратовском алюминиевом заводе, старожилом которого он был, многое: от очередности отгрузки металла до очереди в детский садик, все еще содержавшийся предприятием на своем балансе.

Без особого труда удалось выяснить и происхождение затейливого золотого брелока. Это был подарок коммерческому директору от неких бизнесменов из соседнего независимого государства. Брелок был вручен вместе с необъятным веником из цветов. А джип «Тойота лэндкрузер», ключ от которого болтался на колечке, стоял под окнами, перевязанный через капот к форкопу розовой атласной ленточкой с бантиком.

Дальше Токмаков не стал слушать.

– Я в банк, – шепнул он на ухо Непейводе, неожиданно обретшему в лице земляка словоохотливого собеседника. – Посмотрю там документы по «Истлану», а ты уж здесь сам постарайся.

– Давай! Теперь нам спешить некуда…

– Ну это как сказать!

Выходя с территории, Токмаков покосился на черный джип, нагло скалившийся хромированным «кенгурятником» в снежное пасмурное небо. Сейчас машина не была обвязана подарочной ленточкой, но от нее за версту несло деньгами. Большими деньгами.

3. Хитер как змей и выпить не дурак

Первый, кого встретил Токмаков в банке, был неистребимый прапорщик Фефелов. Он был без автомата и по гражданке, но под мышкой пиджак оттопыривался, свидетельствуя, что и сегодня Фефелов в полной боевой готовности.

– Слышал, Костомарова вчера привалили, – вместо приветствия сказал Фефелов. – Может, с вашим делом это как-то связано?

Токмаков не рискнул бы утверждать обратное. Хотя, на первый взгляд, ничего общего не могло быть между налоговым преступлением крупнейшей компании экспортеров ФСО и убийством начальника службы безопасности провинциального банка. Когда не знаешь, что ответить, лучше просто пожать плечами:

– Человек убит. Печальное событие.

Но Фефелов был верен себе:

– Печальное? Смотря для кого. Костоправ многим в этой конторе на хвост наступил. Поговаривали, что и на самого председателя правления досье завел… Ну а Ванька Гайворонский, он и вообще сейчас на седьмом небе.

Хотя времени не было совершенно, Вадим увлек Фефелова в курительную комнату. Информация, полученная о «грозе барыг» и заботливом поставщике для питерских коллег легоньких тулупчиков из Акмолы, безусловно, стоила сигареты «Капитан Блэк»

Иван Гайворонский как опытный сотрудник – прежде работал в милиции, неплохо себя там зарекомендовал, – был поставлен на одну из самых ответственных линий – кредитно-финансовые учреждения. Сначала звезда его блестела ярче начищенного медного пятака. Затем чуть пригасла, а в последний год-полтора вспыхнула вновь, но светом лихорадочно-стяжательским. То есть явно нездоровым и пагубно действующим на других сотрудников оперативной службы.

Однако после проверки служба собственной безопасности ничего Гайворонскому предъявить не смогла, кроме спонсорской трубки, которую ему оплачивал тот же самый Стена-банк по безлимитному тарифу. Но это разве ж компромат?

– Хороший банчок, щедрый! – покрутил головой Токмаков, глядя на обшитые дубовыми панелями стены курительной комнаты. Интересно, всадил ли Костомаров под одну из этих панелей микрофон? Лучшего места не придумаешь.

Фефелов словно прочитал мысли Вадима:

– И вот теперь, когда Костоправ – тю-тю, освободил сладкое местечко, наш Ваня Гайворонский – первый кандидат на денежную должность. И не скрывает этого.

Токмаков загасил сигарету и внимательно посмотрел на Фефелова:

– Слушай, а зачем ты мне это все рассказал?

– Да вроде ты нормальный парень, – без обычных ернических интонаций сказал Фефелов. – Я ведь почему все за тобой в первый день записывал? Ты по-честному работаешь, капитан, от документов идешь, а не как тот же Иван. Налетит, я знаю, на какую-нибудь контору, счета арестует, а потом под эти суммы акт проверки подгоняет. Да еще прессует при этом клиента: «Обжалуешь решение в арбитраже, я тебе в нашем городе вообще дышать не позволю».

– Ну, я тоже не положительный герой из книжки, – сказал Токмаков. – Иной раз приходится, знаешь ли, на грани фола…

– Тут, главное, во имя чего ты балансируешь на этой грани, – мудро заметил прапорщик, набравшийся, видимо, от генерала разных умных слов. – Если на свой карман работаешь – это одно. Но если старым хрычовкам на дополнительный стакашок молочка…

– Во-во, как раз о старых хрычовках я и думаю, совершая очередной подвиг, – подтвердил Токмаков, несколько погрешив против истины, потому что думал-то он сейчас об объекте гораздо более привлекательном, – Людмиле Стерлиговой. Вчера он не смог вырваться к ней, только позвонил, и теперь душа ныла нехорошим, тоскливым предчувствием. Надо было сдаваться «убойщикам», которые вели дело Костомарова. Но легкость, с которой те застрелили компьютерщика, – правда при попытке скрыться с места тяжкого преступления, – настораживала.

Но: думай – не думай, царем не будешь, как говорил один знакомый Вадима с уголовным прошлым. Условившись с Фефеловым, что сегодня они вместе поработают с документами, Токмаков отправился на прием к хозяйке бала.

Лидия Васильевна Кайеркан, в отсутствие Всадника без головы как-то незаметно, но прочно севшая на хозяйство, встретила появление Токмакова в своем кабинете хмуро сведенными бровями. И она тоже заговорила о Костомарове:

– Беда одна не ходит… А какой был человек! С его появлением мы и знать забыли, что такое невозвратные кредиты. Вот и сейчас…

Запнувшись, Кайеркан, наскоро маскирнула паузу вздохом, и пришлось Вадиму продолжить за нее:

– …он работал над тем, чтобы призвать к порядку одну наглую фирму по имени… Ну?

Густые брови Лидии Васильевны сошлись в одну линию, параллельную плотно сжатыми губам.

– Ну и зря, – прокомментировал ее безмолвный отказ поделиться информацией Токмаков. – Уверен, что Костомаров не посоветовал бы вам молчать. Не исключено, что именно те люди и заказали убийство. Люди из фирмы «Истлан», не вернувшие кредит. Верно?

Кайеркан мигнула, что при желании можно было расценить за положительный ответ. Видимо, она решила больше не открывать рта из опасения, что и так слишком много сказала.

– Вы сказали: одна беда не ходит, – вернулся Токмаков к началу разговора. – У вас еще какие-то неприятности?

Лидия Васильевна отпустила ему злобную ухмылку:

– Да. А как же. Ваше появление в банке.

– Спасибо за откровенность. Хотя добропорядочным бизнесменам, честным налогоплательщикам нас нечего бояться, – сказал Токмаков на голубом глазу.

– Не смешите мои тапочки! Честные, по вашей терминологии, налогоплательщики – просто клинические идиоты, – отрезала начальница департамента коротношений. – Не говоря о том, что таковых вообще не существует в природе. А в этой стране – в частности.

Вадим сделал удивленное лицо:

– Как? А уважаемый Стена-банк?

– В нашем банке тоже не лохи собрались, – с какой-то даже игривой интонацией пояснила Лидия Васильевна, и Токмаков вспомнил ее прозвище «Канкан», заметив плящущих в глазах бесенят.

Она между тем продолжала:

– Одних кандидатов экономических наук с полдюжины наберется, и они не просто штаны просиживают, как при развитом социализме. Они ищут дырки в налоговом законодательстве. А поскольку другие такие же завлабы из советских НИИ в нашей Думе эти законы проталкивают, то дырок находится больше, чем было в колготках Людочки Стерлиговой до того, как мы ее подобрали на улице!

Токмаков молча отфиксировал тонкий намек (Саратов – город маленький, десятки людей могли видеть его утром вместе с Людмилой, обходившейся в тот момент и вовсе без колготок), но решил внести свою лепту в теоретический спор о проблемах налогообложения:

– Одна дама в Питере однажды мне сказала по этому поводу так: вы бы знали, Вадим Евгеньевич, сколько денег пришлось заслать, чтобы эти законы были именно такими. Особенно по возврату НДС при экспорте… Ваш банк ведь тоже обслуживает такие операции?

Лицо начальницы Департамента коротношений снова обратилось в подобие маски – со сжатыми губами и параллельными им бровями:

– Приятно иметь дело с умным человеком. К сожалению, больше мне вам нечего…

Вадим задержался на пороге. Если бы сотрудникам оперслужбы полагались особые эмблемы, то скорее всего их бы стоило позаимствовать у военных медиков: змея, обвившая ножку рюмки, заглядывает, не осталось ли чего на дне. На общепонятный язык пиктограмма переводится так: «хитер, как змей, и выпить не дурак».