Только с тобой - Кира Фарди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Илья остановился у стены и со всего размаху ударил кулаком в жесткий кирпич. От боли, пронзившей его с головы до ног, он закричал. Потом закрутился на месте, встряхивая рукой, но этот поступок привел его в чувство.
— Ты с дуба рухнул? А головой не хочешь приложиться? — подбежал к нему друг, а следом за ним семенила перепуганная архивариус. — У вас аптечка есть? — спросил ее Мишка.
Девушка тут же выбежала за дверь и вернулась через минуту с белой коробочкой. Илья растерянно смотрел на их суету, не понимая, что с ними, и только потом увидел разбитый кулак. Он сел на стул, опустив руки и повесив голову. Девушка, сердито ворча под нос, обработала ранки и прилепила пластырь. Илья удивленно смотрел на кулак с белой нашлепкой. После первой вспышки он не чувствовал боли. Злость, отчаяние переполняли его и требовали немедленного действия. Он все время порывался встать и уйти, но Михаил удерживал друга на месте.
— Куда собрался? Ты уверен, что нас еще раз пустят в архив?
— Таким хулиганам здесь нечего делать, — подтвердила сердитая девушка, на которую не сработало обаяние Васильева. — Сейчас наряд вызову, и он выставит вас мгновенно вон.
— Девушка, миленькая, не ворчите, — уговаривал ее Мишка, рукой толкая друга в бок.
— Простите меня, — наконец пришел в себя Илья. — На меня иногда находит. Обстоятельства…
Девушка глубоко вздохнула, собираясь еще что-то сказать, а потом махнула рукой. Илья повернулся к разложенным документам и стал рассматривать фотографии с места преступления. Ничего интересного он там не обнаружил. Обычный лес: ковер коричневых иголок у корней большой ели, березки, стоявшие рядом, сломанная ветка куста. На втором снимке — разгромленный муравейник. Самое жуткое впечатление производила фотография, сделанная у озера. На ней, на синей глади волн, покачивался рыжий шиньон. Казалось, будто утопленница всплыла и ждет, когда ее вытащат из воды.
Мишка громко сглотнул. И шиньон, и красивая диадема для волос, найденная оперативниками, были бесполезны как улики. Видимо, преступники тщательно проверили место и унесли и скотч, и носок, который использовали в роли кляпа, и мешки с собой.
Илья вновь чувствовал приближение ярости.
— Миш, скажи, я не понимаю этих мудаков. Ну, развлеклись, так идите своей дорогой, убегайте, пока никто не обнаружил. А на муравейник… зачем… Олю потащили? — слова давались ему с трудом.
— Знаешь, Шеремет, муравейник попахивает местью. Мелкой, поганенькой местью.
— Я больше не могу! — Илья встал. — Я на воздух хочу! Иначе сломаю здесь что-нибудь, или себе… — его голос дрожал, руки постоянно сжимали листки дела. На пластыре появилось розовое пятно крови.
— Хорошо, пошли.
Мишка сдал девушке документы, извинился на причиненные неудобства, подхватил друга и вывел его на улицу.
Солнечный день был в разгаре, но летнее тепло уже уступило дорогу осени: ветер гнал по асфальту не тополиный пух, а пожелтевшие листья, трава потускнела, а на клумбах пестрела радуга астр. Илья внезапно остановился.
— Знаешь, мне в голову пришла идея, — он посмотрел на друга, ожидая внимания. — Мы все время говорим о высоком преступнике, но забываем про низкого. Если синеглазый был Оле неизвестен, то второго, с карими глазами, она вполне могла знать, только он находился как бы в тени первого, и она его почти не видела.
— Точно. А если твоя версия с линзами верна? Что получается?
— О, черт! Голова садовая! Тогда историка тоже нельзя сбрасывать со счетов. Я никогда не верил в его алиби.
Глава 38
— Наталья Николаевна! — закричала Жанна в трубку, чуть не подпрыгивая на месте от нетерпения. — Вы не могли бы мне дать номер телефона Ильи? Я Жанна Вейт, одноклассница вашего сына.
— Странно, такая интересная фамилия, но я ни разу ее не слышала, — осторожно ответили на том конце телефона.
— О, я подруга его девушки, Оли Звонаревой, — нисколько не смутилась Жанна. — Наши дороги разошлись. Я приехала в родной город, пришла в школу, хотела собрать одноклассников, и вдруг выяснила, что семья Оли переехала. Вот так по цепочке я и нашла ваш номер телефона, Илья, видимо, свой сменил.
— А вы разве не знаете, что случилось с подругой?
— На выпускном? Знаю. Очень за Олю тогда переживала. Вот и хотела поинтересоваться, как она живет, может, помощь нужна.
— Даже не знаю. Илюша сердится, когда я даю его номер телефона посторонним, — через паузу произнес усталый голос, а Жанна чуть не взвилась от злости.
«Вот, карга старая! Илюша не разрешает! Идиотка!» — закипела она и вскочила со скамейки. Раз-два, раз-два — дышала девушка, желая усмирить разбушевавшиеся нервы.
— Наталья Николаевна, если вы мне не поможете, я не знаю, к кому еще обратиться. Всех ребят уже перебрала, в школу сходила, а данных нет, — залепетала она просительным голоском, в котором дрожали слезы.
— Хорошо, — наконец согласилась мама Ильи. — Номер сына я вам не дам, но, если хотите, могу сказать, где сейчас живет Оля. Илья где-то рядом крутится.
— Да, конечно, говорите, — несколько поубавила пыл Жанна.
Тащиться в неизвестный Задрюпинск не было никакого желания. Она уже чувствовала, что ее благородный порыв разыскать подругу сходит на нет. «И чего сюда приперлась? Дура! С Толиком и без Ольги справиться могу. Если что, папа поможет».
— Оля живет в большом районном центре, поселке Солнечном. Он находится где-то недалеко от Санкт-Петербурга. Илюша за несколько часов на машине добирается. Он и сейчас к Оле уехал.
— А точнее не знаете ее адрес?
— Увы. А, погодите, Олечка в местной больнице медсестрой работает.
Женщина отключилась, а Жанна плюхнулась на скамейку, недоумевая, об одной девушке они сейчас разговаривали или о разных? Оля никогда не планировала стать медиком. А как же Саратовская юридическая академия? Хотя… после той истории может, Оля поменяла планы?
— А, ладно. Пусть живет, как хочет. Мое какое дело? — буркнула Жанна и вызвала такси.
Машина прибыла быстро, девушка села на заднее сиденье, так и не решив, куда поедет. Возвращаться домой не хотелось. Мама, как курица, начнет с ней носиться и причитать. Да вечернего поезда в Москву было еще много времени. Друзей, с которыми хотелось бы встретиться, она не имела.
— Поезжайте к набережной, — скомандовала она водителю.
Их город располагался на берегу прекрасного озера, а последний мэр, желая оставить о себе память, сделал набережную шедевром местного значения. Это было единственное место, по которому
